В последнее время московская филармоническая жизнь бурлит, словно вулкан, проснувшийся от спячки советского времени, вулкан, уверенно переживший фазу стагнации и находящийся сейчас на пике своей активности. Гастролеров – самых разных! – мы уже и сбились считать, поэтому проведение собственного мероприятия Тюменской филармонии на сцене Концертного зала имени Чайковского в Москве, казалось бы, могло остаться просто незамеченным, раствориться в череде других музыкальных событий… Но не тут-то было! Выражаясь сухим «заумным» языком, «актуальность и новизна» программы, представленной в столице, – это как раз то, мимо чего истинные меломаны пройти никак не могли, тем более что речь, шла о московской премьере. Как гласила афиша, вниманию столичной публики предлагалось концертное исполнение духовной оперы «Христос» Антона Рубинштейна (1829 – 1894). Сей проект был осуществлен силами оркестра «Камерата Сибири» п/р Антона Шароева, Хоровой капеллы Тюменской филармонии п/р Анжелики Таланцевой и приглашенных певцов-солистов.

Автором редакции и художественным руководителем этого концертного исполнения выступил Антон Шароев. Весьма символичен и тот факт, что автору оперы маэстро приходится правнуком! Нельзя также забывать о том, что именно маэстро Шароеву, дирижеру и скрипачу, мы и обязаны возвращением последнего сочинения Рубинштейна в Россию, ведь партитура его более века считалась утерянной (долгие годы было известно лишь о клавире, хранящемся в библиотеке Санкт-Петербургской консерватории).

В основу немецкоязычного либретто оперы «Христос» легла одноименная поэма Генриха Бультгаупта. Историческая мировая премьера сочинения (в форме концертного исполнения под управлением автора) состоялась в 1894 году в Штутгарте, а ее первое сценическое представление в Германии – в 1895-м, уже после смерти композитора. Осуществить зарубежные разыскания партитуры этой оперы Антону Шароеву удалось благодаря поддержке Немецкого культурного центра имени Гёте. После многолетних поисков сенсационная находка была сделана им в одном из библиотечных хранилищ Берлина. В информационных материалах по поводу московской премьеры не уточняется, правда, что представляет собой найденная партитура «Христа» – авторскую рукопись или один из ее авторизованных списков, но, в любом случае, значение находки, сделанной 25 декабря 2007 года в Берлине, переоценить невозможно, ведь до этого времени (в начале 2000-х годов) опера «Христос» Рубинштейна исполнялась маэстро Шароевым лишь фрагментарно. Ее фрагменты, представленные на концертах в Тюмени, Москве и Санкт-Петербурге, имели широкий музыкальный резонанс и были записаны на DVD. И эта инициирующая творческая акция, приобщиться к которой в то время лично мне так и не довелось (даже виртуально на домашнем экране), фактически сразу обрела статус мировой премьеры нашего времени. Но, благодаря берлинской находке, горизонты музыкально-текстологического постижения последнего творения Рубинштейна оказались существенно расширенными – и уже через год после этого, 12 декабря 2008 года, российская сценическая премьера оперы «Христос», музыкальным руководителем которой закономерно стал Антон Шароев, состоялась в Пермском театре оперы и балета имени Чайковского. 28 ноября 2009 года, в день 180-летия со дня рождения Антона Рубинштейна, премьера концертной версии оперы в редакции Антона Шароева состоялась в Тюменской филармонии, а затем, в марте 2010 года, ее услышали и в Санкт-Петербурге, в зале Государственной капеллы имени Глинки. Наконец, несколько дней назад (11 октября) долгожданный черёд настал и для Москвы.

Опера «Христос» была написана в 1893 году, за год до смерти композитора. Живя с начала 1890-х годов затворником в Дрездене, он перестает выступать публично и практически ничего не пишет. Творческий спад того времени тесно пересекается с темой усталости и разочарования, выраженных в одном из писем композитора: «Я исстрадался (исписался); философия с ее грозным словом “зачем” овладела мной». Но, тем не менее, ради своего давнего замысла, ради духовной оперы «Христос», композитор делает исключение. «Это моя последняя работа, довольно, не хочу писать!» – делится он своими мыслями в другом письме. Летом 1893 года Рубинштейн с семьей живет в Италии на берегу живописного озера Комо: перемена места и климата была вызвана тяжелой болезнью его младшего сына Александра. Но, увы, это не помогает: в возрасте 21-го года юноша умирает от туберкулеза. Именно в этой обстановке душевного угнетения и происходит сочинение оперы. Наверное, именно поэтому сцена стенания Матери отрока, выведенной в качестве одного из персонажей оперы и оплакивающей смерть собственного сына, и предстает у композитора такой пронзительной и щемящей сердце…

«Христос» – сочинение особое, оно явилось итогом духовно-нравственных исканий композитора: в нем отразились его постоянные раздумья о жизни и человеке, о вечном и преходящем, о верности и предательстве. Образ Христа, образ Спасителя – один из наиболее трудно поддающихся с точки зрения его музыкального воплощения, и поначалу, еще до того, как я впервые услышал это сочинение на концерте в Москве, мне казалось, что раз эта масштабная фреска, названная духовной оперой, заключает в себе сюжеты из Евангелия, деяния земной жизни Христа от его Рождества до Вознесения, то это, скорее всего и не опера в привычном смысле, а некая разновидность музыкального пассиона. Этому предварительному суждению во многом способствовал и тот факт, что в основу сочинения легло немецкое либретто, а, как известно, в западной церковной традиции пассионы были явлением весьма органичным и распространенным. Но живое восприятие музыки Рубинштейна убедило меня в том, что перед нами – всё-таки опера, пусть и во многом необычная, пусть в ней, конечно же, и прослеживаются черты ораториального стиля. Это опера, музыкально-драматургическое развитие которой выстроено именно по законам обозначенного театрального жанра. В своих ариях, ансамблях и хоровых эпизодах она, как и полагается опере, необычайно действенна (в данном случае, еще и необычайно действенна в нравственно-психологическом аспекте), и ей просто чужда свойственная пассиону повествовательная описательность. В музыкальном языке оперы «Христос», на первый взгляд, даже кажущемся «иррациональным», автора «Демона» и «Нерона» можно узнать, пожалуй, и не сразу, но постепенное погружение в суть этой «философски волшебной», сокровенной музыки, неизбежно приведет к тому, что, несмотря на немецкое либретто, вы поймете: душа ее – истинно русская. И в этом смысле изысканная мелодика Рубинштейна, принадлежащая еще веку девятнадцатому, но уже явно устремленная в будущее, так близка и понятна именно отечественному слушателю. Эта великая музыка всецело воздействует на вас, захватывает в свой плен почти на подсознательном уровне, она вызывает катарсис и способствует нравственному обновлению души. Ее философия – вовсе не религиозный догмат, она – именно духовная, вселенская, общечеловеческая.

Опера «Христос» в редакции Антона Шароева состоит из интродукции, пролога, пяти картин (с первой по шестую, за исключением второй) и эпилога. Именно так мы и читаем в программе: «Интродукция; Пролог (“Рождение Христа”); I картина (“Искушение Сатаной”); III картина (“Нагорная проповедь”); IV картина (“Въезд в Иерусалим”); V картина (“Тайная вечеря”, оркестровая картина “Вечер. Гефсиманский сад”); VI картина (“Суд. Путь на Голгофу”); Эпилог (“Рождество и Вознесение Христа”)». О причине отсутствия второй картины не сообщается ничего: то ли в общем первоначальном сценарии композитора она так и осталась нереализованной, то ли именно эта картина в найденной «берлинской» партитуре отсутствовала либо по каким-то причинам просто не подлежала восстановлению: кто знает, а вдруг это станет предметом дальнейших изысканий… Конечно же, не зная истинной причины, предположений по этому поводу можно высказать, много. Однако, не предполагая, а основываясь на собственных слушательских впечатлениях, совершенно определенно могу сказать, что мы стали свидетелями события, необычайно значимого для русской музыкальной культуры и восстановившего чрезвычайно важное звено в ее славной истории.

В редакции Антона Шароева для камерного оркестра собственно оркестровая составляющая и есть камерная струнная группа, а отсутствие остальных инструментов компенсируется звучанием органа (партия органа – Мария Блажевич). В этой связи безумно интересно было бы узнать тот состав оркестра, что обозначен в «берлинской партитуре», но, к сожалению, ответа на этот вопрос сопроводительный текст программы московского исполнения также не дает. Думается, что оригинальная партитура, скорее всего, предполагает состав большого симфонического оркестра… Или всё же такое весьма необычное сочетание органа с камерным составом струнных – это революционное «know-how» последней оперы Рубинштейна?..

Автор представленной в Москве редакции оперы «Христос» в качестве компромиссной языковой тактики исполнения выбрал двуязычие, то есть вариант, когда часть номеров исполнялась на языке оригинала – немецком, а другая часть – на русском. Понятно, конечно, стремление художественного руководителя проекта донести смысл текста до носителей русского языка, однако двуязычие в опере всегда было практикой очень сомнительной: либо всё надо петь по-немецки, либо всё в переводе по-русски. Переход с языка на язык снижает против воли слушателя саму образность восприятия, заставляя делать ненужные акценты на форме, а не на содержании. Если же остановиться на немецком варианте, то тогда следовало бы предусмотреть и сопроводительную бегущую строку с русским переводом. Но даже и в случае имевшего места двуязычия я бы не отказался от бегущей строки, ибо вместо того, чтобы сполна отдаться наслаждению музыкой, львиную долю усилий пришлось потратить на то, чтобы элементарно разобраться, кто есть кто в этом совершенно новом для тебя музыкальном произведении, тем более, что зачастую один и тот же солист исполнял партии разных персонажей. Но эту проблему можно было решить легко и изящно, вовсе даже и не прибегая ни к каким техническим ухищрениям. Для этого в слушательских программках достаточно было просто опубликовать если и не полный текст либретто (только на русском – хорошо, на двух языках – идеально), то хотя бы сценарный план с указанием названия картин, исполняемых номеров и участвующих в их исполнении персонажей. Увы, этого сделано не было, поэтому, когда отзвучали последние аккорды оперы и погружение в ее удивительный музыкальный материал «вопреки всему» всё же стоялось, я отчетливо поймал себя на мысли, что у меня есть большое желание снова переслушать эту музыку «для повторения и закрепления пройденного».

В московском концертном исполнении приняли участие двое солистов Магнитогорской государственной капеллы имени Эйдинова – лирический тенор Александр Гайнутдинов и бас Сергей Муртазин. Первый очень аккуратно, вокально ровно, но как-то совсем уж схематично и отстраненно исполнил партию Христа. Второй же ухитрился предстать за один вечер в семи (!) ипостасях – Сатаны, Каиафы, Пилата, Иуды и трех Королей (Мавританского, Нордического и Индийского). Не многовато ли для одного исполнителя? Но, впрочем, певческое воплощение названных персонажей было весьма грамотным и профессиональным. Наибольшее вокальное удовольствие в обсуждаемый вечер доставило глубокое и чувственное меццо-сопрано Ирины Бибеевой, голос, звучавший в партиях Марии-Богородицы и Марии Магдалины. Сопрано Елену Шароеву, солистку столичной «Геликон-Оперы», мы услышали в партиях Матери отрока и Жены Пилата. Кроме этого в опере был задействован и целый ряд эпизодических вспомогательных персонажей (еще восемь), но в их протокольном перечислении особого смысла, пожалуй, и нет.

Слушать и открывать для себя это неизвестное ранее произведение русского классика было необычайно интересно! Подмечать, как маэстро Шароев, словно заправский медиум-врачеватель, несет доброе и вечное в наши души, отягощенные непростыми повседневными проблемами сегодняшней неспокойной жизни, было восхитительно здорово! Другое дело, что на всём протяжении концертного исполнения камерный струнный оркестр, хор и отдельные солисты звучали не всегда убедительно, не всегда на том уровне, который хотелось бы услышать. Но, в целом, открытий и побед в этот вечер было несравненно больше, чем просчетов, поэтому ни о каком-либо разочаровании речи быть и не может! Вместо этого хочется сказать огромное спасибо руководству Тюменской филармонии за то, что представление такого необычного инновационного проекта стало возможным и в Москве: оно явилось настоящим подарком столичным меломанам. И в финале наших заметок по случаю московской премьеры оперы Рубинштейна «Христос» – по словам Антона Шароева, «произведения исключительной трудности» – невозможно не согласиться с дирижером, что это действительно «глубочайшая музыка», музыка, наполненная «удивительной трагедийностью». При этом трагедийность ее духовно-философского содержания неразрывно связана с темой рока, с темой ее непростой драматичной судьбы, с темой забвения самой оперы в конце девятнадцатого века и ее «воскрешения» в начале века двадцать первого. Именно об этом свидетельствуют и слова самого Рубинштейна, вынесенные в качестве эпиграфа к программе московского концерта: «Композитор, который ныне игнорируется, должен утешаться надеждой, что когда-нибудь, возможно, в музыкальной области на очередь дня станут раскопки». Эти мысли выдающегося музыканта оказались провидческими…

На фото: автор редакции и художественный руководитель концертной постановки Антон Шароев

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru