До начала показа собственных спектаклей главные московские оперные театры предоставили свои сцены гастролерам. В Большом театре России три вечера гостил мадридский театр «Реал» с единственным спектаклем — оперой Курта Вайля «Возвышение и падение города Махагони». А на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко развернулись полноценные гастроли Ростовского музыкального театра. Это уже второй десант ростовчан в столицу за последние годы: в 2006-м труппа показала на Новой сцене Большого театра оперы «Мадам Баттерфляй», «Леди Макбет Мценского уезда», «Севильский цирюльник» и оперетту «Орфей в аду». Спустя пять лет театр привез в гости к станиславцам «Князя Игоря» (второй раз в этом календарном году: первый показ прошел в марте в рамках фестиваля «Золотая маска»), «Царскую невесту», оперетту «Белая акация» и два балета.

Ростовского «Игоря» наш журнал подробно анализировал в период проведения «Золотой маски», поэтому к нему мы обращаться более не станем. Остановимся на втором из привезенных ростовчанами оперном спектакле – «Царской невесте» Римского-Корсакова.

Постановка бесспорного шедевра русской музыки заявлена как «концертно-сценическая» версия. Для ее реализации постановщик Константин Балакин закрывает оркестровую яму, оркестр сажает на сцену к ее заднику, а все действие разворачивает на авансцене, совсем близко к зрителям-слушателям. Декорации отсутствуют в принципе – лишь в верхнем левом углу сцены подвешены некие подобия главок православного храма, да за оркестром, за прозрачным занавесом на возвышении создано подобие второго плана – именно там угрожающе будут маршировать опричники, там же увидит несчастная Любаша пирующее семейство Собакиных и свою невинную «разлучницу» Марфу, там же поволокут на казнь Ивана Лыкова. Это придает постановке определенную кинематографическую динамичность, что нельзя не признать удачным. Из реквизита на авансцене – несколько резных скамеек и высоких светильников: вот и все оформление полуконцертной версии.

Национальный исторический колорит изрядно передан за счет богатых костюмов (художники Галина Горская и Наталья Земалиндинова) – все они выдержаны в эстетике большой этнографической оперы, здесь все так же достоверно, как зритель исстари привык видеть на ведущих академических сценах. Немалую роль в постановке играет световая партитура, на которую, ввиду скудности декорационного оформления, делается большая ставка (художник по свету Ирина Вторникова).

Вынесение действия на авансцену выдвигает на передний план сразу несколько проблем. Первая – это детальная проработка рисунков роли, так как артисты буквально на ладони у зрителя, спрятаться совершенно негде: утеряна традиционная оперная дистанция, и каждое движение, каждый взгляд четко фиксируется публикой. Эту проблему режиссеру удалось в целом решить, и многие из образов, по крайней мере, основных героев получились вполне искренними и натуральными.

Вторая проблема – это взаимодействие певцов с дирижером. Здесь театру успех сопутствовал гораздо меньше, поскольку координация между вокалистами и маэстро Андреем Анихановым не всегда была на высоком уровне, что в ансамблевой опере, каковой является «Царская невеста», несколько огорчает.

Собственно оркестровая игра ростовчан была корректной, но несколько пресноватой, мало разнообразной по нюансам, динамике. Особенно это было очевидно в ярких сольных оркестровых номерах, прежде всего в знаменитой увертюре. В то же время в целом аккомпанемент оркестра был очень удобен певцам: вокал по звучности явно превалировал (что явилось следствием посадки оркестра и, следовательно, изменившемуся в пользу певцов звуковому балансу), публике было понятно каждое слово, голоса, даже не очень богатые и большие, звучали четко и ярко. Хор театра, в котором преобладают молодые артисты, порадовал свежим, удалым звуком, весьма энергичным пением.

Уровень вокального мастерства в целом порадовал, несмотря даже на отдельные замечания. Интересным Грязным предстал Пётр Макаров: несколько «обезжиренный», почти теноровый верх – единственное, что портило иногда картину в его властном и брутальном опричнике. Прекрасно владеет своим лирико-спинто Наталья Дмитриевская: ее голос, быть может, несколько более плотный, чем хотелось бы слышать в партии Марфы, громогласные и резковатые ноты встречаются нередко, но в то же время у певицы чистая, практически идеальная интонация, хорошее дыхание, стабильный верх.

Яркий образ создала Надежда Кривуша (Любаша), сделав свою героиню искренней и страстной. Лишь решение финала, где в объяснении с Грязным Любаша прибегает к зловещему смеху, несколько выбивается из общего рисунка – придавать простой русской девушке черты леди Макбет было совершенно необязательно. В вокальном плане артистка продемонстрировала красивый голос с отлично сделанным верхом и убедительной серединой, однако ее нижний регистр – сиплый и загнанный вглубь – значительно подпортил картину.

Небольшой голос Александра Лейченкова на сей раз прозвучал гораздо ярче в партии Лыкова: тенору удалось справиться и с тесситурой, и с кантиленным пением. Красивому, огромному голосу Бориса Гусева (Малюта) несколько не хватает лоска и выделки, а бас Александра Мусиенко (Собакин), напротив, звучит культурно, но слишком экономно. Яркий вокал и море отрицательного обаяния предъявил московской публике Геннадий Верхогляд в партии Бомелия.

Гастрольный спектакль выявил как некоторые проблемы ростовской оперной труппы, так и большой потенциал, каким обладает коллектив, которому под силу достойно представить полноценную, масштабную оперу русского классического репертуара.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru