Сентябрь — месяц открытия сезона в столичных оперных театрах и концертных залах. Благословенное время! Каждое из учреждений культуры хочет заманить зрителя не на один раз, а на весь сезон, поэтому для инаугурации оного предлагает весьма заманчивую программу, от которой трудно отказаться.

Московский международный дом музыки здесь не исключение. Правда его менеджмент хорошо поработал и предстоящий сезон на Красных Холмах обещает быть весьма интересным, в том числе и по части оперно-вокальной — поэтому как бы особо заманивать-то и не надо никого. Но с другой стороны, открыть многообещающий сезон тоже надо ярко, интересно, сделать его запоминающимся. И у Дома музыки это получилось — впрочем, уже не в первый раз такая удача улыбается ему. Удача ли? Скорее результат качественной, профессиональной работы его творческих и административных «единиц».

Открытие сезона 2011-12 в ММДМ прошло под дирижерскую палочку его президента – Владимир Спиваков лично стоял вечером 25 сентября за дирижерским пультом, а в финале вечера сменил символ дирижерской власти на скрипку и выдал необыкновенно проникновенное, элегичное соло в штраусовском «Morgen». Открывала же программу под его водительством бетховенская увертюра «Освящение дома» - величественная, торжественная музыка, абсолютно подходящая для такого праздничного мероприятия. Национальный филармонический оркестр России сыграл ее радостно, плотным, литым звуком, густым и одновременно ярким – и ощущение праздника в зале было абсолютным. Оптимизм, совершенно уместный здесь, он – сродни финалу знаменитой Девятой симфонии того же автора.

Не меньшую эмоциональную отдачу оркестр продемонстрировал и в двух вердиевских увертюрах (к «Аттиле» и «Жанне д’Арк») – вторая из них была, пожалуй, самым лучшим номером оркестровой программы, сыгранным аккуратно и в то же время очень нестандартно. Нестандартны были и сами оркестровые произведения – в российских концертных залах их услышишь по нынешним временам не часто.

Имя Спивакова и его оркестра привлекло в Светлановский зал много публики – их всегдашних поклонников. Другая часть аудитории – вокаломаны, которые, конечно же, не могли пропустить первый в Москве полноформатный оперный рецитал знаменитой литовской певицы Виолеты Урманы.*

Литовская дива – непростой ребус современного вокального исполнительства. Для международной карьеры она укоротила свою фамилию (так появилась универсально-европейская Урмана из литовской Урманавичюте или белорусско-польской Урманович), а для абсолютного завоевания оперного олимпа перестроила свой голос из меццо в сопрано. Сама Урмана как-то обмолвилась в интервью, что ей просто надоело петь репертуар меццо – за редким исключением это всегда дамы второго положения, а ей хочется быть на сцене абсолютной примадонной. Природные данные и техническое мастерство позволили совершить это перерождение, и удивительная литовка повторила подвиг некоторых примадонн, у которых была не одна, а две карьеры. Для Урманы переломным оказался 2002 год, когда после триумфов в качестве меццо на многих международных площадках (наверно, самый запоминающийся из них – «Трубадур» с Риккардо Мути на открытии сезона в «Ла Скала», где ее Азучена была по-настоящему необыкновенной), она стала петь репертуар драматического сопрано.

Московский концерт певица поделила на две части – условно камерную и чисто оперную. В первой из них были спеты пять песен Густава Малера на слова Фридриха Рюккерта – очень тонко, на прекрасных полутонах, с тем самым необходимым настроением задумчивости и меланхолии, что заложил в них автор. Звукопись большого оперного голоса потрясала – певица не осторожничала, не боялась пережать, а именно органично существовала в легких и прихотливых узорах малеровской мелодики, облегчив свой маслянистый, жирный голос до лёгкой акварели. За исключением финала, где дирижеру не удалось выстроить верного баланса и медные духовые утопили певицу в своих неуместных фанфарах, весь цикл доставил слушателям огромное удовольствие.

Оперная часть концерта включала знаменитое трагическое «Suicidio» из «Джоконды» Понкьелли, а также три вердиевских арии – суперхит «Ritorna vincitor» из «Аиды», зловещее «La luce langue…» из «Макбета» и хит в кубе «Pace, pace, mio Dio» из «Силы судьбы». И оперная часть не показалась такой же однозначно безупречной, как камерная половина концерта.

Виолета Урмана пела превосходно: очень технично и музыкально. Ее голос – мощный и яркий вполне подходит для избранного репертуара. Урмана – умная и расчетливая певица, она владеет всем арсеналом приемов, чтобы быть убедительной и почти недосягаемой для критики. Ее интересно слушать. Но слушаешь ты ее все-таки больше умом, чем сердцем. У Урманы красивый голос, но, пожалуй, не такой, который способен подарить абсолютное гедонистическое растворение в звуке, когда твой мозг отключается, и ты жадно, словно наркоман, стремишься упиваться этим голосом бесконечно. Холодноватый звук литовки не пленяет абсолютно – и тут певица могла бы взять другим: жаром страстей, эмоциональным шквалом, энергетической бурей. Но и этого нет: умная, интеллектуальная европейка не опустится до слишком открытых итальянских или латиноамериканских страстей. И это можно было бы назвать культурой пения и поставить исполнительнице в заслугу. Можно было бы, если бы эта холодноватость в звуке и в эмоции не заставляла слушателя переключаться на анализ – на собственно анализ технологии звукоизвлечения.

И это переключение становится разрушительным для магии концерта: явственно явленная в песнях Малера она улетучивается в оперных ариях. Раз нет тех посылов, эманаций, которые угнетают работу мысли, но воспламеняют чувство, ты волей-неволей понимаешь, что перестройка из меццо в сопрано совсем даром не прошла. Низ у бывшей меццо-сопрано звучит не просто светло, но жидко и неубедительно (особенно это было слышно в арии Аиды). В то же время верх – частенько резок и напряжен, Урмане не так-то легко держать сопрановую тесситуру: в ее верхушках нет свободы парения, полета, хотя формально все ррр и fff, а также то, что между ними, спеты.

Лучшим номером оказывается зловещая речитация преступной шотландской королевы-узурпаторши – перед вами грозная, властная, беспощадная мегера. Но будем честны: с точки зрения драматического образа все сделано превосходно, но с точки зрения чистого вокала это, пожалуй, самый простой номер всей программы. Конечно, Урмана – большой мастер, и чисто технические трудности ей удавалось не только преодолевать, но делать практически незаметными – и ее Джоконда, и ее Леонора оставили впечатление вокала высшей пробы. Однако, слушая ее, меня не покидало ощущение, что нахожусь я не в театре (а каждая ария, каждый номер должен воссоздавать у слушателя именно театральные ощущения), а на великосветском мероприятии, на концерте-презентации, где все звучит качественно, профессионально и очень правильно. Даже слишком правильно.

Утраченный было совершенно строй первого отделения вернулся в единственном бисе концерта – упомянутое «Morgen» прозвучало чарующе: певице, скрипачу-дирижеру и оркестру здесь как нигде удалось слиться с самим духом музыки, не пожертвовав ничем – ни качеством, ни эмоцией.

Примечание редактора:

* О Виолете Урмане наш журнал писал неоднократно, в первый раз еще в 2001 году по поводу ее выступления в Ла Скала на инаугурации юбилейного вердиевского сезона, состоявшегося 7 декабря 2000 года. В 2003 было опубликовано большое интервью с певицей и т. д.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru