Казалось бы, что может дать сегодня вменяемому меломану вердиевская «Травиата»? Да еще «Травиата» в примитивной полуцирковой-полусамодеятельной режиссуре Гюнтера Крэмера, усугублённой мрачным обрамлением Андреаса Райнхардта, клаустрофобным в первой картине, безыскусно-пряной бесцветностью второй и имбецильно-символичной навязчивостью третьей и четвёртой? Только тошнотворное отторжение. Признаюсь, для меня до сих пор остаётся загадкой, как это маловыразительно-безликое зрелище собирает полные залы. Видимо, такова магия вердиевского шедевра: как ни поставь, - аншлаг гарантирован. Однако сегодняшний аншлаг был каким-то беспрецедентным, и знающие люди объясняли его совершенно разнородным ансамблем, каждая составляющая в котором притягивала свой сегмент публики: Роландо Вийясон в партии Альфредо до сих пор остаётся объектом вожделения благодарных за прошлые заслуги девушек и ещё не бабушек, Лео Нуччи в партии Жермона-папы вызывал ностальгию у более старшего сегмента, к которому относятся уже и бабушки, и многие дедушки, и только пышущая молодостью и задором Соня Йончева аккумулировала в своей популярности вообще всех любопытствующих. Из едва ли не праздного любопытства оказался на этом спектакле и я. Продравшись сквозь плотный строй табличек «Ищу 1 билет» и подивившись такому ажиотажу, - я приготовился скептически вкушать.

Оркестр мне понравился сразу. Баварцы под управлением Пьетро Риццо не просто вели солистов, но участвовали полноправно и полнокровно. Именно благодаря блестящей работе оркестра практически сошел на нет весь мой негатив относительно «рассыпчатого» хора (с хором у баварцев что-то явно не то в последнее время), форсирующей насмерть все верхние ноты Сони Йончевой, покорившей меня своей Таис в концертном исполнении одноименной оперы Массне в московской «Новой опере», гуляющего между нотами многоуважаемого ветерана мировой оперы Лео Нуччи и, безусловно, виртуоза «химозного» вокала – Роландо Вийясона. Но по порядку.

Уже в бриндизи меня поразило, что Вийясон в общем и целом весьма точно придерживается тесситурных контуров партии Альфредо: не без труда, но всё ещё достаёт нужные ноты, что-то зажимает, где-то побулькивает, но убедительно ретуширует все нынешние недостатки своего вокала. А то, что поёт, подчас, на тон ниже, так это даже извинительно: после перенесенных операций (если не ошибаюсь, их было три) певец лучше звучать не может просто физически.

Лео Нуччи хорошо спел про Прованс, драматично пожурил сына в известной сцене, завершающей третью картину, и убедительно раскаялся в финале. То, что при этом певец весьма частенько попадал мимо нот, на восторженном приёме публики никак не сказалось. И слава богу, я считаю.

Соня Йончева обладает настолько большим голосом, что сам собой встаёт вопрос: зачем ей Виолетта? Ей бы Леди Макбет сходу. В «Е strano!» певице с большим трудом даются фиоритуры: стенобитный вокал почему-то не предполагает эластичной подвижности, без которой в таком трюковом номере, как «Follie! Follie!», многие ноты от исполнителя просто ускользают. Ещё более неприятным открытием стала для меня своеобразная подмороженность у певицы пиано: возможно, Соня была сегодня не совсем здорова или не совсем в голосе по каким-то другим причинам, но пиано звучали с напряженным песочным поскрипыванием, а в роскошной «Addio del passato» певица от них отказалась вовсе, пропев всё на ровной динамической середине, которая ей прекрасно удавалась на протяжении всего спектакля.

В итоге по окончанию спектакля, нервно закуривая под колоннадой Национального театра и незаметно выжимая носовой платок, промокший от слёз, я задумался: ну вот что это за чертовщина? Ансамбль – жуть, хор – кошмар, постановка – катастрофа, а впечатление – истероидной мощи! Безусловно, не последнюю роль в этом шизофреническом помутнении, которое великий Аристотель красиво обозвал катарсисом, сыграл оркестр, но не оркестром же единым жива «Травиата». Это же не «Парсифаль» какой-нибудь, прости господи!

И в желании проанализировать и докопаться я извлёк из памяти еще несколько похожих случаев, когда малообещающий ансамбль солистов производил ни с чем не сравнимое впечатление. И тут всё встало на свои места: во всех случаях, включая сегодняшнюю «Травиату», певцы выступили совершенно блестящими актёрами. То, как была рассказана сегодня история парижской куртизанки в сопровождении гениальной музыки Верди, так сильно подействовало на подсознание, что сознание, безжалостно фиксировавшее исполнительский брак, оказалось совершенно бессильным, и я в который раз убедился, что как синтетический жанр опера – наивысшая форма театрального спектакля. Самая сложная, самая условная, самая неудобоваримая форма Театра, в котором наш жизненный опыт аккумулируется в экстатических переживаниях, очищающих нашу душу и возвышающих её над прошлым…

Автор фото — Charles Tandy

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru