Когда речь заходит о Гаэтано Доницетти, влюбленному в оперу приходит на память фраза, которую говорит Верди в одноименном романе Верфеля об одной из самых популярных опер бергамасского гения, «Любовном напитке»: «Как она хороша, как народна и как правильна, и как несправедлива современность к несчастному Доницетти!». Что же, характеристика Доницетти как несчастного вполне справедлива, если учесть обстоятельства личной жизни и ужасной смерти Маэстро, как справедлива и характеристка «Любовного напитка». А вот слова о несправедливости современности по отношению к Доницетти можно сдать в архив. Время действия романа Верфеля относится к 1883 году. Двадцатый же век охарактеризовался настоящим Доницетти-ренессансом, и лучшие названия из его очень обширного наследия украшают афиши лучших театров мира.

Впрочем, «Любовный напиток» так «хорош, народен и правилен», что никогда и не исчезал из репертуара. Простой сюжет, взятый из пьесы ловкого французского драматурга Эжена Скриба, разработан лучшим либреттистом первой половины девятнадцатого века Феличе Романи с большим мастерством и обаянием, а певцам подарены воистину лакомые роли, в которых есть сольные эпизоды, ставшие настоящими «хитами». Так что в некотором роде опера обречена на успех, даже если в наше время на сцене подвизаются певцы, которых совершенно невозможно сравнивать с теми, чьи интерпретации партий Неморино и Адины остались незабываемыми: в первую очередь, Лучано Паваротти и Миреллой Френи, а также Карло Бергонци и Ренатой Скотто.

Спектакль, показанный на сцене миланского театра «Ла Скала», в свою очередь обречен на успех. Он, подобно супу, который упоминает Хлестаков в «Ревизоре», прибыл в Милан из Парижа. Но и другая европейская столица имеет к нему непосредственное отношение: постановка Пелли — совместная продукция парижской Opéra National и лондонского Royal Opera House.

Спектакль Пелли незамысловат и не имеет особых претензий, но скроен очень ловко, без «мертвых точек», и поэтому смотрится на одном дыхании и не раз вызывает улыбку удовольствия. Как ныне часто принято, либретто Романи «перелицовано», действие оперы перенесено в 1950-е годы. Костюмы персонажей сразу отсылают к эстетике фильмов, на которых вздыхало и пожимало друг другу ручки поколение, родившееся в конце тридцатых — начале сороковых годов, типа «Дней любви» с Мариной Влади и Марчелло Мастроянни. Декорации Шантал Тома очень просты: на сцене установлена пирамида из снопов сена, по которой артисты, надо отдать им должное, ходят, а чаще карабкаются с большой сноровкой. Где-то на середине пути к вершине «пирамиды» кокетка Адина воткнула зонтик, дабы солнце не повредило нежной коже «окультуренной» собственницы земельных участков, и с очевидным намерением привлечь внимание представителей мужского пола, красит ноготки; неподалеку от нее примостился добренький дурачок Неморино; именно на вершине (а где же еще?) появится неотразимый Белькоре, который без всякого труда спустится вниз... Во втором действии «пирамида» смещается к правым кулисам, чтобы высвободить пространство, необходимое для свадебного праздника. «Эстрада», на которой восседают неудавшиеся супруги, очень напоминает импровизированные сценические площадки, воздвигнутые по случаю деревенских праздников: их время еще не прошло. Так что место действия оперных «Дней любви», прибывших из Парижа и Лондона, не слишком отлично от памятного многим советского колхоза...

Пелли не занимать режиссерской фантазии, и очаровательные gags щедрой рассыпаны по спектаклю. Для приятелей Адины и Неморино самое обычное дело колесить по деревенским дорогам на велосипедах или мотоциклах, предвестниках экономического бума, Белькоре, напуская на себя особую важность, марширует в стиле канувшего в Лету караула мавзолея Ленина на Красной площади, Дулькамара является в село на огромном грузовике, набитым разнообразным хламом: мебелью, самыми странными предметами, включая манекен для изучения анатомии, ну, и конечно, ящиками с «волшебным» эликсиром. На грузовик пялятся не только поселяне, но и симпатичнейшая и дисциплинированная такса, совершающая свой выход из первой правой кулисы. Нахлебавшийся «любовного напитка» Неморино въезжает на сцену на тракторе и врезается в фонарный столб... Сценограф образует с режиссером дружный и удачный тандем: особенно хорош занавес с изображением этикеток в стиле пятидесятых годов, служащих для рекламы эликсира Дулькамары, который обещает облегчение и исцеление от целой кучи болезней: кашля, сухости кожи, боли в ногах и т.д. и т.п. Но задний двор деревенского трактира с весьма рудиментарным туалетом еще лучше! Все это совершенно не исключает поэзии, которая потихоньку подкрадывается к зрителю и в момент романса «Una furtiva lagrima» полностью овладевает его душой: в потемневшем небе зажигаются звезды, которые не что иное, как спускающиеся вниз электрические лампочки.

Так что с театральной точки зрение парижско-лондонская продукция функционирует очень хорошо, и искреннее проявление удовольствия у публики понятно. А с музыкальной? К сожалению, меньше. За пультом Донато Ренцетти, дирижер очень опытный, имя которого является гарантией если не блестящего, то достойного уровня. Миланскому «Любовному напитку» подходит эпитет «достойный». Дирижер был озабочен тем, чтобы свести воедино оркестр, хор и солистов, а не тем, как заставить заиграть одну из лучших партитур Доницетти радужными и тонкими красками.

Определение «достойно» более всего подходит и солистам, трое из которых могли бы стать витриной современного состояния вокального искусства. Тенор, сопрано и баритон — маленькие голоса. В особенности это относится к баритону Джорджо Каодуро, весьма привлекательному и бравому молодому человеку, обладателю воистину крошечного голоса, который не всегда можно расслышать, при полном отсутствии индивидуального тембра и наличии столь же корректной, сколь и безличной манеры пения. Физические данные и голос молдаванки Ирины Лунгу могли бы сделать из нее чуть ли не идеальную Адину: певица хороша собой, стройна, наделена тембром искристым и нежным, музыкально точна. Однако низковатое звукоизвлечение и, как следствие, «грустноватая» окраска, которая больше подошла бы опере с драматическим сюжетом, чем подобному бутылочке доброго деревенского вина «Любовному напитку», делают ее интерпретацию монотонной. Не хочется, а придется повторить: это очень небольшой голос, который, правда, согрелся и окреп по ходу спектакля. Двадцативосьмилетний тенор с острова Сардиния Франческо Демуро в роли Неморино вызывает искреннюю симпатию благодаря очевидным, просто титаническим стараниям! Он начал спектакль очень осторожно, чуть ли не скованно, может быть, берег силы для второго действия и знаменитого романса. Это тоже маленький голос, не блещущий яркой тембровой индивидуальностью, но очень нежный, приятный и деликатный. Демуро создал образ милый и естественный, не прибегая к комическому нажиму и гротеску, за что ему честь и хвала! Его фразировка отличалась продуманностью и изысканностью, так что те, кто с замиранием сердца ждали «Una furtiva lagrima», были вознаграждены вполне. И все же, и все же... Молодому сардинцу не грозит стать «Четвертым Тенором», как то несколько лет назад предполагал известный итальянский критик Лоренцо Арруга. Маленький голос, да и масштаб личности не тот. Самые горячие намерения петь лучше и совершенствовать мастерство налицо, но отсюда до того, чтобы «быть назначенным» наследником Big Luciano, как говорят итальянцы, «monti e mare», «горы и море». В полном контрасте с молодым составом Ренато Джиролами в роли Дулькамары: обширный голос полного тембра, без труда летящий в зал, и отличный, уверенный в себе актер. В маленькой роли Джаннетты хорошее впечатление производит Барбара Барньези.

Состоялся ли праздник? Безусловно, да, но наполовину. Это почувствовала и публика: какие бы улыбки не расточала она комическим находкам Лорана Пелли, как не хлопала знаменитому романсу, ложи и партер быстро опустели. А ведь если речь идет о настоящем празднике, люди долго не покидают кресел и несколько раз вызывают артистов.

В заключение приведу несколько строк с блога меломанов «Il Corriere della Grisi». Автор застал второй состав, и узнать о том, как пел первый, в котором значился Роландо Вийязон, имеющий статус звезды, любопытно и полезно. Вот мнение меломанов о Вийязоне: «Интерпретация плоская, бесцветная, тембр и объем, подобающий comprimario, все время поющий на глухом и сухом forte, ограниченный верх». Перейдем к Нино Мачаидзе, исполнительнице роли Адины: «Голос „короткий“, кислый, неспособный к передаче оттенков и верных акцентов, колоратурная техника, подобающая начинающей». Характеристики, похожие друг на друга, как сестрички-близняшки. Автор опасается, что мнение миланских меломанов соответствует действительности.

Милан — Верона

На фото (Brescia, Amisano — Teatro alla Scala):
Франческо Демуро (Неморино)
Ирина Лунгу (Адина)
Франческо Демуро (Неморино)
Ренато Джиролами (Дулькамара)

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru