“Чикагская Лирик-опера впервые обращается к одной из лучших ораторий Георга Фридриха Генделя.” “Спешите видеть!” Выдержки из газетных статей звучали интригующе. Тем более, что “Геркулеса” сегодня не очень часто можно увидеть на оперной сцене.* Одной из наиболее известных современных постановок последних лет была работа Люка Бонди на фестивале в Экс-ан-Провансе в 2004 году (копродукция с Парижской оперой и Венскими фестивальными неделями – прим. ред.).

“Музыкальная драма” “Геркулес” - так сам композитор определил жанр своего произведения – была впервые исполнена в Лондонском королевском театре в 1745 году и всегда оставалась в тени наиболее известных сочинений Генделя. Либретто драмы написано английским драматургом Томасом Браутоном по мотивам античной трагедии Софокла с двусмысленным для нашего уха названием “Трахинянки” и сочинения Овидия “Метаморфозы”. В основе трагедии – история возвращения Геркулеса с войны и гибели его от руки верной, но ревнивой жены Деяниры.

Любой режиссер, задумывающийся над постановкой произведений Генделя, задается вопросом, как сделать так, чтобы не было скучно? Многие, даже самые замечательные оперы XVIII века не могут слушаться сегодня так, как они слушались триста лет назад. Оперы, а тем более оратории Генделя – длинные, торжественные, монументальные – всегда так и ставили: торжественно и величественно. Ставили величественно, а получалось часто скучно. В произведениях Генделя очень важно то, что происходит на сцене во время исполнения арий. Если поставить героев лицом к залу и заставить петь их семиминутные арии с многократными повторениями, получается монотонно. На сцене в это время должно что-то происходить. Люк Бонди перенес действие оратории в наше время и превратил Геркулеса в бригадного генерала войск НАТО. Нечто подобное проделал нынче с “Геркулесом” модный американский режиссер Питер Селларс на сцене Лирик-оперы, только вместо бригадного генерала войск НАТО на подмостки сцены вышел американский бригадный генерал, возвращающийся с войны (в Афганистане или Ираке) в американскую глубинку.

Часто по ходу спектакля у меня было ощущение, что режиссер не знает, чем занять певцов во время исполнения нескончаемых генделевских арий. Например, в первой сцене Деянира (Алиса Кут) ждет вестей от Геркулеса (Эрик Оуэнс), предсказывает, что он никогда не вернется, и страдает, периодически ложась на пол и заламывая руки. Чтобы ни у кого из зрителей не осталось сомнений в страданиях матери, при встрече с сыном Гиллом (Ричард Крофт), она достает таблетки из большой коробки и глотает их одну за другой. “Наверняка, подсела на транквилизаторы”, - думает зритель и... не скучает. При попытке съесть очередную пилюлю сын забирает “святой ларец”.

Вот еще одна сцена: возвращение героя с войны. Сначала появляется солдат в образе полевого командира (Маркартур Джонсон). С ним – пленная девушка в ярко оранжевом комбинезоне. На голове у нее – черный пакет. Воздевая руки к небу и взывая к Богу, девушка в ярко оранжевом комбинезоне поет арию мести. Появляется наш Рэмбо. Он дарует свободу девушке в ярко оранжевом комбинезоне, хлопает по плечу вестника (Дэвид Дэниэлс). На жену пока не смотрит. Девушка в комбинезоне оказывается прекрасной царевной Иолой (Люси Кроу). Она рыдает и сообщает, что Геркулес убил ее отца. Гилл подходит к отцу и разводит руками. Мол, как же ты, папа? Папа отворачивается, понимая, что был неправ. Погорячился батя. Сын молча утешает безутешную Иолу, а потом начинает кататься по полу. Надо понимать, страдает очень, а зрителю, опять же, не скучно. Иола поет и при этом делает какие-то движения над головой Гилла. Наверно, колдует и передает ему чары любви. В какой-то момент сцена выглядит так: слева на скамье лежит усталый Геркулес. Над ним склонилась жена. Справа – лежащий Гилл и склоненная над ним Иола. В центре – солдат морской пехоты США, молча наблюдающий за происходящим. Пока Иола пела, Геркулес отдохнул, встал и начал петь о том, что она свободна... Ну и так далее. Надо сказать, на сцене все время что-то происходило. Режиссер, видимо, дал команду не стоять на месте. Певцы двигались даже лежа. Двигались и страдали...

Понятно, что оратория Генделя статична по определению. К сожалению, постановка Питера Селлерса не только не оживила ее, но сделала фальшивой и претенциозной. Мне больше пришлось бы по душе концертное исполнение этого произведения, чем вот такая режиссерская трактовка.

При этом оперы Генделя можно ставить современно и интересно. Так, например, как это было в постановке оперы “Юлий Цезарь” Дэвидом Маквикаром в той же Лирик-опере в сезоне 2007-08 годов. Тогда в ход пошли все приемы “оживляжа”: буффонада, цирковые трюки и эстрадные “гэги”, танец, балет, пантомима; к каждой сцене был подобран не только сценический, но и танцевальный рисунок, особая пластика. Зрители в зале от души веселились, когда Цезарю угрожала опасность. Во время свидания с Клеопатрой его предупредили, что воины Акиллы окружили дворец с намерением убить его. Но Цезарь поет и не может уйти. Ему угрожает опасность, Клеопатра умоляет его бежать, но, лишь допев свою нескончаемую арию до конца, Цезарь убегает. И Гендель прозвучал весь, и Цезарь улизнул от врагов, и – о, чудо! – оказалось, что с виду тяжеловесная опера Генделя полна юмора и веселья. Увы, такого нельзя сказать о постановке Питера Селлерса.

Что касается солистов, то и здесь, к сожалению, ничего запоминающегося я не услышал. Лучшей из них я бы назвал сопрано Люси Кроу в партии Иолы. Она показала прекрасную вокальную технику, ее голос звучал ровно во всем диапазоне. Дебют английской певицы на сцене Лирик-оперы удался! “Я нахожу колоратурное пение особенно привлекательным, - призналась Кроу в коротком интервью для прессы. – Я начала петь колоратурные партии в десять лет, так что сейчас у меня есть кое-какой опыт!”

Исполнительница партии Деяниры, еще одна английская певица Алиса Кут генделевские фиоритуры, даже распевшись ко второму акту, явно не вытягивала, но начало было еще хуже. Не вытягивали свои партии и все без исключения солисты-мужчины, даже тенор Ричард Крофт, хорошо известный своими барочными партиями (партия Гилла – одна из самых известных в его репертуаре), и контртенор Дэвид Дэниэлс, который был очень хорош в Лирик-опере в главных партиях в операх “Орфей и Эвиридика” (сезон 2006-07 годов) и “Юлий Цезарь” (сезон 2007-08 годов). Ну а главная неудача спектакля – исполнитель партии Геркулеса Эрик Оуэнс. Обладая всеми необходимыми внешними данными для роли генерала - огромный рост, могучее телосложение, - бас-баритон из Филадельфии имеет серьезные проблемы с вокальной техникой, голос у него неровный, с проблемами в нижнем регистре. Певец дебютировал в Лирик-опере в партии генерала Лесли в опере Джона Адамса “Атомный доктор” (сезон 2007-08 годов). Интересно, что особый интерес Оуэнс проявляет к малоизвестным операм XX века и современным сочинениям. Так, в этом сезоне главным своим достижением певец считает участие в опере Дьердя Лигети “Великий Мертвиарх” с оркестром Нью-Йоркской филармонии под управлением Алана Гилберта. В апреле запланировано выступление Оуэнса с Чикагским симфоническим оркестром и Риккардо Мути в концертном исполнении “Отелло” Дж.Верди. Послушаем, как справится певец с Верди...

Понятно, что генделевские партии со всеми этими каскадами фиоритур фантастически сложно спеть. Тем не менее есть певцы, которым это удается, но таковых не оказалось среди солистов Лирик-оперы. Почти в каждой арии – не тот темп, неправильная интонация и нечеткая артикуляция. И тут уже мы сталкиваемся с проблемой, которая становится все более острой в последние годы. К сожалению, отсутствие оперных исполнителей мирового уровня во многих последних постановках лишает Лирик-оперу не только возможности конкурировать с Метрополитен-оперой – первым оперным театром Америки, но превращает ее в обычный провинциальный театр. Можно сколько угодно гордиться тем, что спектакли не отменяются и театр выживает в трудные времена, но если нет творческих успехов, зачем такое выживание?!

А вот работа оркестра (дирижер – признанный специалист в барочной опере Гарри Бикет) и хора (последняя работа хормейстера Дональда Налли в Лирик-опере) была, как обычно, выше всяких похвал. Особенно хорош хор в сцене встречи Геркулеса – навеселе, с бутылками американского пива, славит народ возвращение героя. Интересна также работа художника-постановщика, одного из самых известных в мире сценографов, выпускника Московского архитектурного института Георгия Цыпина. Задник сцены представляет собой экран, превращающийся то в палящую от солнца пустыню, то в ночное небо, а то и в преисподнюю. После смерти Геркулеса сцена в темно-красных тонах выглядела особенно выразительной. На фоне кровавого задника сцены пел Гилл и корчилась в конвульсиях, проклиная себя, Деянира.

Отмечу выразительную работу режиссера по свету Джеймса Ингаллса и американской художницы чешского происхождения Дуни Рамиковой.

Три акта оратории разделены в Лирик-опере на две части с одним антрактом, поэтому первое отделение неожиданно заканчивается хором, поющим проклятие Ревности.

В финале мы снова увидели расходящиеся в разные стороны руки растерянного Гилла. Мол, я не виноват. Так придумал режиссер. На все, мол, воля Юпитера. В центре сцены, кроме хора и солистов, стоял гроб, перевязанный ленточкой цветов американского флага. Гилл и Иола ликовали, хор славил героя, народ утешал Деяниру. Иола поднял правую руку к небу, обнялся с Деянирой, и на этом представление закончилось. Ваш корреспондент там был и после спектакля тоже руками развел в растерянности. Прямо как Гилл. Так впервые в этот вечер совпали эмоции сцены и зала.

Примечание редактора:
В числе последних сценических версий «Геркулеса» - копродукция Городского театра Касселя (2008) и оперного театра Люцерна (2010, дирижер Г.Арман, режиссер Д.Мента), спектакли в Гере (2010, дирижер Г.Арман, реж. Н.Шахтебек) и Эссене (2010, дирижер Й. Ван Вельдховен, режиссер Д.Хильсдорф).

На фото (Дэн Рэст):
Эрик Оуэнс – Геркулес, Люси Кроу – Иола, Маркартур Джонсон — солдат
Эрик Оуэнс – Геркулес, Алиса Кут – Деянира

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru