Рождение нового оперного театра! Возможно ли такое в условиях финансового кризиса как объективной реальности нашего текущего бытия? Оказывается, возможно. Даже в России, где опера – точно не мейн-стрим культурно-духовной составляющей жизни общества. И в Москве это уже доказывали, причем не единожды – вспомните хотя бы появление «Геликона» или Новой оперы в тяжелейшие не только в экономическом, но и моральном плане 1990-1991 годы. Правда были и не совсем жизнеспособные варианты, вроде Театра современной оперы, «Арбат-оперы» или «Амадея»: последний еще вроде существует, но где и как – известно немногим. Но не будем о грустном и сосредоточимся на позитиве. Новый проект представлен в столице: театр «Русская опера».

Звучит многообещающе, естественным образом напрашиваются ассоциации с Частной русской оперой Саввы Мамонтова, в свое время бывшей не только достойной конкуренткой казенным сценам, но и театром, оказавшимся способным открыть новые горизонты в национальном искусстве.

Начинать новое дело – безумно сложно во всех отношениях. И остается только удивляться и завидовать энергии и энтузиазму тех людей, что в непростое время решились на такое. Это широко известный Москве по своим выступлениям в «Геликон-опере» и Большом театре баритон Сергей Москальков и солистка Камерного музыкального театра Бориса Покровского Надежда Нивинская. Приятно удивляют и спонсоры, которые к классической музыке, к опере в нашем отечестве почти не проявляют интереса, а если уж куда-то деньги и вкладываются, то в уже раскрученные бренды, где твою спонсорскую поддержку гарантированно заметят многие. А тут – целая оперная компания с нуля, причем ориентированная на гастрольную деятельность в провинции, где к оперному искусству нет привычки, нет традиции регулярного приобщения к жанру. Что побудило Михаила Чепеля и Андрея Быкова, руководителей благотворительного Фонда Святителя Николая Чудотворца вкладывать средства именно в прекрасное, но все-таки элитное по нынешним временам искусство? Думается, что не соображения экономической эффективности, а нечто иное, из области метафизического. Потребность души, например. Звучит несколько старомодно, не правда ли? Но, черт возьми, страшно притягательно – в эпоху триумфа общества потребления.

Для первого спектакля в Первопрестольной была арендована не слишком статусная площадка, но все же с определенными традициями: Дворец на Яузе. Это название для большинства не говорит пока ничего, но если чуть углубиться в историю, то многие встретятся со старым знакомым. Это помпезное здание неподалеку от станции метро «Электрозаводская» известно москвичам как Дворец культуры Московского электролампового завода. В 1903 году оно появилось на карте Москвы, и называлось тогда Введенский народный дом, построенный на средства московских властей и фабрикантов по проекту И. А. Иванова-Шица в стиле позднего модерна. После войны оно было капитально переделано архитектором Б. В. Ефимовичем в стиле сталинского ампира, став подобно многим провинциальным театрам и дворцам культуры по всей России перепевом архитектурных мотивов Большого театра. Здесь работал Театр имени Моссовета, после него в 60-е начинал свою жизнь КВН. Теперь подновленный Дворец на Яузе предлагает свой воистину шикарный зал разным коллективам, в том числе и оперным антрепризам, для коих его антураж – ну просто самое что ни на есть органичное пространство: красная обивка кресел, ложи, ярусы, ковровые дорожки…

Первым спектаклем новой оперной компании, уже показанным в провинции (в городах юга России и в Иваново), стала моцартовская «Свадьба Фигаро»: почти как в курсе музыкальной литературы для детских музыкальных школ – начинаем осваивать оперу с азов, то есть с «простого» Моцарта. О «Свадьбе Фигаро» почему-то сложилось представление как об опусе для студенческих постановок, возможно, причина этого – в относительной несложности вокальных партий. Но на самом деле спеть и сыграть качественно «Свадьбу Фигаро» совсем не легко: за кажущейся простотой скрываются многочисленные подводные камни стиля – с одной стороны собственно моцартовского музыкального стиля, с другой стороны, стиля театрального, поскольку комическая опера с социальным подтекстом совсем не простой орешек. Возможно поэтому по-настоящему хороших постановок «Свадьбы Фигаро» совсем немного, и не только в России.

Представляется, что со вторым справились и вполне достойно. Причиной очевидного успеха театральной постановки стал ее режиссер Михаил Кисляров – известный по своим работам в Камерной опере Покровского и в Большом театре. Кисляров безусловно является режиссером именно музыкального театра: он слышит и понимает музыку интерпретируемого произведения, доверчиво следует за ней и ведет зрителя ее благословенными путями. Оттого постановки Кислярова просты и гармоничны: они не изобилуют трюками, не выворачивают наизнанку содержание произведения, не шокируют вас, но добросовестно и не без изящества повествуют. Такова и нынешняя «Свадьба Фигаро»: без сомнения на сцене герои комедии Бомарше, люди своего времени, они интригуют и страдают, хитрят и проказничают в соответствии с нашими представлениями о той эпохе. Кислярову удается придать действию легкость и естественность, несмотря на стопроцентную традиционность спектакля ни на минуту не создается ощущение дежурности инсценировки или беспомощности постановщика, который лишь слепо иллюстрирует текст. Кроме того, Кисляров блестяще владеет собственно ремеслом, его мизансцены и разводки артистов профессиональны, основаны на театральной традиции, на сцене нет суеты, мельтешения и нелепости, которые часто встречаются в живых, комических операх. Несмотря на многособытийность постановки, а на сцене действительно почти все время что-нибудь происходит, нет ощущения боязни режиссером пространства, которое он стремится заполнить во что бы то ни стало – все события, пусть и незначительные эпизоды, подчинены логике произведения, нигде не нарушается драматургия классической комедии. Поэтому даже трудно предпочесть одни сцены другим, поскольку все они без исключения поддерживают у зрителя интерес, неискусственный энтузиазм в отношении происходящего на сцене, причем на протяжении всей весьма длинной моцартовской оперы. В этих условиях почти всем участникам удалось раскрыть свой актерский потенциал, поскольку постановка удобна именно для реализации игрового момента, она по-хорошему очень театральна. Просто восхитительна работа художника-постановщика Олега Скударя: всего несколькими штрихами – почти невесомой изящной аркой, ажурным фонтаном с «писающим мальчиком» или легкими трафаретами-конструкциями, имитирующими аккуратно стриженные газоны и кусты французского регулярного парка, – ему удается придать спектаклю подлинную «воздушность» эпохи рококо.

Музыкальная сторона дела несколько уступает, на наш взгляд, театральной. Оркестру Российского государственного музыкального центра еще не хватает настоящей сыгранности и умения «держать удар» на протяжении всего многочасового произведения: блестяще исполненная увертюра прозвучала многообещающим авансом, но в дальнейшем тонус музицирования существенно упал, и живости первых тактов более не наблюдалось. Дирижер Александр Жиленков в целом весьма профессионально ведет оперу, хорошо «ловит» солистов, координирует исполнение непрофессионального хора (был приглашен любительский коллектив – хор студентов Высшей школы экономики), но, как представляется, это еще только первая заявка на полноценную интерпретацию, поскольку весь свой потенциал маэстро здесь раскрыть не удалось. Досадной кляксой на всем исполнении было использование синтезатора вместо клавесина: его «квакающие» звуки изрядно опошляли совершенный моцартовский речитатив. Солисты демонстрируют крепкий профессиональный уровень, в то же время почти к каждому из них можно предъявить претензии по части вокала. Среди лучших был, бесспорно, Сергей Москальков (Граф), особенно ему удавались многочисленные речитативы, спетые красивым звуком и не без изящества. К тому же «геликоновская» закалка дает о себе знать: образ локального деспота, пыжащегося изобразить из себя просвещенного вельможу, получился наиболее ярким во всем спектакле. Ровным, свежим голосом порадовала молодая Алина Шакирова в партии Керубино: это было действительно красивое, качественное пение, с особым блеском у певицы прозвучали обе арии юного пажа. Превосходен Герман Юкавский (Фигаро) – яркий, харизматичный артист театра Покровского. Следуя задаче воплощения образа хитроумного слуги, он сумел придать и своему голосу некую простоватость, мужиковатость и в то же время лукавство «человека из народа». К сожалению, не всегда хорошие верхние ноты и некоторая заглубленность звучания стали помехой к тому, чтобы оценить работу Юкавского исключительно на отлично. Надежда Нивинская (Сюзанна) и Мария Лобашева (Графиня) в целом были весьма обаятельны и симпатичны, но вот по части вокала, увы, на этот раз не все вышло благополучно: приятному сопрано Нивинской не совсем удавался верхний регистр, причиной чего было нездоровье артистки, а нежному голосу Лобашевой еще не достает ювелирной огранки, а в выходной арии героини очевидны были интонационные неточности.

В любом случае рождение нового театра состоялось, что не может не радовать. Пусть и не без изъянов, но в целом предъявлен неплохой профессиональный уровень исполнения, вполне конкурентоспособный со столичными театрами второго ряда – например с «Геликоном» или театром Покровского. Ну а за миссию, которую провозгласил театр, - работа в неоперной российской провинции – остается лишь низко поклониться всем участникам и искренне пожелать успеха на столь нелегком пути.

На фото:
сцена из спектакля
Дворец на Яузе
Г. Юкавский (Фигаро), Н. Нивинская (Сюзанна)
А. Шакирова (Керубино), С. Москальков (Граф)

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru