Достойная оправа веберовскому бриллианту

Московская премьера «Оберона»

Московская премьера «Оберона»
Специальный корреспондент

Опера «Оберон» К. М. фон Вебера прозвучала в концертном исполнении 22 марта в Концертном зале им. Чайковского в рамках мероприятий года Россия-Германия. В исполнении принимали участие Московский камерный оркестр “Musica viva” под управлением Александра Рудина, вокальный ансамбль «Intradа», Анастасия Москвина (сопрано), Артём Сафронов (тенор), Тигран Матинян (тенор), Кристиан Иммлер (баритон), Алиса Колосова (меццо-сопрано), Юлия Мазурова (меццо-сопрано), Лилия Гайсина (сопрано), Борис Плотников (художественное чтение).

Сценическую судьбу оперы «Оберон» (премьера – апрель 1826 г., “Ковент-Гарден”) в России трудно назвать удачной и богатой событиями. Российская премьера состоялась в Петербурге только в 1863 году (исполнялась не авторская, а немецкая редакция оперы). В XX веке «Оберон» у нас не исполнялся вообще. Что послужило тому причиной, трудно сказать. Может, не самый жизненный для периода революций и войн замысловатый сюжет сказочного средневекового романа-сказки об Обероне, короле эльфов. Или серьезная вокальная трудность материала – в первую очередь, наличие двух главных теноровых партий.

В общем, более-менее известными у нас были всего два номера из оперы (увертюра и сопрановая ария «Океан»), а полностью произведение не звучало.

И вот в наши дни, наконец, состоялась московская премьера опуса (также в немецком варианте). То, что музыка прозвучала в концертном исполнении, в принципе, можно считать не минусом, а плюсом. По исходной структуре данная опера – зингшпиль, с балетом, пантомимой, многочисленными вспомогательными разговорными персонажами и немыми ролями. Сократив все это в рамках концертного исполнения и делегировав функцию передачи содержания единственному чтецу (с этой миссией превосходно справился Борис Плотников), слушателю создали максимально комфортные условия для восприятия прекрасной музыки Вебера как таковой.

Композитор писал «Оберона» уже зная о том, что неизлечимо болен, он умер спустя два месяца после лондонской премьеры. Поэтому вдвойне поразительно, каким жизнелюбием, светлым романтическим вдохновением и разнообразием красок пронизана музыка оперы. Отчасти в музыке еще присутствуют элементы классицизма, да и сюжет перекликается и с образцами итальянского оперного искусства, и с моцартовскими зингшпилями. Но все же на девяносто процентов это произведение совсем новой эпохи, личный вклад автора в закладку здания немецкой романтической оперы, достроенного потом Вагнером.

Либретто оперы написано Дж. Р. Планше на основе французской поэмы «Гюйон де Бордо». Оно повествует о мистической любви христианского рыцаря и сарацинской принцессы, через все хитросплетения сюжета сохранивших верность друг другу, и тем позволивших властелину царства эльфов Оберону на их примере доказать существование истинной любви и сдержать неосторожно данную клятву. Как и во всяком рыцарском романе, в сюжете присутствуют и земные властители – но сугубо в качестве второстепенных персонажей без пения, петь же предписано исключительно сказочно-романтическим героям.

Анастасия Москвина (принцесса Реция) превосходно воплотила образ благородной, романтичной и чувственной героини. Немалый по трудности и очень разный по фактуре музыкальный материал своей партии (от виртуозного, недалеко ушедшего от традиций XVIII века, до героико-романтического, намного опередившего свой 1826 год создания) она освоила одинаково ровно и хорошо, поэтому даже затруднительно определить, какое узкоспециализированное амплуа ей бы наиболее подошло. Немного можно придраться к неотрегулированной звонкости голоса певицы в ансамблях, когда богатый и яркий звук сопрано был существенно слышнее партнеров. Исполнение же арий (включая пресловутый «Океан», который записывали практически все послевоенные звезды ХХ века – Каллас, Нильсон, Войт и многие другие) было просто великолепным.

Легкое меццо Алиса Колосова (Фатима) напротив, наилучшие шансы проявить себя получила и успешно реализовала именно в ансамблях, хотя и две виртуозные арии в ее исполнении была весьма недурны. В отличие от партнеров, несколько скованных (вероятно, в силу отсутствия равного сценического опыта международного уровня), Колосова на полную мощность «включила актрису» и весьма оживила действие кокетливыми жестами и зажигательными улыбками, сделала свою героиню скрытым моторчиком действия.

Юлия Мазурова, обладательница меццо-сопрано более темной, контральтовой природы свою достаточно небольшую, но непростую партию духа Пака, провела корректно и достойно, каких-то выдающихся достижений показать не успев, но уж точно без малейшего брака.

И, наконец, последняя из женского состава – сопрано Лилия Гайсина, выступившая в небольшой партии Русалки, понравилась значительно меньше, в звуке было многовато зажатости. И может, спела она не как сладкоголосая Сирена, зато она выглядела как настоящая ослепительно прекрасная русалка – с открытыми плечами и длинными белокурыми волнистыми волосами.

Теперь что касается теноров. Во-первых, то, что на такой материал нашлось два сильных молодых исполнителя – уже невероятное достижение. Во-вторых, они с ним справились. В-третьих, певцы оказались удивительно разными – лирико-романтический Артем Сафронов (Гюйон де Бордо) и собранный, поющий в выверено-инструментальной манере Тигран Матинян (Оберон).

На мой личный вкус, выиграл соревнование Матинян. Конечно, материал у его героя поменьше объемом и попроще содержанием, нежели у героя Сафронова. При этом партия была спета таким сфокусированным звуком, вроде как не особенно мощным, но в то же время летящим, слышным, с такой аккуратностью и благородством, что первенство хочется отдать ему.

В пении же Сафронова оставалось кое-что недопричесанное, слишком широкое, русское, наблюдалась и непродуманность поведения на сцене. Однако и степень трудности партии у него была так велика, что любые придирки выглядят неуместными, а потенциал для будущих серьезных достижений (как можно судить по этому вечеру, не только для чисто лирических, но возможно когда-нибудь и для героических теноровых партий) – налицо. И оказывается, не обязательно безоглядно импортировать теноров любого качества, а вполне можно даже такую партию закрыть собственными подрастающими кадрами. Это отрадно.

В то же время, не можем не отметить и успех немецкого баритона Кристиана Иммлера (Шеразмин), своим бархатистым голосом и очень вдумчиво-культурным исполнением напомнившим нам, какой характер звука предполагает европейская музыка. Может, это был не суперзвездный вокал, и некоторые быстрые пассажи, как нередко бывает с низкими голосами, чуть слились. Тем не менее, слушать этого подчеркнуто интеллигентного певца весьма приятно.

Внесли свой вклад в успех исполнения хор и оркестр. Привлечение камерного оркестрового коллектива на исполнение романтической оперы, априори предполагающий большой звучный оркестр, вообще изначально вызывало некоторые опасения. Тем более, что Вебер предусмотрел в партитуре значимые партии духовых инструментов, много ответственных симфонических картин, танцев. Отметим с радостью, что все опасения оказались беспочвенными. Оркестр Рудина провел всю оперу не просто по-немецки аккуратно и без помарок, но и весьма ярко и красочно по звучанию.

Нередко обобщая результаты концертного исполнения опер, особенно раритетных для российской сцены, мы сетовали на отсутствие возможности насладиться оперой в театральном варианте. Как говаривал Пётр Ильич Чайковский, «…опера, не поставленная на сцене, не имеет смысла». Но бывают и исключения из этого правила: данный случай – именно такой. В представленном нам концертном исполнении все было на своих местах и не было ничего лишнего. Музыка Вебера достаточно театральна по сути своей, чтобы не нуждаться в толпе статистов для иллюстрации. И ее звучание на концертной сцене, при правильном подходе, оказалось вполне самодостаточным и успешным.

0
добавить коментарий
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ

Musica Viva

Коллективы

Оберон

Произведения

МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ