Вагнеровские празднества в Байройте

Вагнеровские празднества в Байройте
Оперный обозреватель

Вагнеровские празднества в разгаре. Весь мир празднует 200-летний юбилей великого композитора. 22 мая в прославленном немецком баварском городке Байройте с историческим концертом выступил главный дирижер Фестшпильхауса Кристиан Тилеман. И как всегда под особым вниманием музыкальной мировой общественности будет юбилейный фестиваль с главной премьерой сезона – тетралогией «Кольцо нибелунга».

Нынешний 112-й по счету фестиваль предлагает вниманию слушателям широкую программу, среди которой «Летучий голландец» в постановке Жана Филиппа Глогера, «Тангейзер» Себастьяна Баумгартнера, «Лоэнгрин» Ханса Нойенфельса и, наконец, «Кольцо нибелунга» Франка Касторфа. Будет показана также новая постановка «Тристана и Изольды» для детей. Особо заметных замен в этом году по сравнению с предыдущим не предвидится. Разве что нынче вместо Адрианы Печонки партию Сенты исполнит Рикарда Мербет, в репертуаре которой творчество Вагнера занимает особое место.

Байройтской публике ее имя уже хорошо знакомо с 2000-го года, особенно по партии Елизаветы, которую она пела с 2002 по 2007 годы. В роли Голландца выступит молодой, но уже известный на байройтской сцене, баритон из Южной Кореи, Самуэль Юн, которому в прошлом году перед премьерным показом спектакля пришлось скоропалительно заменить нашего соотечественника Евгения Никитина.

Уже несколько лет подряд большим успехом у публики пользуется звездный дуэт Аннеты Даш и Клауса Флориан Фогта. Их ансамбль в «Лоэнгрине» подобран настолько удачно, что для многих слушателей спектакль без их участия уже может показаться безликим и неинтересным. Сопрано Аннета Даш замечательно справляется со своей ролью. Ее голос тонко реагирует на все внутренние переживания Эльзы фон Брабант: от мечтательно-умиротворенных верхних регистров до теплых, порою окрашенных в яркий красный цвет, нот среднего регистра. Не менее удачно в роли Лоэнгрина смотрится тенор Клаус Флориан Фогт. Его волшебный, даже ангельский голос, доводил каждую арию до тех божественных высот, откуда и спустился наш герой. Надо признать, что внешний вид певца очень подходит для этой роли, что еще больше усиливает впечатление, производимое на зрителей.

И, наконец, о «Кольце нибелунга» в постановке немецкого режиссера, а также руководителя берлинского театра «Фольксбюне» Франка Касторфа. На вопрос журналиста немецкой газеты «Die Welt»: «Почему Вы решились пойти на риск, ставя в Байройте «Кольцо?», г-н Кастроф ответил: «Байройт для меня – это как переход границы. Там гораздо сильнее, чем где либо, выражен консерватизм. Если ставить оперу, то только в Байройте и только… «Кольцо». Если бы предложение было, например, из Вены или еще откуда-либо, я бы отказался». Кастрофская тетралогия это, прежде всего, жесткий современный мир нефтемагнатов, правда, в котором, нашлось место и для сказочных героев. Режиссер признается, что его история напоминает старые классические фильмы, например, фильм Орсона Уэллса «Гражданин Кейн» или «Апокалипсис сегодня» Копполы. В новом «Кольце» герои путешествуют во времени и для Кастрофа послевоенный восточный Берлин является единственным на земле местом, где могут развиваться эти события.

Юбилейное «Кольцо» заслуженно отдано в руки 41-летнему дирижеру выходцу из России Кириллу Петренко. Со следующего сезона 2013/14 Петренко станет наследником Кента Нагано и возглавит Баварскую оперу в Мюнхене. Европейские СМИ признаются, что такого успеха маэстро смог добиться благодаря своей энергией и любви к работе. Надо сказать, что впервые Петренко исполнил тетралогию в начале своей карьеры, когда ему было 28 лет.* Тогда он был главным дирижером в Мейнингене. А по-настоящему этот цикл он отшлифовал будучи на посту Generalmusikdirektor в Комической опере в Берлине.

Я был приятно удивлен, когда познакомился с составом исполнителей тетралогии. С одной стороны в новой постановке задействованы ветераны байройтской сцены, такие как Йохан Бота – Зигмунд, Лэнс Райан – Зигфрид, Франц-Йозеф Зелиг – Хундинг, Аня Кампе – Зиглинда. Но также в новой версии Кольца участвует много певцов, для которых нынешнее выступление станет дебютом на Зеленом холме. Таких артистов много, назову лишь некоторых: Вольфганг Кох – Вотан, Мартин Винклер – Альберих, Бурхард Ульрих – Миме, Катерина Фостер – Брунгильда, Сорин Колибан – Фафнер, Эллисон Оакис – Гутруна и т.д.

Общеизвестный факт – чтобы попасть на фестиваль надо простоять в международной очереди не менее 10 лет. Также билеты можно приобрести на черном рынке, где цена одного билета порой достигает 5000 евро. А если повезет, то билет за умеренную плату можно выкупить у людей, которые в последний момент отказываются от посещения оперы. Если же вы приезжаете на фестиваль в качестве корреспондента, то вам точно обеспечены лучшие места в партере. Именно так мне удалось переслушать весь вагнеровский репертуар в Байройте, за исключением «Летучего голландца». Хотелось бы поделиться своими впечатлениями о некоторых спектаклях, увиденных в разные годы.

«Тангейзер» Себастьяна Баумгартнера при первом просмотре производит ошеломляющее впечатление. Но уже после второго знакомства с оперой оно приобретает какой-то негативный оттенок: вместо интереса – отвращение, вместо интриги – нелепая и безвкусная игра исполнителей и т.д. Всё как бы не на своем месте. Романтическая атмосфера замка в опере заменена на промышленную зону по переработке алкоголя и топлива, которые стали для человечества символом веры и поклонения. На протяжении всей оперы все причащаются бокалом неведомого пойла, которое, как указано на алкоголяторе, предписано пить ежедневно. Это еще далеко не все, что характеризует нелепость и безвкусие спектакля. Лично мне сильно мешали развешанные по всей сцене мониторы, на которых беспрерывно мелькал текст. Уловить, да еще усвоить все эти надписи было практически невозможно.

Если замок ландграфа в данном режиссерском прочтении представлял собой химический завод, то грот Венеры был заменен на гигантскую клетку-зоопарк, внутри которой располагалось место сексуальных оргий бесполых монстров. Эта клетка-тюрьма буквально появлялась на сцене из-под «земли». Сразу же возникал вопрос, как могла такая махина уместиться под сценой, когда там еще находится оркестр?! Выходит, что оркестровая яма расположилась настолько глубоко, что расстояние между полом и оркестром превышает 6 метров. Кстати, аналогичное оборудование было применено и в «Парсифале», только вместо клетки – кровать и фонтан с настоящей водой, которые то внезапно возникали, то также совершенно незаметно исчезали из виду.

Одним из стержней концепции спектакля формально являлось число, а также упорядоченность, т.е. непрерывное следование одного за другим. На сцене это было выражено по-разному. Видеоряд с процессом деления клеток и зарождением новой жизни, которому на сцене предшествовали акты любви у тех самых монстров. Упорядоченность была отражена и в поведении хора пилигримов в третьем акте – его участники двигались по сцене как работы, щеткой намывая друг друга. Видимо им было недостаточно паломничества к Папе римскому и за духовным очищением последовало физическое. Кроме того, каждый исполнитель хора был пронумерован, а на последних аккордах оперы на мониторе велся обратный отсчет времени, и когда время подошло к нулю, в зале погас свет, оставив слушателей в полном мраке.

Выход на поклон главных исполнителей оперы Тангейзера (Ларс Клевеман) и Венеры (Стефании Фриде) в 2011 году публикой был безжалостно освистан. Может быть именно эта ситуация заставила руководство театра на следующий год для этого же спектакля ангажировать новых певцов (Торстен Керль и Мишель Бридт), которые, как мне видится, по артистическим и исполнительским данным заметно уступали своим предшественникам.

Замена коснулась и дирижеров. В прошлом году за пультом байройтского оркестра стоял негласный музыкальный руководитель фестиваля Кристиан Тилеман, под управлением которого музыкальная часть спектакля была на недосягаемой высоте. Но не менее интересную интерпретацию в 2011 году продемонстрировал Томас Хенгельброк. Его, пожалуй, самым ярким отличием стали медленные темпы, которые в кульминационных местах достигали экзальтированного звучания. Хор под управлением прославленного руководителя Эберхарда Фридриха звучал выше всяких похвал. Кстати, иногда случается так, что публика по окончании спектакля все свое негодование единовременно выливает на всех солистов. Но еще ни разу я не был свидетелем того, чтобы это недовольство было направлено на хор. Напротив, зал всегда долгими и бурными аплодисментами одаривает мастерство и профессионализм хоровиков.

«Парсифаль» норвежского режиссера Штефана Херхайма это, в первую очередь, зрелищное действо. В голове до сих пор не укладывается, что театр смог справиться с такой сверхсложной задачей, поставив на сцене эту работу. Но за этим завораживающим зрелищем скрывается глубокий закодированный смысл, в лабиринтах которого очень легко затеряться.

Вся опера буквально пронизана системой взаимозаменяемости персонажей (как внешнего их вида, так и внутренних психологических чувств). Каждый герой побывал в «шкуре» другого, испытав на себе прочность всех чувств (непонимание, боль, предательство, коварство, любовь). Так, Амфортас ассоциируется с Парсифалем, который во II действии познает боль и страдания короля Грааля. Кундри тоже многолика – она и Херцеляйде (мать Парсифаля), и Амфортас и… Парсифаль. Дикарка Кундри во II действии была одета в то же самое белое одеяние, что и Амфортас – у обоих были раны, из которых сочилась кровь. Эти раны, нанесенные коварным волшебником Клингзором, оба переносят мучительно. В первой мизансцене в начале спектакля на глазах у мальчика Парсифаля умирает его мать, которая в скором времени оживает и появляется в образе Кундри. Она делает первую попытку поцеловать Парсифаля. Интересная деталь этой сцены – в руках у нее красная роза. Похожую сцену молодому рыцарю Парсифалю еще предстоит пережить с прекрасными девушками-цветами в волшебном саду Клингзора. В конце оперы мальчик Парсифаль обретает семью в лице отца Гурнеманца и матери Кундри.

На протяжении всего действа ощущалось присутствие создателя торжественной музыкальной мистерии, а также духа его времени. Декорации I и III актов были списаны со двора виллы Ванфрид. А копия могилы композитора служила одновременно оборонительной крепостью Грааля и защитным храмом, за которым любой нуждающийся мог укрыться.

Спектакль я видел дважды: в 2011 и 2012 гг. Сценография, декорации и костюмы оставались без изменений. Музыкальная же часть мне больше всего запомнилась в исполнении итальянского дирижера Даниэля Гатти, который вел спектакль с 2008 по 2011 гг. В отличие от француза Филиппа Жордана, который продирижировал Парсифалем в последний раз в прошлом году, Гатти сумел достичь в оркестре более яркого и объемного звучания. Думаю, в памяти у слушателей оно останется еще на долгие годы…

Для многих вагнерианцев байройтский театр остается единственным местом, где можно прикоснуться к подлинному вагнеровскому искусству. И несмотря на то, что для многих режиссеров театр стал экспериментальной площадкой, фестивальный оркестр здесь всегда звучит на первоклассном уровне. И услышать его – уже большой праздник!

Примечание:

* См. Триумф Кирилла Петренко

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Байрёйтский фестиваль

Театры и фестивали

Рихард Вагнер

Персоналии

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ