«Геликон» «прокукарекал» в ММДМ

«Геликон» «прокукарекал» в ММДМ
Специальный корреспондент

Конец января в Москве – время посленовогоднего спада, изредка озаряемого неординарными творческими вспышками, об одной из которых хотелось бы сегодня рассказать. Команда театра «Геликон-Опера» представила 28 января 2010 года на сцене Светлановского зала Московского международного дома музыки концертное исполнение оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок», приуроченное к 100-летнему юбилею первой постановки, дирижер - народный артист России Владимир Понькин.

Судьба последней оперы Римского-Корсакова на отечественной сцене была крайне неоднозначной: ее то не принимали и запрещали к постановке в реакционные политические периоды, то, напротив, восторженно доставали из запасников и пытались превратить в разоблачительную карикатуру на власть в недолгие «оттепели».

С другой стороны, не так велик интерес к ней зарубежных театров, что тоже отчасти объяснимо – в ней принято видеть, в первую очередь, сатирическую картину типично российского управленческого кризиса, западному зрителю откровенно не понятную. В России, собственно, последние 10 лет тоже уже «лежа на боку» никто не царствует. Но в том и секрет этой оперы, что и музыкально, и содержательно это шкатулка с двойным дном. В верхнем слое – сатира, злая клоунада, гротеск. Интерпретация этой части сильно зависима от актуальной политической проблематики. Во втором слое – скрытые отношения, неосознаваемые влечения, эрос и танатос в музыкальном выражении, а это уже вне времени и вне политики. В первом десятилетии прошлого века психоаналитические идеи Йозефа Брейера и Зигмунда Фрейда уже вовсю витали в просвещенных умах, и музыка, особенно бурно развивавшаяся в тот момент симфоническая, не могла не отобразить данный факт общественной мысли.

Именно поэтому в наши дни, особенно в условиях концертного исполнения, без балагана и шутовства, где главный артист – это оркестр, а симфонизм Римского-Корсакова можно проявить как никогда досконально, эта опера стала не конъюнктурно-политической, а универсальной, созвучной вневременным человеческим переживаниям. Большая часть солистов постановки ранее не участвовали в сценической версии «Геликон-оперы», что придало исполнению явный оттенок премьеры. Сложнейшие, требующие ювелирной точности вокальные партии стали для певцов своего рода тестом профессионализма. Бесспорно, теневой царицей действа стала впервые взявшаяся за роль ключницы Амелфы Лариса Костюк. Уверенный и интонационно выверенный вокал даже в рамках концертного исполнения позволил обрисовать очень характерный и нетрадиционный образ. Ее ключница – это не обычная старушка-нянька, при которой только и может безопасно расслабиться ее ровесник - престарелый царь, а уверенный в себе «управляющий делами», серый кардинал-манипулятор при недалеком монархе. Роскошные, наполненные нижние ноты, гладкий, округлый звук в среднем регистре и агрессивно-напористый верх – певица продемонстрировала полный арсенал своих вокальных возможностей.

Для Михаила Гужова (Царь Додон) и Ирины Самойловой (Шемаханская царица) партии были, напротив, привычны по театральной версии и досконально отточены. Опера «Золотой петушок» уникальна в числе прочего еще тем, что целый второй акт практически полностью – это диалог царя и царицы, эротическая игра, детально прописанная симфоническими и вокальными красками. Гужов-царь, как ни странно, начинает и выигрывает за счет несвойственной низким голосам высокой техники. Обширная и сложная темповая комическая партия, какими так любили награждать басов русские композиторы, позволила ему продемонстрировать свои лучшие вокальные качества. К сожалению, можно ли то же самое сказать о его драматическом мастерстве или нет, по концертному исполнению судить сложно. Вообще, проблема большинства концертных исполнений, на мой взгляд, заключается не в том, что актерской игры остается слишком мало в ущерб смыслу оперы или, напротив, неоправданно много в ущерб характеру и органичности самого концертного шоу. Ее может быть сколько угодно, хоть не быть вообще, но дозировка актерства у всех исполнителей должна быть строго одинакова. В противном случае получается, что кто-то вспоминает накатанную (в конкретной режиссерской интерпретации!) роль в театре, кто-то стоит столбом, как абитуриент на экзамене, кто-то ищет новое прочтение партии, выступая «сам себе режиссером»… А в результате постановка выходит несбалансированной и неправдивой. К Гужову, собственно говоря, это не относится - он как раз сделал все, чтобы найти этот хрупкий баланс, проблема, что искал он его здесь, в общем-то, в одиночку.

Царица в исполнении Самойловой – лукавая, улыбчивая, полная жизни красотка, не мистический призрак, а абсолютно земная девушка с очень подвижным голосом. Отличное качество в этой труднейшей партии – способность сохранить наполненность, если можно так выразиться, «плоть» звука, не сделать пение бестелесным и механическим, что удалось певице в полной мере. Своими звенящими трелями и точными интонационными попаданиями в изобилующие хроматизмами, создающие напряжение, фрустрирующие мелодии певица без труда пробуждает тайные инстинкты даже в сонном пожилом царе, не говоря уже о заинтересованном зрителе.

Интерпретация партии Звездочета самым быстрорастущим тенором геликоновской труппы Василием Ефимовым была, несмотря на отсутствие костюма и грима, карнавально-гламурной, призванной напомнить нам, что мы все-таки слушаем не симфонию, а оперу-сказку, увеселительно-развлекательное произведение. Ну а отдавать партию такому тенору-универсалу, берущемуся в театре за любую партию, как Ефимов, или идти на риск, ставя в центр повествования технически небезупречных характерных теноров, как в других версиях «Петушка» – это уже воля постановщика, раз узаконенных стандартов нет. В принципе, с концертной сцены, конечно же, лучше мог бы слушаться первый вариант, особенно если не сопровождать его претенциозными, не соответствующими образу мудреца позами.

Другой тенор-дебютант постановки Дмитрий Хромов (Царевич Гвидон) являл собой известную исполнительскую противоположность Ефимову. Нехарактерная для русской оперы сдержанность, «западность» звука и хороший музыкальный вкус позволили ему передать, в общем-то, второстепенный образ бездарного царского сынка с немалой долей обаяния и презентабельности. Возможно, в эпоху глобализации вненациональные принципы пения – это как раз то, что надо для популяризации русской оперы в мире.

Отдельной темой для обсуждения, на наш взгляд, является привлечение на роль Золотого петушка (написанную для обычного, академического женского сопрано) достаточно уникального исполнителя-мужчины. Обладатель редчайшего в мировой практике голоса – мужского сопрано - Олег Рябец досконально выполнил свою задачу в рамках партитуры, без скидки на экзотический голос. Однако особенности его тембра, скорее мальчишеского, чем полноценного оперного, лишили реплики Петушка самого главного - блеска и позолоты. С концептуальной точки зрения, резкие, нервные нотки сделали любые, даже «успокаивающие» крики Петушка крайне тревожными напоминаниями о неблагополучии в государстве. Психологически восприятие такого пения «на грани», в общем-то, до самой последней ноты держало слушателя в напряжении, заставляло затаивать дыхание, как на экстрим-шоу или в цирке, когда гимнаст взмыл под купол без страховки и до последней секунды не ясно, сорвется он или нет.

Ну и напоследок, не получается обойтись без маленькой ложки дегтя в адрес хоровой стороны оперы. Безусловно, это не вина хора театра «Геликон-опера», а специфика организации звукового пространства данного зала ММДМ, но, как ни жаль, сочные хоровые номера в концертном исполнении напрочь потерялись. Не всегда разборчивая из-за странностей подзвучки дикция хора не позволила до конца передать смысл комических сцен. Да и финальная сцена оплакивания народом погибшего царя, по замыслу Римского-Корсакова призванная быть кульминацией, идейным центром оперы, к сожалению, из-за этого несколько смазалась. Тем не менее, в целом, все же стоит поблагодарить организаторов концертного исполнения в ММДМ за возможность услышать прекрасную музыку и пожелать дальнейшего развития и совершенствования данного направления – концертных исполнений опер - в этих стенах.

На фото:
Московский международный Дом Музыки

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ