В начале июля нынешнего года автору этих заметок удалось побывать в Мюнхене, правда всего несколько дней. За эти дни оказалось возможным посетить два спектакля традиционного Мюнхенского оперного фестиваля, отмечавшего свой 125-летний юбилей. И, хотя эти спектакли ("Пуритане" Беллини и "Фауст" Гуно) не были премьерными (они состоялись несколько ранее), тем не менее впечатлений было достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. Разумеется, хитами были премьеры "Дона Карлоса" Верди и "Ринальдо" Генделя (представителя столь модного нынче барокко). В репертуаре также значились еще одна опера Генделя "Ариодант", "Свадьба Фигаро" Моцарта, "Фиделио" Бетховена, "Симон Бокканегра" и "Травиата" Верди, "Лоэнгрин" Вагнера, "Кавалер розы" Рихарда Штрауса, "Катя Кабанова" Яначека и ряд других опер и концертов.

Сам по себе этот список говорит о многом. Здесь нет ничего случайного. В преддверии вердиевского юбилея оперы великого итальянца необходимы; Гендель, Моцарт, Бетховен, Вагнер, Р. Штраус - обязательная немецкая программа; Яначек - весьма нынче популярен (особенно в Германии), и другие его сочинения - "Енуфа", "Средство Макропулоса" - не сходят с афиш ведущих сцен мира. Так что спектакли, посещенные мною, как это не забавно, своего рода исключения из правил. "Пуритане" - редкая гостья в театре (трудно, видите ли, найти четверку, равную Рубини, Гризи, Тамбурини и Лаблашу). "Фауст" вовсе не моден, хотя и ставится несколько чаще (только не в Германии) и, в основном, для Рэми (лучшего современного Мефистофеля). В итоге, может быть мне и повезло? Каковы же впечатления? Очень разные, как и сами постановки - умеренные "Пуритане" (режиссер Джонатан Миллер) и радикальный "Фауст" Дэвида Паунтни.

Шедевр Беллини сейчас ставят преимущественно на Эдиту Груберову, которая в свои пятьдесят три года продолжает потрясать. Виртуозная техника, гениальное piano и удивительная ровность регистров, мягкий (в физиологическом смысле) голос - право, это надо слушать живьем. Но Груберова была здесь одинока, быть может за исключением Паоло Гаванелли (Ричарда Форта), блестяще спевшего свою арию из первого действия Ah, per sempre. Что касается тенора, то остается только вспоминать последнего из великих исполнителей партии Артура - покинувшего нас в прошлом году Альфредо Крауса. Американец Пол Гроувз (хотя и имеющий опыт исполнения этой партии) ничем особенным не блеснул. И дело не только в верхних нотах (пресловутых "ре" и одном "фа"), но и во всем облике роли. Вялость - одним словом можно охарактеризовать это пение, хотя и грамотное. Только в финальном ансамбле из второго действия он вдруг ожил и запел с настроением. Вообще ансамбли были наиболее сильным местом в этом спектакле. Совершенно замечательно прозвучал ансамбль из финала первого действия Oh vieni al tempio, fedele Arturo.

Но вернемся к Груберовой. Сцена сумасшествия из второго акта Qui la voce... Vien diletto была проведена на одном дыхании, также как и дуэт из третьего Vieni fra queste braccia. Овации респектабельной публики были заслуженными. Кстати глазам моим было трудно привыкнуть (вот что значит не бывать в свете) к бесконечным фракам, манто и декольте.

Про традиционную режиссуру и сценографию говорить почти нечего (я уже упоминал об этом). И это хорошо. Как в балетном дивертисменте - наблюдаешь "чистое" искусство. Полагается сказать о звучании оркестра и дирижере Марчелло Виотти, для которого это была первая мюнхенская премьера. Сравнительно молодой (46 лет) и уже опытный оперный дирижер (работал в Турине, Люцерне, Бремене, Берлине, Вене и др. городах) уверенно вел спектакль, ну а беллиниевский оркестр - не вагнеровский, и этим все сказано.

Совсем другое дело - "Фауст". Я, конечно, знал, на что шел. Творчество этого режиссера (и его постоянного соавтора-сценографа С. Лазаридиса) мне было знакомо (хотя только по видеозаписям и прессе). Много писалось о его "Набукко" (1993, фестиваль в Брегенце), о его творчестве в Английской национальной опере (1982-1993), постановках опер Л. Яначека и т. д. И все-таки лучше один раз увидеть...

Представьте себе некий железнодорожный мир, вагоны, рельсы, шпалы (очень неудобно, кстати, для поющих артистов). И вообще, урбанизация доведена до предела. Вокруг - современная техника. Одним из центральных образов является огромный холодильник, куда Маргарита засовывает (читай, убивает) своего ребенка (под смех зала) и в котором корчится потом сама, снедаемая демонами. Вместо колеса прялки - барабан стиральной машины. Вальпургиева ночь (вернее ее остатки, так как балета, конечно же нет) проходит в некоем доме для престарелых, которые восседают на кроватях (как в наших провинциальных больницах). Но самым большим изобретением становится кукольный театрик. Программка нас предупреждает, что пение будет на французском, а диалоги на немецком. Так вот - эти диалоги (на современном слэнге) озвучивают куклы - как бы спектакль в спектакле. Сначала певцы поют, затем все то же самое комментируется в кукольном театре, отдающем привкусом бродячей труппы. Темпоритм музыкального пульса был безнадежно утерян. Дальнейшее оставляю без комментария, ибо разгадывать метафоры Паунтни (иногда довольно изобретательные) и воспринимать одновременно музыку - занятие бесперспективное.

Теперь о музыкальной части. Ярким пятном в этой вакханалии псевдоноваций стал исполнитель заглавной роли - аргентинский тенор Марсело Альварес. Без преувеличения - он пел замечательно (это был его дебют в этой партии). Я ожидал яркого впечатления, ведь послужной список певца велик (Альфред, Герцог, Артур в "Пуританах", Эдгар в "Лючии ди Ламмермур" и др., в 1998 он с большим успехом дебтировал в Мет в "Травиате", там же пел в "Риголетто" под управлением Владимира Юровского в 1999). Но действительность превзошла ожидания, а каватина Salut! demeure chaste et pure вызвала восторг зала (не помешало даже то, что одет он был как марсельский матрос в увольнении). На его фоне потерялась хорошая певица Анжела-Мария Блази (Маргарита), которой удалась лишь сцена в финале оперы. Мефистофель был бледной тенью знаменитых исполнителей. Его пел английский бас-баритон Джон Томлинсон (как писали в прессе - он выступал после болезни). Родни Гилфри (Валентин) провалил каватину, но разошелся немного в сцене поединка. Про массовые сцены сказать нечего, так как по режиссерской прихоти они развалились на нечто хаотично брутальное. Дирижера - Симону Янг - я слушал уже второй раз. В 1995 в Венской Staatsoper она темпераментно вела оркестр в "Любовном напитке" (тогда я впервые услышал как поет Роберто Аланья), сейчас же от энергии не осталось и следа. Темпы замедленные, нет специфической лиричности Гуно, струнные грубоваты. Оркестр будто отвык играть мелодичную музыку. Впрочем, все это, конечно, весьма субьективные заметки...

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru