«“Rigoletto” a Mantova» ma “Sigismondo” a Pesaro

Игорь Корябин
Специальный корреспондент

«“Rigoletto” a Mantova» («“Риголетто” в Мантуе») – название оперного кинотелепроекта (2010) итальянского кинорежиссера Марко Беллоккьо (род. 1939), подготовка к которому заняла почти два месяца летнего межсезонья прошлого года, а премьера трансляции «живой» постановочной версии на «исторической натуре» в «реальном времени» развития сюжета осуществлялась в течение двух дней: 4 сентября вечером был разыгран первый акт, 5 сентября утром – второй, и 5 сентября ближе к полуночи – третий. “Sigismondo” (“Сигизмунд”) – название оперы-сериа Россини, к которой в прошлом году фестиваль в Пезаро на родине композитора впервые обратился за свою более чем тридцатилетнюю историю. Возникают сразу же закономерные вопросы: что общего между обоими проектами и в чем смысл противопоставления, вынесенного в заголовок настоящих заметок? Разочарую читателя: ничего общего между ними абсолютно нет, а смысл противопоставления заключается лишь в том, что календарные сроки подготовки и осуществления названных проектов в двух разных точках на карте Италии просто банально пересеклись.

1/3

Так случилось, что лично о проекте «“Риголетто” в Мантуе» я впервые узнал от Ольги Перетятько, которая на прошлом фестивале в Пезаро как раз и выступила в главной партии в «Сигизмунде» (в партии Альдимиры). Мое прошлогоднее интервью с певицей, взятое в Пезаро в «окне» между ее спектаклями, темы названного выше кинотелепроекта не затрагивало вовсе, но несколькими днями позже эта тема как-то случайно возникла в разговоре, что называется, пришлась к слову. Несомненно, информация о таком необычном проекте, была воспринята мной с интересом, тем более, что в баритональной партии Риголетто должен был выступить знаменитый испанский тенор Пласидо Доминго, а Ольга Перетятько, как оказалось, имела даже все потенциальные шансы стать его русской Джильдой. Но обо всём этом я вспомнил лишь по прошествии большого количества времени – 1 марта нынешнего года, когда увидел запись того самого «Риголетто» на большом экране в Москве, в кинотеатре «Художественный»: этот показ, как и всё, что в последнее время в нашей стране связано с оперой на большом экране, прошел в рамках фирменного проекта «Cinema Emotion», осуществляемого кинокомпанией «Невафильм».

Вот что тогда в Пезаро рассказала мне Ольга Перетятько:

– В апреле 2009 года продюсер этого проекта Андреа Андерманн слушал меня в «Риголетто» с Лео Нуччи в Болонье. Он рассказал про саму идею, подарил DVD с прошлой «Травиатой» (точно такой же по своему замыслу), показал картинки и объяснил, что и где будет происходить. И всё! После этого о новом проекте все забыли на целый год! Честно говоря, тогда я даже и не восприняла это всерьез, ведь сегодня сама идея подобного проекта, когда в наше время транслируется буквально всё и вся, не кажется уже такой революционной и заманчивой, как это имело место хотя бы еще десять лет назад с «Травиатой». Никаких предварительных договоренностей по «“Риголетто” в Мантуе» со мной не было, а вот в своих летних планах относительно Пезаро с «Сигизмундом» и записи в начале сентября в Мюнхене первого сольного диска (на лейбле «SONY» c оркестром Баварского радио) я абсолютно не сомневалась: всё это как раз и совпало с периодом как репетиций, так и осуществления проекта в Мантуе. А в мае совершенно неожиданно для меня вышла эта статья в итальянской газете «La Stampa», в которой и было написано, что «il cast vocale e` deciso»!!! («состав певцов определился»). Все принялись меня поздравлять, а я и знать ничего не знала! И я сразу же сказала агенту, что из-за этого проекта ни в коем случае не отменю ни Пезаро, ни запись CD. Вот, собственно, и вся история.

Еще раз обратившись к указанному анонсу Альберто Маттиоли в «La Stampa» от 14 мая 2010 года уже после просмотра видеоверсии мантуанского «Риголетто» в Москве – когда стало возможным, наконец, сформировать свое собственное отношение к этому проекту – я пришел к выводу, что имеется вполне «законный» информационный повод, чтобы познакомить с той давней публикацией и русскую аудиторию. Хотя обсуждаемый проект и является оперным, на страницах газеты он однозначно позиционируется как кинотелепроект вообще, ибо включен в подборку материалов, так или иначе связанных с Каннским кинофестивалем 2010 года и даже имеет тематический подзаголовок «“Киносеминар” в рамках фестиваля». Конечно же, в соответствии со стилем газетного анонса здесь не обходится как без броского названия «“Риголетто” в прямой трансляции на весь мир. Беллоккьо ставит Доминго» [курсив мой – И.К.], так и без интригующего «реферата»: «Режиссер фильма “Побеждать” ставит Верди в Мантуе “на исторической натуре и в сюжетной (с учетом времени суток) хронологии либретто”». Далее мы приводим текст самого материла:

Оставалось еще последнее неизвестное звено. Но теперь уже несомненно, хотя пока это и неофициально, что постановку по заказу RAI оперы «Риголетто» Верди “на исторической натуре и в сюжетной (с учетом времени суток) хронологии либретто” в прямой трансляции на весь мир из Мантуи 4 и 5 сентября осуществит Марко Беллоккьо. Подготовка к этой работе начнется после «Киносеминара», который состоится в Каннах в среду. Сам режиссер оказанную ему большую честь комментирует так: «Наиболее важная вещь, достичь которой способен постановщик, – это верный подход к работе с актерами. Всякий режиссер может объяснить им технику воплощения образа, но способность увлечь человека с целью создания им интерпретации собственного персонажа таким, каким увидел его ты, и есть режиссерский талант».

«Риголетто» – это третий эксперимент подобного рода после «“Тоски” в Риме»* и «“Травиаты” в Париже»** (обе несут на себе следы фирменного продюсерского почерка Андреа Андерманна). «Риголетто» – это всегда залог обширной массовой аудитории, непременного выигрыша и, что бы кто ни думал об этой инициативе, больших средств и соответствующего качества. По правде говоря, телеоперой 2010 года должна была стать «Золушка» Россини из Дворца в Венарии*** и других итальянских дворцов Савойской королевской династии, но проект был перенесен на 2011 год, чтобы именно им отпраздновать 150-летие объединения Италии и, главным образом, чтобы успеть изыскать необходимые для этого ассигнования. Итак, вместо Россини – Верди, а вместо Турина – Мантуя, куда сюжет «Риголетто» был перенесен по настоянию цензуры, так как она сочла более приемлемым, чтобы персонаж – циник и потаскун**** – оказался бы безымянным Герцогом Мантуи, чем таким очень известным французским Королем, как Франциск I (главный персонаж пьесы «Король забавляется» – конечно же! – Виктора Гюго, из которой Верди вместе с его писакой***** Пьяве и вытащили сюжет, внеся в него необходимые коррективы). Состав певцов определился. Пласидо Доминго, если всё пойдет хорошо, вновь предстанет в баритональном амплуа, на сей раз – с горбом Риголетто. С Витторио Григоло в партии Герцога его фанаты, тем не менее, смогут усладить лишь свой взор (праздник для ушей мы не гарантируем). Кроме того, в партии Джильды – Ольга Перетятько, русская певица изящно-грациозного амплуа. Будет звучать Симфонический национальный оркестр RAI под руководством Зубина Меты.

Но оставался ребус с режиссером. Уже сам технический вызов этого проекта для любого постановщика довольно серьезен, потому что солистам предстоит петь в «подлинных» местах сюжетного действия (во Дворце Те или в Герцогском Дворце, а также и на натуре болотистого ландшафта, в котором происходит трагическая развязка драмы), в то время как оркестр будет звучать в студии, и всё это – в прямом эфире. И тем не менее, выбор Беллоккьо имеет свои основания. Сам он родом из Боббио в провинции Пьяченцы, следовательно с Паданской равнины, хранящей дух Верди, и происходит из семьи меломанов. «Моя мать любила оперу, – рассказывал он как-то раз, – и в оперу мы ходили часто. И потом, в доме всегда звучали арии…“Tutte le feste al tempio”, “Caro nome” – ее любимые», – с таких позиций он и рассматривает нынешний проект «Риголетто». И наконец, в 2004 году в Пьяченце именно в «Риголетто» Беллоккьо дебютировал в «настоящей» оперно-театральной постановке, в которой перенес действие в свои пятидесятые годы («Перебросить мост между Пьяченцей моего детства и миром сильных вердиевских красок было естественным») и весьма остроумно это обосновал (и в правду, Герцог – «великовозрастный шалопай от Феллини, красивый и вызывающе высокомерный»), хотя на премьере этот спектакль и был принят довольно плохо, а отрецензирован потом еще хуже. Но и в фонограмме последнего фильма Беллоккьо «Побеждать», за который он получил «Давида»******, без труда распознаются «Аида», «Тоска», «Паяцы» и… «Риголетто».

Итак, мои впечатления от фильма… Они весьма смешанные. Фильм красив, что ни говори, но после всем известного – поистине хрестоматийного! – поннелевского шедевра с Паваротти-Герцогом, Викселлом-Риголетто и Груберовой-Джильдой, в котором также не обошлось без съемок и на «исторической натуре», работа Беллоккьо выглядит явно вторичной. И первое разочарование касается партии Риголетто. Когда «баритон» Доминго выступает протагонистом, к примеру, в вердиевском «Симоне Бокканегре» (в прошлом году у меня была возможность вживую убедиться в этом на одном из спектаклей премьерной серии в театре «Ла Скала»), то там он оказывается вполне на своем месте, ведь задачи образа главного героя этой оперы – исключительно драматически-мелодекламационные. В партии же Риголетто надо еще и петь, а с пением даже у «баритона» Доминго на сегодняшний день есть проблемы, причем, весьма существенные! Опера Верди «Риголетто», премьера которой состоялась ровно в середине XIX столетия (Венеция, «Ла Фениче», 1851), всё еще несет на себе печать подлинного – хотя уже и изрядно «одраматизированного» – романтического бельканто, присущего своей эпохе. И поэтому пение как таковое в ней неизбежно должно выходить на первый план. Но на первый план парадоксально выходят сами удивительно живописные съемки на подлинной «исторической натуре», поэтому обсуждаемая работа Беллоккьо, прежде всего, – просто роскошный видовой фильм, но никак не полноценный фильм-опера, хотя и звучит музыка: оркестр играет, а певцы-актеры (или актеры-певцы) под него поют…

Многие, конечно же, мне справедливо заметят, что упомянутый фильм Поннеля (1982) нельзя сравнивать с постановочным проектом Беллоккьо. Нельзя, потому что шедевр Поннеля – это классический фильм-опера: фонограмма записывалась отдельно, а потом уже «под нее» снимался и монтировался весь фильм, а работа Беллоккьо изначально и задумывалась как кинотелепроект, поэтому всё, что происходило в Мантуе по ходу развития событий оперы, сразу же передавалось в прямой эфир: артисты пели живым звуком прямо в кадре под живую «подкладку» оркестра. Конечно же, адекватного сопоставления музыкальных интерпретаций обоих названных кинопроектов быть не может. Но тем не менее, даже такой опытный певец, как Доминго, надо признать, не смог найти в себе силы реально взглянуть на свои нынешние вокальные возможности и явно их переоценил. То же самое можно сказать и о другом знаменитом ветеране оперной сцены – о Руджеро Раймонди, правда это уже на так критично, ведь партия Спарафучиле – весьма небольшая. Пока в первом акте Доминго-Риголетто и Раймонди-Спарафучиле «мило» мелодекламируют в совместной сцене, всё чудесно! Когда же у Доминго доходит дело до первой сцены с Джильдой, затем до знаменитой сольной сцены во дворце во втором акте и последующего развернутого дуэта, опять же, с Джильдой, то особенно в быстрых пассажах партии Риголетто ясно начинаешь понимать, что исполнение Доминго – всего лишь эрзац роли, правда, эрзац величественный и драматически яркий, ибо в харизматичности этому актеру-певцу отказать непросто: в данном случае именно так – актеру-певцу, а не певцу-актеру... Точно также и пение Раймонди неизбежно терпит досадное фиаско в завершающей подвижной части терцета (сцены бури) третьего действия (Маддалена, Спарафучиле, Джильда), идущей сразу после знаменитого квартета (Герцог, Маддалена, Джильда и Риголетто). Упомянув о последнем акте оперы, лишь попутно заметим, что в ансамбле с Раймонди в партии Маддалены вполне удачно и достаточно колоритно выступила грузинская певица Нино Сургуладзе.

Однако удивительное дело: в этом «живом проекте в записи» фактура звучания бас-баритона Раймонди больше соответствует драматическому баритону чем басу, а баритональная окраска тембра голоса Доминго, так явно проявившаяся, хотя бы, в партии Симона Бокканегры, вдруг куда-то снова исчезает – и в баритональном амплуа Риголетто мы по-прежнему вынуждены слушать тенора Доминго, голос которого, увы, потерял уже со временем и выразительную кантилену, и подвижную пластичность, и тесситурный диапазон, необходимый даже для баритона. Отсутствие вокальной свободы – вот главный недостаток интерпретации Доминго: он чрезмерно напряжен, поет на крайнем пределе своих возможностей, а иной раз и просто вопреки им – через силу. Надо ли говорить, что всё это мало способствует чисто музыкально-оперному восприятию! Это пение абсолютно не берет за душу, воспринимать его чувством невозможно, только – рациональным рассудком. Точно также на пределе своих возможностей партию Герцога поет и итальянский тенор новой волны Витторио Григоло, жгучий брюнет и неотразимый красавец, невероятно «модный» по нашим оперным временам исполнитель. Определенный сарказм Альберто Маттиоли, автора приведенной заметки в «La Stampa», в отношении вокальных данных этого певца, в общем-то, понятен, несмотря даже на то, что с творчеством Витторио Григоло встретиться в живую мне пока не довелось. Но услышанное и увиденное на большом экране, всё же, вселяет в отношении этого исполнителя вполне оптимистичную настроенность. Всё познается в сравнении, поэтому скажу, что экстраполяция «от живого к записанному и обратно» позволяет сделать однозначный вывод: вокальный потенциал этого тенора заметно превосходит аналогичный набор профессиональных качеств его коллеги-соотечественника Франческо Демуро, еще одного «модного» на сегодняшний день певца, но и Витторио Григоло я, пожалуй, также не рискнул бы записать в наследники Паваротти… Для «природного» итальянского тенора он поет как-то очень искусственно, неправдоподобно, жестко поставленным звуком и практически бесстрастно, я бы даже сказал, слишком формально.

Но вот кто приятно порадовал меня в партии Джильды, так это незнакомая мне до этого Юлия Новикова. В 2006 году наша соотечественница с отличием окончила Санкт-Петербургскую государственную консерваторию имени Римского-Корсакова по специальности «вокал» (класс педагога Ольги Кондиной). И сейчас ее певческая карьера весьма успешно развивается за рубежом. Певица выступала (либо продолжает выступать) в оперных театрах Дортмунда и Франкфурта, Бонна и Любека, Штутгарта и Гамбурга, Лиона и Страсбурга, Берлина и Вены. На сцене Венской государственной оперы ею уже исполнены партии Царицы ночи, Адины, Оскара и Цербинетты. В апреле нынешнего года ожидается выступление певицы в партии Олимпии во Франкфурте, в мае – в партии Норины на сцене Вашингтонской национальной оперы, в июле – в партии Амины в Бонне, а в августе – в концертном исполнении «Соловья» Стравинского (главная партия) на Зальцбургском фестивале. Юлия Новикова – победитель и лауреат нескольких международных музыкальных конкурсов, однако, несомненно, самая главная победа в ее жизни – Первая премия и Приз зрительских симпатий на Международном конкурсе Пласидо Доминго «Опералия», который состоялся в 2009 году в Будапеште. Джильда Юлии Новиковой в кинотелепроекте Марко Беллоккьо – очаровательная блондинка с роскошными длинными волосами. В трактовке певицы эта несчастная оперная героиня Верди – существо не столько хрупкое и фатально обреченное, сколько податливо мягкое и пастельно-спокойное, кажется даже, отчасти саморефлектирующее. Пастельность, прозрачность и умиротворенная спокойная созерцательность свойственны и ее певческой манере. Надо сказать, певица не редкость точна музыкально и аккуратна в пассажах – и ее не отпускающая ни на миг, полная внутреннего искреннего чувства вокальная аура, уверен, смогла проникнуть в сердца огромной интернациональной зрительской аудитории, ведь теле- и кинотрансляции этого оперного проекта проходили одновременно в 148 странах мира! Правда, Россия, несмотря на то, что в проекте участвовала и представительница нашей страны, в это число почему-то не попала – и официального кинопоказа в цифровом качестве изображения и звука пришлось ждать до начала нынешней весны!

Нельзя не заметить то, что сразу бросается в глаза: в этом фильме – явный перебор крупных и суперкрупных планов, режиссер просто не знает меры в необоснованном увлечении ими, не чувствует оптимума в соотношении переключений разномасштабных экспликаций. Когда благодаря суперкачеству картинки высокопоточного видео можно пересчитать все волоски на щетине шута Риголетто или убедиться в наличии всех тридцати двух зубов у прекрасной Джильды, это просто говорит о плохом режиссерском вкусе. Сие никуда не годится, хотя за потрясающие видовые съемки этому постановщику мы уже и успели воздать должное: когда элементы «физиологии» даже на таком незначительном уровне привносятся в романтическую оперную киноткань, это сразу же и проступает в ней рядами грубой, утолщенной нитки. Еще один недостаток (но это уже вопрос к звукорежиссеру): при хорошем качестве записанного звука как таковом, сам звук, особенно в ансамблях, сведен недостаточно качественно, а в первой картине на балу у Герцога царит вообще просто какая-то какофония, за которой насладиться музыкой очень и очень сложно. Оркестр же на протяжении всего видеофильма звучит большей частью как-то неестественно приглушенно, без «звонкой» красочности его необычайно красочной палитры, заложенной в партитуре.

Одним словом, этот фильм, в первую очередь, – окно в оперный мир для самой широкой теле- и киноаудитории, и если хотя бы какая-то ее часть после просмотра станет ближе к этому необычайно красивому и возвышенно-романтическому виду музыкально-театрального искусства и придет в оперный театр, не побоявшись даже гримас его современной радикальной режиссуры, то это будет означать, что «отцы» проекта старались не зря. На тех же, кто был в Мантуе, бродил по ее камням, видел воочию ее архитектурно-исторические памятники и любовался ее дивной красоты природными ландшафтами, этот фильм уже ляжет, как целительный бальзам на сердце, причем, совершенно независимо от его музыкальных достоинств. Недаром ведь Мантуя словно магнитом притягивает к себе путешественников-туристов, вечно ищущих всё новых и новых визуальных впечатлений, а этот озерный край совершенно справедливо издавна называют «Малой Венецией». И я там был, по камням-озерам бродил: тепло фильма на сердце легло, но в душу попасть – не попало…

Примечания переводчика:

* Проект осуществлен в 1992 году.
** Проект осуществлен в 2000 году.
*** Венария – местечко неподалеку от Турина (Пьемонт, Северная Италия). Его полное итальянское название – Venaria Reale (Королевская Венария). Итальянское название Дворца в Венарии – Reggia di Venaria Reale.
**** Здесь употреблен достаточно резкий «эпитет»: puttaniere.
***** В оригинале текста статьи именно так: il suo scriba, а не il suo librettista.
****** Оригинальное название фильма – «Vincere» (2009). В его основе – исторический сюжет о трагической судьбе Иды Дальцер, первой любви молодого Бенито Муссолини, который имел с ней связь еще до того, как стать фашистским диктатором в Италии, и о не менее трагической судьбе их сына Бенито Альбино. Национальной кинопремии Италии «David di Donatello» картина удостоена в 2010 году в восьми из пятнадцати выдвинутых в отношении нее номинаций: фильм не был признан лучшим фильмом года, но получил приз за лучшую режиссуру.

Игорь Корябин
(публикация и перевод с итальянского)

На фото:

Памятник Риголетто (скульптор – Falchi Aldo) во дворике «Домика Риголетто».
Мантуя (фото автора)

«“Риголетто” в Мантуе». Кадры из фильма (фото © Rada Film / Cristiano Giglioli)
Витторио Григоло (Герцог), Пласидо Доминго (Риголетто)
Юлия Новикова (Джильда)

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ