Тема путешествий, судя по названиям опер, показанных в английской столице, была весьма актуальна на прошедшей неделе в Лондоне. Но если б только эти оперы, поставленные на сценах Royal Оpera House и English National Opera, были о путешествиях...

Несмотря на то, что написаны они почти с разницей более чем в сто лет, у меня возникло желание объединить их в одной рецензии. Эти оперы – не с трагическим концом. Я имею в виду, что главные, действующие герои - не погибают. Даже несмотря на то, что Сента должна была бы по оригинальному замыслу броситься со скалы в море, доказав тем самым свою верность Летучему голландцу, а затем и сам корабль-призрак с капитаном, несущем на себе проклятье, вслед за ней канул бы в морской пучине. В постановке же Тима Албери она остается одна, а корабль-призрак продолжает свои скитания. Исчезла трагедия – исчезла изюминка. Как жаль! Романтическая, по идее, опера превращена почти в производственно-любовный роман. Непростительно совершенно!

Непонятно и то, зачем нужно было режиссеру вносить так называемый индустриальный элемент в свою постановку, заменив романтические милые девичьи посиделки с вязанием-вышиванием огромной фабрикой с множеством работниц за швейными машинками. Нас пытаются убедить, что в этой поточной линии у работниц в бесцветно-серых халатах действительно было время для душевных разговоров? Ха! Именно в этот индустриальный период в Англии, например, был придуман английский чипс энд фиш (картофель фри и рыба в кляре), завернутые в газетный лоскут. Чтобы женщинам, вставшим на поток в начале двадцатого века, хоть как-то облегчить существование.

Вместо трех актов с двумя перерывами мы просидели, не вставая, два часа и 32 минуты, и это было непросто, хотя и соответствует оригинальному замыслу Вагнера о безантрактром исполнении «Голландца».

Подытоживая мои впечатления, я бы сказала так: длинно, скучно, слишком индустриально, неромантично. Даже при том, что потоки настоящей воды лились на сцене во время шторма (сценография Михаила Левина), если бы...

Если бы не музыка Вагнера в исполнении оркестра Королевской оперы и под управлением дирижера Джефри Тэйта: пугающая, властная, мощная, как пугает человека в утлой лодчонке разбушевавшаяся мощная морская стихия. Вагнер сам однажды пережил страшную бурю на пути из Риги в Лондон, и имел представление, что это такое. Его музыка, особенно увертюра – не зря он почти двадцать лет возвращался к ней, доделывая и усовершенствуя, выворачивает душу наизнанку. Это то душевное потрясение, за которым я раз от раза возвращаюсь в оперу. Поэтому на вопрос двух почтенных английских джентльменов (в очереди в гардероб - один из которых успел вперед меня поднять мой упавший шарф) о впечатлениях от оперы, я ответила восхищенно: «Да, очень! А вам?»

Ох, уж эти англичане! Они сказали словами «Да!», а мимика и жесты продемонстрировали другое: «Умеренно!».

Именно так, умеренно восприняли «Летучего голландца» после первой премьеры - без малого – почти двести лет тому назад, боюсь, что именно так же ее восприняли и большинство зрителей в этот вечер.

Бескомпромиссный и падкий на дорогие подношения Даланд – датский бас Стивен Миллинг – выступил... умеренно. Латышский бас-баритон Эгилс Силиньш спел Летучего голландца очень профессионально, голосом, излучающим таинственность и зловещее присутствие, который и завораживал Аню Кампе (Сенту), и пугал. Кампе, особенно в финальной части, пела сильно, мощно, и ее пение было по-настоящему захватывающим.

О чем все-таки эта история, в итоге? О двух навязчивых и бескомпромиссных романтических фантазерах, для которых реальность значит гораздо меньше, чем их собственные грезы? Может быть! Жаль, что этот аспект где-то затерялся в невыразительной режиссуре и сценографии...

Более тридцати лет ждала опера «Пассажирка», написанная композитором Моисеем Вайнбергом на либретто Александра Медведева, своего часа. И это странно, потому писал ее Вайнберг в советское время, и военная тематика, а именно – тема концлагерей – была вполне легальна. Однако оперу не решился поставить ни один из советских театров, из-за так называемого абстрактного, ложного гуманизма. В основу сюжета оперы "Пассажирка", которую Шостакович назвал "мастерским, совершенным по стилю и форме произведением", легла одноименная повесть польской писательницы Зофии Посмыш, где она описывает встречу бывшей узницы Освенцима со своей надзирательницей во время круизного путешествия в шестидесятых годах. Но – возмездия – не последовало. Полячка Марта не пожелала доносить на жену немецкого дипломата, плывшего в Бразилию к месту своего назначения. Видимо, именно этот момент и не дал опере Вайнберга появиться на советских сценах.

Удивительно то, что мы знаем его и - не знаем, в то же время! Именно Вайнберг написал замечательную музыку к популярнейшим советским фильмам "Укротительница тигров", "Летят журавли", "Тегеран-43" и мультикам про Винни-Пуха, но его симфонические, камерные и оперные сочинения исполняются редко. Так что мировая премьера "Пассажирки", состоявшаяся в 2006 году на сцене Московского международного дома музыки силами Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, а теперь поставленная Английской национальной оперой (Режиссер Дэвид Паунтни) – дань творчеству композитора и теме как таковой.

Тема – сложная, страшная, трудная, особенно для оперного восприятия. Очень близкая и болезненная для самого Вайнсберга, чья семья погибла в этих самых лагерях, а сам он смог уехать сначала в Минск, потом – в Москву, где и жил до самой смерти.

У меня есть ощущение, что ему, несомненно, понравилось бы, как бережно обошлись с оригиналом английские музыканты под управлением дирижера Ричарда Армстронга и режиссер Дэвид Паунтни. Декорации Йохана Энгельсa располагаются на двух уровнях. Нижний – ад Освенцима, с железнодорожными путями, ведущими к камерам смерти, платформами, периодически возвращающиеся с грудами вещей, принадлежавших смертникам, со ждущими своей страшной участи узниками: полячка Марта (Жизель Аллен), русская партизанка Катя (ее исполняет шведское сопрано Юлия Спорсен), чешская еврейка Власта (Венди Даун Томпсон), нашедшие пока свое временное пристанище на двухэтажных нарах. Верхний ярус – палуба белоснежного океанского круиза, достопочтенная публика 60-х годов в белых нарядах, танцы, коктейли…

Музыка. Когда в 1977 году Шостакович впервые услышал «Пассажирку» в исполнении автора на рояле, то сказал: «Это шедевр. Оперу надо немедленно ставить в театре». Любой шедевр труднодоступен пониманию с первого раза, так я думаю. Поскольку вторично мне эту оперу послушать пока не удалось, я воздержусь от комментариев. Но, без сомнения, потрясением стало исполнение Юлией Спорсен (Катя) русской народной песни – душераздирающей и проникновенной. Она исполнялась без музыкального сопровождения (привет от корсаковской Любаши!), голос Юлии потряс зал, это был кульминационный момент всей постановки: каждый английский критик не преминул сообщить об этом. Запомнилась лирическая тема, сопутствующая любви Марты и ее жениха Тадеуша (Ли Мелроуз) скрипичное соло смогло передать слушателям их страсть, их боль, их надежды, которым, увы, не дано было осуществиться.

Представляю, насколько трудно было «вжиться» в эти роли западным актерам. Однозначно, зрителю тоже было нелегко, он не подготовлен к такому сопереживанию. Но - зал не покидали разочарованные слушатели. Зритель, и надо отдать ему должное, аплодисментами выразил свое отношение теме!

Может быть, так и надо. Душа – не знающая надрыва, живущая в довольно комфортной оболочке, избалованная, сытая, ленивая – эта душа должна всё-таки работать! Хотя бы иногда – чтобы совсем не отупеть. Чтобы трагедия Освенцима более никогда не могла повториться.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru