Не всё то золото, что блестит

«Аида» в Арена ди Верона

Ирина Сорокина
Специальный корреспондент

Каковы художественные принципы Франко Дзеффирелли – понять нетрудно. Для этого необязательно читать его многочисленные интервью, которые отличаются воистину петушиным задором. Посетив «Турандот», легко представить, какой может быть «Аида». И наоборот. Так что, если, согласно пушкинскому выражению, Россини – «вечно тот же, вечно новый», то Дзеффирелли скорее вечно тот же.

«Аида» - спектакль с порядочно длинной бородой, впервые появилась на подмостках самого знаменитого театра под открытым небом в 2002-ом году, сменив простую, изысканную и «невампучную» «Аиду» в постановке Пьера Луиджи Пицци, «прокат» которой длился три сезона.

Когда серебряно-кобальтовая «Аида» миланского архитектора-режиссера была сдана в архив (кому-то она нравилась, многие были недовольны), в древний амфитеатр вернулось все несчетное количество раз виденное: сложные, тяжелые и не блещущие открытиями декорации, огромное количество участников на сцене, певцы, «расшивающие» свои роли по им самим, без видимого участия режиссера, намеченной канве.

Пирамиды, сфинксы, статуи древних богов кочуют из одной постановки «Аиды» в другую. Все привыкли к ним. На этот раз Дзеффирелли поместил в центр подлинно огромную пирамиду: догадайтесь, какого цвета? Правильно, золотого. Она сделана из металлических труб, отливающих оттенками серебра и меди. Непременные сфинксы тоже блестят золотом, а вообще-то они разноцветные и очень, очень яркие. С переменой места действия пирамида поворачивается, открывая взору гигантскую статую бога Пта или иные, но точно так же до боли знакомые египетские атрибуты. Дзеффиреллиевский почерк узнаваем: основное пространство занято сценографией, а, то, что с трудом можно назвать действием, разворачивается на авансцене, собственно, узкой и длинной полосе перед пирамидой. Мало остается места и для танцев (стиль хореографии нашего соотечественника Владимира Васильева находится в идеальном соответствии с кичевым стилем постановки). В далеком 2002-ом году в танцах в сцене триумфа солировали Мирна Камара и Роберто Болле, очень красивая пара. В нынешнем сезоне Болле сменил Джузеппе Пиконе, отличный танцовщик, которому, однако, далеко, до всемирной раскрученности Роберто. Впрочем, к Болле мы еще вернемся...

Армию хористов и статистов (150 человек) дирекция предприятия по обеспечению международных туристов операми на летний период оплачивает недаром. Народ все время толчется на сцене, даже когда по либретто на ней должны находиться один, два или три персонажа. В эпизодах, следующих за вступительным диалогом Радамеса с Рамфисом, романсом тенора и его же терцетом с двумя дамами, количество народу попросту затопляет сцену. «Режиссура» сцен, требующих участия масс, в том числе знаменитый триумф в финале второго действия, сводится к скучной маршировке туда и обратно, справа налево, слева направо. Маршируют не с пустыми руками: аксессуаров хоть отбавляй. Есть еще и крылатые существа, о происхождении и назначении которых можно только гадать. Конец триумфа – конец и организованным флорентийским маэстро массовым маршировкам: на берегу Нила певцы-актеры полагаются на собственныe инстинкт и умение. В заключительной сцене знающие «Аиду» наизусть и те, кто по ходу действия читает либретто с фонариком, тщетно ищут «la fatal pietra» («роковой камень»). Аида и Радамес прощаются с жизнью в неопределенном месте, но на открытом воздухе...

Зрелище весьма претенциозное и громоздкое, утяжеленное вавилонским смешением цветов в костюмах, от белого до малинового, от черного до лилового. Ткани переливаются, металлические трубы подсвечены – если до спектакля вы посетили один из многочисленных китайских магазинов дешевого платья и аксессуаров, которые расплодились, как грибы, на улицах, прилегающих к Арене, сходство между «Аидой» Дзеффирелли и сверкающими блестками майками легко может прийти в голову. Впрочем, как охотно раскупается дешевое китайское тряпье, точно так же находится много охотников посмотреть эту «Аиду» и даже вполне горячо похлопать.

В день первого представления «Аиды» на нынешнем, 88-ом по счету фестивале, на головы зрителей обрушились потоки дождя. Пьеро Джулиаччи, уверенный и стабильный тенор, но лишенный всякой привлекательности с театральной точки зрения, издал ужасного петуха в выходном романсе Радамеса. Верхний си-бемоль посмеялся над бедным тенором, и не в первый раз. Правда, с трибуны клакеры кричали «браво!». У автора нет желания издеваться над певцом, без которого театры не смогли бы поставить в афишу многие любимые публикой названия, но сам Верди попросту подложил тенору свинью. Зато Амарилли Ницца сорвала заслуженные овации в сольной сцене, завершающей первый акт. Всем хороша римская певица – и статью, и красотой, и элегантностью, и уверенностью в себе. Голос, правда, не принадлежит к категории незабываемых, но искусства владения им у нее не отнять. Недаром она правправнучка Медеи Фигнер, любимой певицы Чайковского. Долора Заджик, которая у многих просто ассоциируется с Амнерис, провела роль египетской царевны с напряженным драматизмом, но несколько неровно с вокальной точки зрения. Правда, из-за плохой погоды певице не удалось вынести на суд публики сцену судилища. Амброджо Маэстри предстал безупречным Амонасро. В скобках заметим, что на втором представлении «Аиды» Джулиаччи и Маэстри сменили Марко Берти и Альберто Мастромарино.

Даниэля Орена, превратившегося в живой символ Арены, небеса, изрыгавшие потоки воды, не слишком смущали. Он не изменил манере дать энергичный ауфтакт, не дожидаясь, пока смолкнут разговоры в публике. Орен много лет подряд дирижирует «Аидой» в Арене, вердиевская партитура вошла у него в плоть и кровь, так что израильскому маэстро полностью покоряются как пышность и ослепительное сияние красок партитуры в сценах посвящения и триумфа, изумительное изящество и пикантность балетных сцен, дуэтные и сольные эпизоды, требующие нежности и тонкости.

Чтобы вызвать улыбку у читателя, вернемся к «божественному» Роберто Болле. Театр «Ла Скала» открыл сезон 2006-2007-ого года «Аидой» в постановке Дзеффирелли. Стиль постановки хорошо знакомый: громоздкая сценография, включавшая пирамиды, сфинксов, пальмы, идолов из папье-маше, предельно заполненное, даже по вертикали, пространство, обилие реквизита, не говоря уже о количестве участников. Многие помнят этот спектакль, так он ознаменовался немыслимым поступком Роберто Аланьи, который, недовольный буканьем галерки, сделал «чао» ручкой и покинул сцену после выходного романса, оставив исполнительницу роли Амнерис петь дуэт в одиночестве. Не только поведение завсегдатаев галерки вызвало возмущение Аланьи, но и тот факт, что восторги публики в гораздо большей степени, чем ему, были адресованы красавцу Болле, который танцевал не только с обнаженным торсом, но и мягкими частями тела. В блогах выражали несколько неприличное мнение, что «Аида» Дзеффирелли останется в истории только благодаря «попочке» Роберто. Дурной вкус, несомненно. И все-таки доля правды в этом утверждении есть. Жаль, что Роберто Болле не занят в этом году в Арена ди Верона...

На фото (любезно предоставлено Арена ди Верона):
сцена из спектакля

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ