Татьяна Павловская: «Сейчас — время режиссёров!»

Людмила Яблокова
Специальный корреспондент

Серию интервью, взятых нашим лондонским корреспондентом Л. Яблоковой в период проведения Глайндборнского фестиваля, продолжает беседа с солисткой Мариинского театра, заслуженной артисткой России Татьяной Павловской.

— Татьяна, Глайдборн известен тем, что ставит свои собственные постановки, которые составляют серьезную конкуренцию известным оперным домам мира. Как происходит процесс становления глайндборнской оперы? Как вам работается с режиссером «Русалки»?

— Два года назад мы ставили «Русалку», и репетиционный период длился более двух месяцев. Этого более чем достаточно для того, чтобы досконально все проработать, понять, обмыслить и вынести на суд зрителей и слушателей. Работать с Мелли Стил — огромное удовольствие!

Она настолько талантливый и неординарный человек, сама в недалеком прошлом – актриса, танцовщица, хореограф. Мелли поставила на сценах Лондона, я знаю, не одно шоу. Она всегда очень корректна, деликатна, это тонко чувствующая натура, всегда все покажет, все объяснит. Человек – творческий, ей принадлежит много интересных находок, каких-то жестов, нюансов. Кроме того - это такая открытость, готовность воспринять идею актера. Просто замечательно работается!

— Есть ли существенная разница в репетиционном периоде – здесь и там? Я имею в виду не продолжительность, конечно, а методика?

— Вы знаете, все сейчас настолько универсально, практика работы – одна и та же везде. Ведь к нам в Мариинку приезжает очень много западных режиссеров и дирижеров...

— С кем конкретно вам приходилось работать на сцене?

— Один из первых западных крупных режиссеров, кого мне довелось встретить в 1997 году, был Йоханнес Шааф. Мы работали с ним над оперой «Дон Жуан», которая жива в Мариинке и по сей день. Это была колоссальная школа для актеров. Это принципиальный, яркий режиссер. В то же время в нем прекрасно уживаются душевная глубина и щедрость. Он нас научил многому.

Мне также посчастливилось встретиться с гениальным английским режиссером Дэвидом Мак-Викаром, вы его наверняка знаете. Его метод я бы назвала полным погружением артиста в предлагаемую ситуацию и обстоятельства, учитывая особенности предлагаемой эпохи. Также - Джон Паско, Марта Доминго, жена Плачидо, пожертвовавшая оперной карьерой ради таланта мужа, теперь вполне успешный режиссер. Она посоветовала мне, как лучше преподнести, представить костюм для зрителя, какой ракурс выгоднее принять, чтобы красиво лежал шлейф от платья. Все важно в искусстве.

А также Андрей Щербан, Татьяна Гюрбача, Андрей Кончаловский, Кирилл Серебренников, Лев Додин, Вальтер Лемолли, Мелли Стилл, Михаэль Штурмингер, Джон Малкович, мой сценический партнер, научил меня наблюдать за своим персонажем как бы со стороны, что совсем не по Станиславскому, учившему актеров вживаться в образ.

Во Франкфурте-на-Майне я работала с немецким режиссером Эндрю Вебером в опере «Мертвый город». Современная опера – это сложнейшее техническое оснащение. В этом спектакле сцена была оснащена мониторами, на которых показывались сцены из жизни возлюбленной главного героя. Это было ново и интересно!

— Татьяна, а разве пять параллельно идущих на сцене фильмов не отвлекают зрителя от главного - от сути оперы, от музыки, от исполнения ...

— Нет-нет, это было действительно потрясающе, потому в этот момент главный герой пел арию о своей возлюбленной, и зрители вместе с ним могли не только слышать, но и визуально «вспоминать» их счастливое время вместе.

Кроме того, мне кажется, что новые технические возможности – кино, 3D видеопроекция -открывают перед оперой невероятные возможности и позволят в скором будущем до минимума свести декорации. Я уверена, что эти новшества делают и музыку более эффектной, убеждающей зрителя в той нравственной силе, которой она обладает.

— Татьяна, я наслышана, что, несмотря на одинаковую стоимость билетов в Королевской опере «Ковент-Гарден» и в Глайндборне, ваши гонорары, однако, существенно меньше. И потому оперных «звезд» первой величины, как принято говорить, здесь не встретишь. Что вас лично притягивает сюда?

— Это особенная творческая лаборатория, где соблюдается безукоризненность в подготовке музыкального материала с солистами.

Это удивительное место! Мы здесь и работает в удовольствие и отдыхаем одновременно. Здесь совершенно уникальная обстановка, замечательная дирекция и сам факт, что Глайндборн – это всего лишь одно семейство Кристи их дом, и сады, и летний театр, который уникален, на мой взгляд.

— Сегодня в оперном мире современными режиссерами популярно переиначивать постановки, переписывать либретто (спасибо, не музыку!). Приходилось ли вам играть в подобного рода постановках? Если можно – честно – как вам там играется?

— Да, я играла в такой постановке. Это была опера «Мазепа» молодого режиссера Татьяны Гюрбачи. Вся идея , как вам не покажется странным, была построена на «борще». Отравление должно было случиться борщом... Я должна сказать, если постановщик убедителен, если он может объяснить свою идею и себе, и актерам и донести ее до слушателя, тогда это возможно. Если же певцам невозможно принять эти идеи и адаптироваться , тогда надо быть честным и - отказаться от участия.

— Вы смогли адаптироваться?

— В той продукции – да! На мой взгляд, это было умно, мудро, очень сильно! Билеты были раскуплены моментально! Зрители, я знаю, стонали от какого-то эмоционального накала, что царил в зале.

— Зритель приходит в театр, наверное, в первую очередь, за красотой, за каким душевным очищением, за мыслями, которые хочется почерпнуть и потом – со временем – обдумать. Вчера, на представлении «Русалки» мне удалось получить всю гамму переживаний. Там было красиво, умно, даже – мудро и содержательно, потому что родились какие-то совершенно неожиданные мысли, хотя сюжет – знаком-перезнаком с детских лет, и казалось бы - ничего нового. Была совершенно очаровательная музыка Дворжака и совершенно изумительные вокальные данные наших и других певиц и певцов.

— Конечно, опера – искусство эстетическое. И современная опера также должна нести те же функции, что и во времена Марии Каллас, превратившей в середине двадцатого века оперу в настоящий драматический театр, заставляя даже «трели и гаммы выражать радость, беспокойство или тоску». И сегодняшние наиболее известные певцы также и потрясающие драматические актеры.

— Петь или петь и играть... Вот в чем вопрос? Это зависит от солиста, исполнителя?

Это, конечно, зависит, в первую очередь, от режиссера, а также дирижера, от того, как они взаимно понимают друг друга. Они ставят перед нами как правило, серьезные задачи: как отработана пластика движений певцов, как актеры ощущают себя на сцене, как они вместе могут донести до зрителя свое мироощущение конкретного спекталя. Но мне кажется, опера меняется. Даже прекрасного голоса – уже мало для оперы! Безусловно, актерский талант – это уже реальная необходимость. Сегодня певцы просто обязаны обладать драматическим искусством также.

— Вокал, музыка, сценическое мастерство...

— Да, это атрибутика современного оперного театра, так же как и техническая оснащенность, музыканты и их исполнение должны быть на очень высоком уровне тоже. Но помимо драматического дарования актеров и певцов, о чем мы уже говорили, неплохо бы освоить им и пластику движения и танца, как например, это произошло в опере «Мертвый город», тоже, знаете, пригодится.

Мне кажется, что оперное искусство сейчас приобретает другой качественный вид. Сейчас – явное время режиссеров! Они порой обескураживают нас серьезностью актерских задач, но - приходится идти в ногу со временем. За сценическими сложностями мы забываем (не игнорируем!) сложности вокальные. В наших силах приподнять оперное искусство до высот прекрасных.

— А дирижер, какая роль отводится ему?

— Эндрю Дэвис — удивительно талантливый дирижер! Это великий английский дирижер! Он учит нас настоящему стилю, не словами, а аккомпанементом своим. Ведь в силе любого дирижера одним неверным аккордом погубить певца, Дэвис же помогает каждому певцу раскрыть лучшие стороны и тембр голоса. Как он музыку расцвечивает! Как он аккомпанирует!

— Как вам нравятся элементы эротики- наготы- секса – откровенной пошлости и прочей «сексуальной и моральной раскрепощенности» на сцене... Кстати, в вашей «Русалочке» тоже без этого не обошлось, хотя в какие-то моменты казалось бы, что принцу не пристало бы так «лапать за зад» принцессу... Мои извинения за некорректность.

— Вам, конечно же, не слышно, но в эти минуты я шепчу своему партнеру: «Товарищ Принц, держите себя в руках...». И вообще придерживаюсь мнения, что дама должна быть одета как во времена королевы Елизаветы первой, так чтобы только открытая щиколотка возбуждала воображение мужчины. (Смеется!) Хотя по большому счету, это тоже зависит от режиссера, мне кажется. И от актрисы, которая готова или не готова раздеваться на сцене. Вот и все. Я не хочу вдаваться в вопрос, зависит ли от это от уровня культуры, сейчас это как-то все по-другому воспринимается. Но я –за красоту! Опера – элитарное искусство, прекрасное изначала.

— Татьяна, мне очень понравился контраст между первым и вторым действием. Сказка и современность. Водяные, лешие, округлых форм баба Яга и прочая нечесть и - «дизайновские» наряды современной публики, собравшейся на свадьбу Принца и Русалочки, и вы, холеная супер-luxury иностранная принцесса, появившаяся на сцене словно по случайности, перепутав светскую тусовку на Park Lane ballroom со сценой Глайндборна. Это впечатляет!

— Мы должны были показать, где проходит грань между фантастическим миром с его лешими, водяными и реальным. И что соединение их – невозможно.

— Ну, что вы, очень даже возможно. Это однажды произошло и в вашей жизни. Я имею в виду встречу с настоящим, реальным, а не сказочным английским принцем в настоящем Букингемском дворце.

— Да, было такое! Это был гала-концерт Пласидо Доминго с участием солистов Мариинского театра, оркестра Лондонской филармонии под управлением Валерия Гергиева. Самой королевы Елизаветы во дворце не было, она была с визитом в Китае, и нас представили принцу Чарльзу. Он был свеж, красив и обаятелен!

— Не поверю! Не тому, что вы встретились с принцем, а тому – что «свеж»...

— Именно так! Свеж, красив, обаятелен и галантен. А какое-то время спустя мы выступали с концертом Мариинского театра в Королевской опере, и к нам за кулисы пришел принц Уэльский. Нас выстроили в линеечку - поприветствовать принца, я была третьей с начала. Каждую певицу представили, а когда он подошел ко мне, то сказал: «А я вас помню! Вы – Татьяна!».

— Татьяна, как вы думаете, как происходит становление личности певца ли, музыканта? Как вы «вскамливали» себя духовно?

— У меня дочка растет, 16 лет, она сейчас со мной в Глайндборне. Мы с ней переживаем потрясающее время. Она – музыкант. Мы с ней копаем литературу, историю, музыкальную литературу. Читаем книги, просматриваем фильмы о композиторах и слушаем записи, и все это – идет ей в копилку. И потом уже из певца или артиста вырастает личность. Если у человека есть этот интеллектуальный багаж, эта духовная «копилочка», рано или поздно, она проявится, расцветет. Я надеюсь, и в моей дочери!

Беседовала Людмила Яблокова, Лондон

Фотография с сайта Мариинского театра

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ