Одним из центральных событий нынешнего фестиваля «Золотая маска» станут гастроли петербургского Михайловского театра: 18 и 22 марта на сцене Музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко петербургская труппа покажет одну из самых своих шумных премьер и одновременно оперу, весьма раритетную по нынешним временам – «Жидовку» Жака Фроманталя Галеви, которую в Михайловском решили «политкорректно» переименовать в «Иудейку». Насколько такой ход оправдан и правомерен мы рассуждать не будем – этому уже были посвящены строки в репортаже о премьере произведения в северной столице, которая, как известно, была сорвана из-за звонка телефонного террориста, но спустя день все же состоялась. Надеемся, в Москве ничего подобного не произойдет, тем более, что среди гастролеров ожидается эталонный исполнитель центральной партии Элеазара, всемирно знаменитый тенор Нил Шикофф.

Вашему же покорному слуге довелось посмотреть недавно совсем другую «Жидовку» - работу Литовского национального театра оперы и балета в Вильнюсе. И хотя это не премьера, своими впечатлениями об этом хочется поделиться, поскольку спектакль представляет определенный интерес, это несомненно незаурядная работа, да и из столицы Литвы корреспонденты нашего журнала репортажей не давали.

Литовская Опера – театр с интересной и непростой судьбой. Как известно, оперные традиции на территории Великого княжества Литовского и в целом Речи Посполитой начали укореняться еще с самых первых десятилетий существования оперного жанра. Еще в дооперную эпоху итальянских музыкантов к польско-литовскому двору активно приглашала королева Бона Сфорца (супруга Сигизмунда I), происходившая из рода миланских герцогов. И значительно позже, в 17 – 18 веках итальянским оперным труппам при дворе покровительствовали королевы итальянского и французского происхождения, самыми знаменитыми из которых были Мария Людовика из дома Гонзага (последовательно супруга Владислава IV и Яна II Казимира) и Мария Казимира (жена Яна III Собеского). Тем не менее, опера оставалась своего рода импортным развлечением для высшей знати, и национальных оперных традиций в тот период не возникло.

Хотя в музыкальности литовцам, как и всем прибалтам, да и ближайшим к Виленскому краю славянам (белорусам и полякам) не откажешь, профессиональная собственно литовская опера появилась достаточно поздно – только в годы первой Литовской Республики (1919 – 1940 гг.). Театр был создан в 1920 году в тогдашней литовской столице Каунасе (Вильнюс отошел Польше в 1919 году и был возвращен Литве Сталиным только двадцать лет спустя), а в современную столицу государства перебрался только 1948-м, расположившись в здании бывшего польского Театра на Погулянке. В 1974 году Опера получила собственное новое здание, построенное по проекту литовского архитектора Эляны Бучюте. Без преувеличения можно сказать, что из всех оперных театров, построенных на территории бывшего СССР в советские годы, творение Бучюте – самое оригинальное, далекое от советских архитектурных канонов, по эстетической уравновешенности и гармонии урбанистических форм уникальное здание на постсоветском пространстве. Стеклянный куб большого фойе с многочисленными цилиндрическими светильниками празднично сияет вечерами в центре литовской столицы. Внутреннее убранство зала, одетого в дерево теплых, янтарных тонов, ассоциируется с народными промыслами, с глубинными пластами национального творчества.

Обращение Литовской Оперы к самому знаменитому творению Галеви весьма симптоматично – еврейская тема в контексте событий второй мировой войны без преувеличения остроактуальна, может быть не менее злободневна с точки зрения исторической памяти, чем в Германии. На протяжении многих веков Великое княжество Литовское оставалось весьма толерантным государством как по отношению к иноверцам, так и инородцам. Элементы ксенофобии и религиозной нетерпимости привносились скорее западным соседом-союзником, то есть Польшей – именно полонизация и окатоличивание, активно педалировавшиеся Краковом / Варшавой, существенно подорвали относительную социальную стабильность Литовско-Русского государства (что выразилось в религиозном противостоянии католиков и православных в 15 – 18 вв.), кроме того от этих агрессивных действий в конечном итоге страдали и сами этнические литовцы.

Евреи, гонимые западноевропейскими государями (Испанией в ходе, а в особенности после завершения Реконкисты, Францией и Германией во времена религиозных войн католиков и протестантов), стали активно селиться в Литовско-Русском княжестве с 14 века, и позже, уже в объединенной Речи Посполитой чувствовали себя куда более вольготно, чем где-либо еще на европейском континенте. К началу 20 века в Литве (в ее современных границах) проживало до двухсот тысяч евреев, а население Вильнюса на сорок процентов было еврейским. В период первой республики наблюдался расцвет еврейской общины, ее культуры; кстати, именно тогда, в 1927 году в Каунасе впервые была поставлена и «Жидовка». Вторая мировая война и трагедия Холокоста на территории Литвы развернулись во всей своей чудовищной масштабности: 95 процентов довоенного еврейского населения было уничтожено, при чем, и это факт научно установленный, местное нееврейское население активно содействовало политике немецко-фашистских оккупантов. Идея обращения Литовской Оперы к произведению на еврейскую тему – в определенном смысле дань памяти жертвам преступлений военных лет.

Увиденная мною постановка «Жидовки» Галеви – спектакль не слишком новый, он появился в репертуаре Литовской Оперы в 2004 году, причем является модификацией (или редакцией) работы Венской государственной оперы (1999 года), осуществленной в обоих случаях немецким режиссером Гюнтером Кремером. Эта постановка, о которой в свое время писал наш журнал, явилась началом возрождения «Жидовки» на мировых сценах в наше время, именно она впоследствии была перенесена на сцены таких театров, как нью-йоркская «Метрополитен-опера» и Новая Израильская опера в Тель-Авиве. В 2004 году Кремер (в качестве режиссера и сценографа) адаптировал свою венскую постановку для вильнюсской сцены.

В основе режиссерского решения – четкое деление героев оперы по социальному признаку: высший и низший классы. Герои первого одеты в белые одежды условно 19 века, герои второго – в уныло черные костюмы с необходимой еврейской атрибутикой в виде кип, широкополых высоких шляп и пр. (художник по костюмам Изабель Инес Глатар). Лишь Кардинал де Броньи, который, как и полагается, в красном, да красные полосы на имперских штандартах и орденских лентах вносят некоторое разнообразие в монохромную гамму. Противостояние евреев и господствующей германской расы показано не в контексте второй мировой войны (как того можно было бы ожидать, учитывая актуальность именно такого варианта для Литвы и «моду» на подобное прочтение «Жидовки» в наше время), а перенесено из средневековья в позапрошлый век: императорский двор более всего напоминал стиль австрийского Хофбурга времен Франца-Иосифа.

Социальная дискриминация явлена не только в одеждах: мир оперы Галеви разделен надвое – занавес из восьми легких полос жалюзи, то прозрачный, то встающий непроницаемой стеной, почти постоянно присутствует, подчеркивая расовую, религиозную и статусную сегрегацию. Лишь в некоторых массовых сценах он исчезает, позволяя толпе приблизиться к августейшим особам. В остальном сцена практически постоянно пуста, на ней минимум реквизита, почти совсем нет бытовизмов: режиссер умело управляется большими массами хора и статистов, для главных героев создает запоминающиеся, скульптурные мизансцены – и такое скупое, но стильное визуальное решение создает большой накал страстей, большое драматическое противостояние в опере. Оформление вкупе с выразительными позами и жестикуляцией позволяет говорить о графичности постановки с точки зрения зрелищного впечатления. Создатели спектакля подчеркивают это с самого начала: еще до первых звуков увертюры на авансцене артисты в застывших позах последовательно представляют как бы фоторепортаж (может быть серию гравюр, офортов) бесчеловечного обращения в застенке с заточенным туда Элеазаром и его соплеменниками.

Минимальными средствами, и при этом, не искажая музыкально-драматургического замысла Галеви – Скриба, авторам спектакля удалось главное: передать напряжение, присутствующее в этой трагической истории, и гнетущую атмосферу безысходности, в которой оказывается Элеазар и его община вследствие обрушивающихся на них роковых событий. И это можно признать в качестве большого достижения: спектакль получился современным по языку, средствам выразительности, и в то же время абсолютно традиционным в плане верности основным идеям, и прежде всего идеям музыкальным.

Огромная опера Галеви идет на вильнюсской сцене не без изъятий: нет балетных сцен, да и вокальные партии частично купированы. Однако дирижеру Мартынасу Сташкусу удается динамичное прочтение партитуры, в котором потери данной театральной редакции не столь уж существенны. Оркестр и хор звучат вполне профессионально, небольшие огрехи значительной роли не играют. Из вокалистов на первое место я бы поставил исполнительницу партии принцессы Евдоксии Юлию Ступнянек: это по-настоящему звездный вокал – яркий, драматически насыщенный и виртуозный одновременно. Певица выступает преимущественно только в родном театре, но уровень исполнения, не побоюсь этого слова, экстракласса, которого бы достойна была любая мировая сцена.

Сандра Янушкайте (Рахиль) также порадовала молодым, свежим голосом и виртуозным пением, хотя у нее еще не так много мастерства, как у ее соперницы по сюжету: Янушкайте берет больше обаянием молодости, порывистой, очень искренней игрой. В харизматичной партии старика Элеазара дебютировал Вайдас Вишняускас: его вокал был не всегда ровен, хотя кондиции собственно голоса подходят к партии абсолютно. Драматически образ мятущегося отца и религиозного фанатика одновременно у артиста, безусловно, получился, а коронная ария четвертого акта (романс) проведен очень проникновенно, на большом эмоциональном подъеме, что вызвало заслуженные овации в целом слишком уж сдержанной публики.

Эдмундас Сейлюс (Леопольд) обладает легким, своеобразного тембра тенором, который позволяет ему создавать весьма противоречивый (и это самое мягкое определение для его героя) образ Леопольда, если бы не частенько неуверенные, почти блеющие верхние ноты – стабильности крайнего регистра ему явно недостает. У Витаутаса Бакулы (Кардинал де Броньи) мастерство превалирует над свежестью голоса, что, однако, вполне допустимо в возрастной партии старого прелата: в целом артист с партией справляется, в том числе, надежно озвучивая крайние низы.

В целом продукция Литовской Оперы оставляет впечатление европейской стильности режиссуры и сценографии и музыкальной сбалансированности. Несмотря на какие-то шероховатости чувствуется, что спектакль сделан с любовью и пониманием материала: можно только приветствовать самоотверженную работу по воплощению весьма непростого музыкального и драматургического материала, каковой является опера Галеви – одна из жемчужин мирового репертуара.

На фото с официального сайта театра: сцена из спектакля

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru