В этот воскресный день 25 октября все предвещало некую, пускай и скромную, помпезность. И знаменитый зал Галереи искусств Церетели с громадным порнографическим «Яблоком» в центре, и претенциозное название цикла «Золотые голоса мира в Москве», организованного издательством Елены Доленко, и маленькое примечание в одном из пресс-релизов, что это человек непростой – любимец Уго Чавеса (кто надо, тот сделает выводы!).

Одна серьезная ошибка была совершена организаторами концерта – нужно было правильно и честно позиционировать и певца, и сам концерт, ибо артист-то в итоге оказался весьма милым и неплохим.

Правда, от какой точки отсчета и с позиции какого вокального жанра? Вот это вопрос? И ответ на него оказался трудным.

Были анонсированы неаполитанские песни и арии из опер. Не было ни того, ни другого, за исключением пары итальянских бисов с сомнительной пользой для впечатления от вечера.

Не знаю, как Альварес выступал с Аббадо и Синополи (так по буклету), но здесь и сейчас он пел под «электрическое» фортепиано в зале с резонансом, временами напоминающим церковный. Пел он национальную латиноамериканскую музыку, представляющую собой смесь классических медитаций в духе испанского варианта импрессионизма, небольших модернистских изысков, элементов народной танцевальной стихии (болеро, танго) и респектабельной эстрады середины века. Обилие синкоп, задержаний, «блюнот» выдавало ее отдаленное родство даже с элегантным джазом. Музыка, кстати, была не народная, а авторская, и местами весьма привлекательная.

Что в такой ситуации мог показать тенор, заявленный ведущей концерт Еленой Доленко, как венесуэльский «Паваротти». Конечно, это было сравнением образным, но все-таки обязывающем. И тенор показал себя достойно, но именно в той музыке, которую мы выше описали. Он изящно шептал меццо воче, делал атаки на форте (немного брутально), щедро «раздавал» портаменто (впрочем, для этой музыки достаточно уместным).

В итоге, надо признать, что его голос действительно в отдельные моменты напоминал павароттиевский какой-то солнечностью и ласковостью.

Однако если мы попробуем оценить артиста в ряду латиноамериканских и южно-американских певцов, которых перечислила ведущая (Флорес, Кура, Марсело Альварес, Варгас и др.), то получится, извините «пшик», напоминающий сравнение Баскова с Лемешевым в «Евгении Онегине». Но, справедливости ради, все-таки «пшик» значительно меньший, нежели в нашем русском варианте.

Собственно, в своем репертуаре (произведения мало нам известных А.Эстевеса, К.Гарделя, Р.Пратса, А.Гусмана, Х.А.Мендеса, Э.Ренхифо, М.Л.Эскобар) Альварес, повторим, оказался весьма хорош. Красивый голос, наполненный «морем», драйв, изощренное чувство ритма, приятная «середина» - вот перечень достоинств певца. Если же рассматривать его пение с точки зрения классического вокала, то даже при отсутствии возможности сравнения (ни одной известной арии он не спел), видны – неровность голосоведения при переходе из среднего регистра в верхний (да и верха-то были только до «соль» и одного «ля»), и, как уже было сказано выше, грубоватое и резковатое форте и злоупотребление портаменто.

Среди нескольких бисов выделялся знаменитый «Рассвет» Леонкавалло, который наглядно показал все те проблемы, о которых было сказано выше.

В заключение вечера ведущая извинилась, что певец был простужен и не вполне в голосе. Что ж! Возможно это и так. Но мы слышим то, что слышим. Подытожив, скажем – певец снискал множество оваций, его искренность чувств, очевидная одаренность и лучезарная улыбка снискали любовь московской публики.

Фото Евгении Габовой

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru