В рамках ежегодного музыкального фестиваля «Шереметевские сезоны в Останкине» на суд московской публики была представлена опера-зингшпиль «Заида» Вольфганга Амадея Моцарта. Постановка осуществлена под художественным руководством Романа Виктюка, режиссер-постановщик Елена Болдина.

«Заида» — произведение с очень непростой судьбой, никогда раньше не исполнявшееся в России, да и на родине автора не относящееся к числу популярных. Достаточно сказать, что между датой написания музыки этой незаконченной (композитор прервал работу над ней, чтобы завершить другой опус — оперу-сериа «Идоменей», и так и не вернулся к «Заиде») оперы и датой первой постановки ее на сцене прошло 87 лет.

Витиеватая, обильно украшенная замысловатыми колоратурами, подчеркнуто аристократичная музыка этой оперы, определенно, не предназначена для массового зрителя. По легенде, ставший членом масонской организации молодой Моцарт зашифровывал в нотных партитурах тайные послания и знаки… Расшифровывать загадки его музыки решаются наши современники.

Эстетский, всегда с претензией театр Виктюка и чувственная, изнеженная моцартовская эпоха, безусловно, могут быть очень созвучны между собой. Поэтому то, что данная постановка послужила хорошим поводом обращения знаменитого режиссера к жанру оперы – факт заслуживающий внимания. «Музыка – это сопричастность с вечностью, - сказал после спектакля Роман Виктюк. – В раю ведь не говорят, в раю должны петь». Своды знаменитого зала старинного театра графов Шереметевых, где некогда звучал ангельский голос крепостной примадонны Прасковьи Ковалевой-Жемчуговой, впоследствии графини и хозяйки дома, казалось бы, должны полностью соответствовать «райским» устремлениям постановщиков.

«Заида» - это единственная из опер Моцарта, где есть мелодраматическая декламация. Виктюк, как известно, режиссер драматического театра: именно там он состоялся и прославился, в оперу наведывается редко и не слишком удачно (достаточно вспомнить провальных «Искателей жемчуга» в «Новой опере» в 2004 году). Не удивительно поэтому, что, решая дилемму «драма - музыка», режиссер делает выбор в пользу первой: рассказчик Зарам (Станислав Мотырев) в версии Виктюка становится центральным звеном действа, его роль не сводится лишь к произнесению монологов, но и дополняется трансляцией эмоционального состояния героев средствами пластики и танца, и в то же время возвращает зрителя к реальности ироничными комментариями скептика. Безусловно, рассказчик – земной, а не райский житель, он не поет, а говорит, ему отведена роль посредника между зрителем и музыкой. В результате такого режиссерского решения и привнесения максимального разговорного элемента короткая незаконченная опера расширяется до полноформатного спектакля, превратившись из зингшпиля в драматическую пьесу с музыкальными номерами, где вокалистам отведена по сути роль поющих статистов.

Вокальную сторону постановки, наверное, нельзя назвать идеальной – но этого, собственно, и трудно ожидать от фестивального проката. Цель подобных мероприятий - скорее, ознакомление публики с не слишком востребованным культурным наследием, нежели механическое состязание вокалистов.

За заглавную партию взялась Татьяна Ланская, камерная певица, давно и активно сотрудничающая с «Шереметевскими сезонами». Ее Заида получилась несколько флегматичной и, возможно даже, русской по происхождению и мышлению, а не западно-европейской пленницей восточного Султана (Абдулсамит Мукманов). По сюжету оперы, героиня предпочитает могущественному владыке христианского пленника Гомаца (стажер центра Г. Вишневской Максим Сажин). Вероятно, «останкинская» Заида руководствовалась, прежде всего, вокальным фактором – из всех исполнителей пение Сажина в наибольшей мере соответствует стилистике ранних моцартовских произведений. Певец последовательно преподносит музыкальный текст близким, свежим и естественным звуком, какой мы иногда слышим на европейских записях месс и духовных кантат. Возможно, в будущем мы еще встретим этого молодого, растущего исполнителя не только в оперном репертуаре.

Безусловной удачей постановки стали комические образы – Алазим в исполнении Алексея Морозова и Осмин в интерпретации Валерия Планкина. Их сценический опыт и эффектные низкие тембры позволили создать достаточно яркие прочтения музыкальных партий. Правда, это невольно переместило фокус внимания зрителя с лирической линии любви главных героев, на восточную сметливость и артистичность персонажей второго плана. Режиссер как бы согласился с незаконченностью сюжета оперы и не стал ставить точку в любовных перипетиях. Зато конфликт восточного и западного мышления был в полной мере отображен вокальными и драматическими средствами.

К сожалению, нельзя к числу удач постановки отнести вокальные ансамбли. Все они отличались не только абсолютно случайными мизансценами (к примеру, вряд ли то, что Заида, тщательно выпевая текст, обращенный к ее возлюбленному, головой склоняется едва ли прямо не на плечо к Алазиму, было умышленной режиссерской задумкой), но и, что гораздо хуже, несбалансированностью звучания голосов и некорректностью музыкальных акцентов. И поневоле приходила мысль, что оперной продукции явно не помешал бы если не дирижер, то хотя бы музыкальный руководитель. Оркестр в спектакле заменял, как это, собственно, традиционно и полагалось в «домашних» театрах вельмож XVIII века, струнный ансамбль камерной музыки «Sonore», который следует оценить позитивно хотя бы за смелость участия в воплощении столь грандиозной задачи.

В целом же эксперимент удался: в тонкие музыкальные линии создатели спектакля вдохнули живую энергию, попытавшись сделать старинную музыку чуть ближе современным зрителям. И зрители поблагодарили участников за еще одно приближение к великому Моцарту долгими аплодисментами.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru