Если вы спросите у любого фаната оперы из России, что он знает о Казани, то, наверно, в ста процентах случаев услышите ответ – Шаляпинский фестиваль. И такой ответ будет совершенно закономерен: за почти три десятилетия своего существования казанский форум голосов превратился в бренд, известный каждому, кто хоть мало-мальски интересуется оперным искусством. Почти ровесник Россиниевского фестиваля в Пезаро, но организованный совершенно по иному принципу, этот исторически первый в нашем отечестве оперный смотр является сегодня прекрасно работающим механизмом, со своей идеей и своим лицом. Это событие, которого теперь ждут каждый год не только в Казани – его ждут во всей оперной России. Что будет на Шаляпинском – какая премьера, кто ставит, кто будет петь, кто из именитых вокалистов ожидается, кто впервые получил лестное приглашение принять участие в фестивале? – все эти вопросы сегодня очень важны для российского оперного контекста. Сюда специально приезжают критики и публика из российских столиц, из регионов – а это уже говорит о многом.

Шаляпинский фестиваль состоялся, утвердился уже давно. Но любопытная модель, выработанная в начале 1980-х, работает и сегодня, не снижая интереса к мероприятию. У фестиваля есть славное имя-бренд – имя великого Шаляпина – которое само по себе словно магнит притягивает и любителей оперного искусства, и музыкантов. У фестиваля есть уникальное место – это и сама Казань, город редкой красоты, архитектурной цельности и в то же время разнообразия, это и Театр имени Мусы Джалиля с роскошным и акустически удобным залом. Но самое главное – это люди, которые делают фестиваль – те, которые «болеют» идеей и ради нее готовы на многое. И может быть не всё и не всегда получается идеально – главное, что тонус фестиваля необычайно высок, он просто брызжет жизненной энергией, привлекая к себе внимание все большего количества любителей академической музыки.

За треть столетия Казанский феномен превратился в смотр вокальных достижений «всея Руси»: это перекресток дорог для именитых и молодых певцов со всего бывшего СССР. Бывают, конечно, звездные гастролеры и с Запада, и с Востока, но все же абсолютно доминируют представители разных поколений советской вокальной школы. В разные годы в афише Шаляпинского значились такие славные имена как Ирина Архипова и Мария Биешу, Тамара Синявская и Ирина Богачева, Артур Эйзен и Александр Ведерников, Булат Минжилкиев и Сергей Лейферкус, Дмитрий Хворостовский и Ольга Бородина, Анатолий Кочерга и Паата Бурчуладзе, Николай Путилин и Любовь Казарновская, Леонид Сметанников и Алексей Масленников, Ольга Гурякова и Владислав Пьявко, Хибла Герзмава и Юрий Марусин, Ану Кааль и Татьяна Новикова, Владимир Огновенко и Ольга Кондина, и многие-многие другие.

В конце января – первой половине февраля нынешнего года в Казанской опере проходит уже 29-й фестиваль. Его программа как всегда разнообразна, в нее входит восемь наипопулярнейших опер западного и русского репертуара, а главных партиях заняты солисты из Москвы, Петербурга, Уфы, Украины и Белоруссии, Литвы и Румынии, а также русские певцы, постоянно выступающие в Германии и США. Значительно и количество дебютантов – вокалистов, впервые участвующих в казанском форуме.

Центральным событием нынешнего фестиваля и мероприятием, с которого он стартовал, стала премьера оперы Жоржа Бизе «Кармен» в постановке петербургского режиссера Георгия Ковтуна, московских сценографов Анатолия и Анны Нежных, и чешского дирижера Милоша Крейчи. Великая французская опера входит в постоянный репертуар Татарского театра оперы и балета уже много сезонов, практически она надолго из него не выпадала никогда, тем не менее, было решено произведение обновить, и сделать полноценную премьеру – дать новое прочтение шедевра.

Подобно тому, как программа Шаляпинского фестиваля состоит практически всегда из самых популярных, самых кассовых опер, ориентирована, соответственно, на самого массового зрителя-слушателя, последняя его постановка также адресована, прежде всего, самой широкой аудитории, явно не гурманам-эстетам. Здесь все ярко, пестро, утрированно-картинно, шумно, спектакль полон движения – все в нем крутится-вертится, мелькает и постоянно изменяется.

Режиссер Ковтун разыгрывает драму севильской цыганки как съемку кинофильма: еще до начала оперы по сцене снуют люди с камерами, тянут какие-то провода, проводится кастинг артистов, на занавес проецируются немые сцены репетиционного процесса. С первых тактов увертюры появляются титры, дополняющие иллюзию кино. На протяжении всей оперы люди с кинокамерами «преследуют» солистов, а сцена явно напоминает огромный ангар какой-нибудь киностудии, внутри которого предпринята попытка воспроизвести то севильскую улочку, то Пиренейские горы. Фильм, который «снимает» Ковтун по опере «Кармен», задуман им как яркое, развлекательное шоу, с огромным количеством статистов, миманса, где каждому зрителю не то что заскучать некогда, но порой трудно просто сосредоточиться.

Балетмейстер по своей основной профессионально-творческой деятельности, Ковтун не мог не насытить оперную постановку балетными номерами. С одной стороны, это вполне естественно, ибо яркая музыка «Кармен» полна зажигательных танцевальных ритмов – не зря в свое время она абсолютно гармонично перевоплотилась в балет Родиона Щедрина. Но, право, в постановке Ковтуна все же балета слишком много: ставит-то он оперу! «Обтанцован», «балетизирован» практически каждый эпизод, каждая сцена – даже знаменитые сцену гадания и финальный «поединок» главных героев Ковтун сопровождает танцами: некие темные силы, закамуфлированные под «ку-клус-клановцев», довлеют над героями. Результат: то, что могло гармонично оживить оперное действо, часто изрядно утомляло.

В ряде случаев излишество танцевального начала создавало немалые трудности исполнителям. В первую очередь это касалось главной героини. Бесспорно, хорошая исполнительница роли Кармен должна быть пластична, изрядно владеть своим телом, уметь танцевать. Но все-таки танец не должен мешать главному – пению. В режиссуре Ковтуна как раз наблюдался сей неприятный казус, более того, не только собственно танец, но настоящие трюки приходилось выполнять казанской Карменсите Анжелине Швачке – например, исполняя знаменитую хабанеру, украинская меццо должна была спускаться по импровизированной «лестнице» из переплетенных мужских рук, каждый миг рискуя оступиться. До пения ли ей было вообще?

Сценическое оформление отличалось буйством красок. Для традиционной постановки, старающейся воспроизвести колористичный юг Испании, это даже плюс. Но, честно говоря, в этом не всегда было соблюдено чувство меры, а некоторые костюмы (прежде всего главной героини), получились откровенно неудачными – грубыми, кричащими и безвкусными. А вот образ Микаэлы для художницы по костюмам Анны Нежной оказался, пожалуй, наиболее получившимся, в нем была и простота, и, одновременно, гармоничный эстетизм.

Шаляпинский фестиваль широко известен, прежде всего, как «вокалоцентричный» форум: не умаляя важности режиссуры и появления новых названий в афише, все же главное, что привлекает на него и публику, и критику, это возможность услышать сразу и много разных певцов со всех концов нашей бывшей большой общей родины, а нередко и из-за рубежа. Данный фестиваль исключением не стал, и уже его первая продукция собрала квартет солистов из разных стран.

В титульной партии выступила украинская певица, солистка Киевской оперы Анжелина Швачка, хорошо знакомая в России. Обладая красивым и богатым меццо, Швачка все же скорее яркая артистка, чем безупречная вокалистка: ее звуковой напор впечатляет, но интонация не всегда безупречная и верхние ноты неидеальны. Тем не менее, яркой, темпераментной игрой Швачке удается компенсировать то, чего не хватает в вокале, и образ сильной, страстной и бескомпромиссной Кармен у нее получается.

Румынский певец Калин Братеску (дон Хозе), впервые выступающий в Казани, обладает крепким спинтовым тенором, не слишком интересным и достаточно однообразным, но мощным и вполне подходящим для экзальтированного, порывистого баскского солдата. Артистически он был несколько анемичен, и настоящая искра в его игре проскользнула только в финале.

Невероятно обаятельна была полька Катажина Мацкевич в партии Микаэлы: чистый, звонкий и ровный голос, умение петь: где необходимо мягко, где необходимо – отважно. Не все идеально в звуковедении, не все верхние ноты получились безупречно, но в целом исполнение было запоминающимся и ярким: даже удивительно, что певица является солисткой всего лишь петербургского Театра музыкальной комедии.

Белорусский баритон Станислав Трифонов (Эскамильо) обладает голосом сверхмощным, редкой по нынешним временам силы. Управлять таким голосом – непросто, и в этом певец еще далек от совершенства, оттого его пение не назовешь абсолютно ровным и аккуратным, но его титанический звуковой напор снискал немалый успех у казанской публики. В сочетании с фактурной внешностью, богатырским обликом это играло на создание образа брутального, почти демонического тореро.

Музыкальный руководитель постановки чех Милош Крейчи провел оперу в хорошем эмоциональном тонусе, хотя некоторые темпы вызвали удивление и не слишком убедили. Игра оркестра была профессиональна, слабее был хор, особенно его женская часть – слитностью звучание не отличалось.

За основу постановки была взята версия Гиро с мелодизированными речитативами. Однако, в этой редакции были допущены, на мой взгляд, совершенно неоправданные изменения: трагическая часть увертюры была купирована, в партитуре были многочисленные перестановки кусков музыки из одной картины в другую, в частности, наиболее нелепой (видимо, в угоду режиссерскому решению), смотрелась инсталляция части музыки из сцены гадания в финальное объяснение Кармен и Хозе, безжалостно и бессмысленно разрывающая ткань последнего. Все это вызывало сожаление.

На фото (Роман Хасаев):
сцены из спектакля

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru