Я вовсе и не собирался идти на тот давний летний концерт – сольный концерт Дмитрия Хворостовского в Большом зале Московской консерватории, который должен был состояться в сопровождении Симфонического оркестра Мариинского театра с неугомонным Валерием Гергиевым за дирижерским пультом. Мероприятие планировалось в рамках Открытого фестиваля искусств «Черешневый лес», а соорганизаторами концерта выступила Группа компаний SAV Entertainment и «Русский Шоу-Центр». Затем стало известно, что с 18 июня концерт переносится на «заоблачно» далекую дату 10 декабря (!), а проданные на него билеты действительны. Тогда же подумалось, что в декабре, в самое время традиционного столичного пика музыкальных событий, на этот концерт за неимением времени не выбраться и подавно.

И вот настала зима, а за прошедший период много воды утекло, к примеру, растиражировано-модный секс-символ русской оперы Дмитрий Хворостовский с академических высот успел окончательно скатиться к жанру эстрадной попсы, став главным «крутым» фигурантом недавнего шоу Игоря Крутого.

На подступах к 10 декабря имени Гергиева никто уже и не вспоминал: его заменил Ион Марин, один из весьма интересных и харизматичных музыкантов, определенно входящий в элитную номенклатуру мировых дирижерских имен. Словно по мановению волшебной палочки коллектив-аккомпаниатор концерта неожиданно «превратился» в Государственный академический симфонический оркестр им. Евгения Светланова (художественный руководитель и главный дирижер – Марк Горенштейн). Сам же «сольник», предполагавшийся ранее, перестал быть таковым, ибо к первоначальному имени его фигуранта-солиста, добавились еще три исполнителя. Ильдар Абдразаков – великолепно рафинированный бас-кантанте с внушительной мировой репутацией, один из ведущих басов современности. Дмитрий Белосельский – настоящий бас-профундо, лауреат II премии Международного конкурса имени Чайковского в Москве (2007): природная мощь звучания его голоса сочетается с достаточно высоким уровнем певческой культуры. Наталья Мурадымова – «обыкновенное» лирико-драматическое сопрано, солистка Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.

То, что имя Ильдара Абдразакова непременно должно было украсить концерт – да что там украсить! – стать главным его художественным озарением, я нисколько не сомневался. Певец, находясь в отличной вокальной форме, сейчас переживает пик своей творческой международной карьеры. Об этом, в частности свидетельствует и его сенсационное выступление в партии Моисея в опере Россини «Моисей и Фараон» на Зальцбургском фестивале этого года (дирижер – Риккардо Мути), свидетелем которого мне посчастливилось стать. Ожидания от нынешнего московского концерта полностью оправдались, предопределив единственную причину обращения к организаторам за запоздалой аккредитацией.

Программу концерта отличала необыкновенная компактность: создалось впечатление, что ее собирали буквально «с миру по нитке». При этом академичность формы присутствовала лишь во втором отделении, составленном из четырех оперно-вокальных номеров – двух арий и двух дуэтов. Однако первое отделение, полностью посвященное опере Моцарта «Дон Жуан», которое, естественно, открылось соответствующей увертюрой, было «состряпано» в лучших традициях эстрадного попурри: увы, клиповое сознание шоу-бизнеса проникло и на консерваторскую сцену. Зрительские программки на этом «концерте-призраке» – вроде бы его и быть-то не должно, а он вопреки всему был! – по понятным причинам отсутствовали. Примечательно, что отдельного объявления удостоилась лишь ария Лепорелло, стилистически безупречно и потрясающе выразительно исполненная Ильдаром Абдразаковым. И она стала самым значительным номером первого отделения, самым по-настоящему серьезным из того, что было исполнено в этой части концерта.

Всё остальное предстало сплошным клипом без названия, в котором Хворостовский попросту растворился, представ не лидером, а заурядным участником. Практически «нон-стоп» прозвучали сцена Дон Жуана и Лепорелло, следующий за ней терцет Дон Жуана, Лепорелло и Эльвиры, серенада Дон Жуана, сцена на кладбище Дон Жуана, Лепорелло и Командора и заключительная инфернальная сцена с участием всех названных ранее персонажей. Даже в этом клипе, составленном Хворостовским по принципу «ничего сложного не петь», звезда мировой оперы так и не заиграла профессиональными красками. Действительно, зачем петь знаменитую «арию с шампанским», требующую известных вокальных усилий и изящества стиля! Куда лучше включить в программу как можно больше речитативов, которые для концертного исполнения сами по себе мало интересны. Пение «между нот», небрежная вольность интонирования, зажатость певческого диапазона, частое скатывание на крик и раздирающие душу вопли слишком уж явственно обозначили закат оперной и рождение новой эстрадной звезды. Однозначно, в немногочисленных эпизодах партии Командора уверенным профессионалом проявил себя Дмитрий Белосельский, а подсобные функции Натальи Мурадымовой в роли Эльвиры попросту свелась лишь к дежурному «иллюстраторству» в ансамблях.

Во втором отделении были исполнены увертюры к вердиевским «Набукко» и «Силе судьбы». В этот вечер неожиданно приятное впечатление произвел оркестр. Обсуждаемый концерт в который раз доказал, что всё зависит от дирижера. Когда за пультом ГАСО рутинного Горенштейна сменяет настоящий дирижер-интерпретатор, оркестр начинает жить совершенно иной жизнью, в которой, наконец-то отводится место подлинному творчеству. Абдразаков исполнил арию Филиппа из оперы «Дон Карлос» Верди, а Хворостовский – арию «Вильгельма Телля» из одноименной оперы Россини. Первый привлек удивительной драматической кантиленой, хотя, на мой взгляд, певец здесь несколько увлекается piano и mezza voce. Эти музыкальные штрихи, безусловно, важны для такой монументальной арии, но всего должно быть в достаточной мере: и нюансов, и «звучка».

Второй, то есть Хворостовский, французской мелодической кантилене Россини объявил самую беспощадную войну. Во-первых, спел ее в неоригинальном итальянском варианте, а во-вторых, вместо демонстрации красивого пения всю арию буквально прогудел одной сплошной вокализацией, в которой не было ни одного выразительного акцента, зато много проступало голосового, поистине «антивокального» напряжения. Изящно легкий стиль Россини и трубная надсадность звучания певца – две вещи несовместные. Если в далеко не простом репертуаре Моцарта артисту еще как-то удавалось «спрятаться» за витиеватостью стиля и популярностью музыки, то серьезный драматический репертуар Верди (дуэт Филиппа и Родриго из оперы «Дон Карлос»), а тем более, одна из жемчужин романтического бельканто Беллини (дуэт двух басов из «Пуритан»), ясно показали, что итальянской манерой оперного пения исполнитель попросту не владеет. И никогда по-настоящему не владел! Именно поэтому в Италии практически и не пел, а вся его карьера разворачивалась в основном вокруг ведущих оперных брендов Нью-Йорка, Лондона и Вены.

Увы, слушать замечательное выступление Абдразакова, потрясающе владеющего всем необходимым арсеналом средств итальянского бельканто, превратилось в задачу далеко не простую, ибо всё время приходилось еще и отбрасывать докучливый вокальный фон его знаменитого партнера. Постоянные «вокальные выпадания» Хворостовского из стиля и сути самой исполняемой музыки просто вызывали накаты безмолвного протеста, в то время как Абдразаков с легкостью и изяществом демонстрировал как по-вердиевски насыщенную музыкально-драматическую фразу, так и впечатляющую подвижность и интонационную пластичность голоса, без которых браться за Беллини вообще нельзя. По-видимому, нельзя всем, кроме Хворостовского. Ему – можно! Он кумир с обложек глянцевых журналов, давно уже сотворенный в сознании массовой широкой публики. Но и кумиры иногда бывают «приглашенными» на своих собственных сольных концертах…

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru