«Норма» из Еревана

Армянские певцы знают рецепт итальянского пения

Евгений Цодоков
Основатель проекта

Вослед Варшавской опере первопрестольную посетил Ереванский театр оперы и балета. Гости с юга стали первой гастрольной труппой, выступившей на Новой сцене Большого. Любопытство подогревали два фактора. Прежде всего - репертуарный выбор ереванцев - беллиниевская "Норма", белькантовый хит, обязывающий ко многому. Кроме того, вовремя подоспевшее известие о номинировании этой постановки на "Золотую маску" заставляло отнестись к этому артефакту со всей серьезностью, без провинциальных и всяких других социально-экономических скидок (известно, каково сейчас житье-бытье в Армении!). И, хотя, на лучшую женскую роль в "Маске" претендует Норма-Марине Деинян, хотелось увидеть также и уже обретшую имя на Западе Асмик Папян (см. наш обзор об оперном фестивале 2001 г. в Оранже), заявленную в буклете.

Ни того, ни другого не случилось. Причина отсутствия Папян мне неизвестна, а Деинян заболела. В заглавной партии оба дня пела Анаит Мхитарян, известности которой, впрочем, не занимать - достаточно упомянуть, что эта певица имеет звание лауреата конкурса имени Беллини. Незаменимым Поллионом, естественно, оказался хорошо всем знакомый Гегам Григорян. Таким образом, никак нельзя утверждать, что любителей оперы ожидал "кот в мешке". А что же?..

То, что предстало пред нами, имело, безусловно, не смотря ни на какие огрехи, "акцент" итальянский, а не "рязанско-нижегородский", как это часто бывает в нашей отечественной вокальной школе. Армения, как никак, бывшая братская республика, поэтому по инерции ее можно было бы зачислить по советскому ведомству. Но не тут-то было! Солисты, находившиеся на сцене, понимали что они поют и как это надо делать! Это именно то, что можно назвать культурой пения. Другое дело, что далеко не все удавалось, подчас не хватало подлинного блеска и отточенности мастерства (особенно в ансамблях, требующих необыкновенной слитности звучания), но и в этих случаях певцы не скатывались к так хорошо всем нам знакомым утробным завываниям, "парадным подъездам" к трудным нотам и "штормовой" качке, вызывающей тошноту, причем не только в переносном значении этого слова.

Основную "тяжесть" на себя приняли женщины. И Мхитарян, и исполнительница партии Адальжизы Вардуи Хачатрян заслуживают добрых слов (первая больше, вторая чуть меньше) особенно в сольных эпизодах. К сожалению, недостаток опыта, необходимого для стабильности на протяжении всего спектакля, сказывался в отдельных эпизодах. Так, во втором дуэте героинь нижний голос Адальжизы иногда терял свою нить и ансамбль распадался, не всегда обе исполнительницы попадали в такт музыке. Что касается Мхитарян, то ей больше удавались лирические эпизоды. К концу спектакля, когда драматизм достиг своего апогея, выяснилось, что запал певицы на исходе.

Гегам Григорян - певец с солидным именем и богатым голосовым аппаратом. Но старыми заслугами вечно пользоваться нельзя. Былая яркость, иногда пробивавшаяся и нынче к зрителю, подчас сменялась "петушиными" надрывами, хотя нельзя сказать, чтобы это было так уж провально, ибо выручала все та же "итальянская закваска" голоса. Досаднее другое - некоторую "пожухлость" звукоизвлечения вполне мог заменить актерский темперамент, но вместо этого мы наблюдали надуманные ужимки неповоротливого и играющего в "страдание" Поллиона.

Самым слабым местом коллектива оказались оркестр и хор. Уже первые звуки увертюры выявили крайнюю скудость тембрового богатства и серость звучания, несущегося из ямы. Создавалось впечатление, что играет студенческий оркестр на дешевых "фабричных" инструментах. Кроме того, если оркестр сам по себе играл под управлением дирижера Карена Дургаряна довольно слаженно, то ритмическое единение с певцами и звуковой баланс оставляли желать лучшего, в чем повинны, конечно, обе стороны. Мало поддержки солистам оказал и хор.

Режиссура и сценография оказались в одних руках Бориса Айрапетяна. Но если лаконизм и умеренная условность декораций, находящихся под гнетом нищеты, как галлы под игом римлян, тем не менее внятно "читались" (особенно в первом действии) и не вызывали отторжения, то режиссура получилась неубедительной. Вот где расцвел махровым цветом провинциализм. Суета движений и банальность мизансцен, сводившихся к тривиальным "проходам" и "пробегам" по сцене, бросались в глаза. Никого не смогли разжалобить и детки друидессы. Хорошо, что не эти компоненты спектакля оказались главными.

Возвращась к спектаклю как факту культурной жизни, надо признать, что здесь роль Гегама Григоряна, как худрука театра, велика! Жаль, что подвиги на ниве театрального менеджмента не засчитываются при оценке творческого потенциала, но таковы суровые законы искусства.

0
добавить коментарий
МАТЕРИАЛЫ ВЫПУСКА
РЕКОМЕНДУЕМОЕ