Когда на афише театрально-концертного зала «Дворец на Яузе» появилось имя Елены Зарембы с новой программой в органном сопровождении, сомнений, что это стоит услышать, не возникало. Но сюрпризом стало, что концерт состоялся не в основном зале, постоянно мелькающем на телевидении в качестве места проведения КВН и прочих популярных шоу, а в фойе, в камерном формате.

Первая реакция - досада, неужели певица с мировой известностью не достойна сцены, которая часто принимает даже самодеятельных артистов? Тем более, сразу было понятно, что орган предполагается не стационарный.

Но очень скоро своеобразный, хорошо отреставрированный серо-мраморный декор высоких полуколонн в стиле неоклассицизма, уютно расставленные покоем стулья, близость к исполнителям, напоминающая небольшой храм акустика повернули эмоции в положительную сторону. Возникло стойкое ощущение, что в числе чуть более сотни избранных близких друзей мы – званые гости у певицы, и держалась Елена Заремба с особой доверительностью. Несмотря на неизменно царственный облик, всё в ней - от кокетливых очков, в которые артистка без стеснения смотрела в ноты, до бытовых мелочей – вроде выхода из кулис раньше времени, или реплики «будь здорова» на внезапное чихание партнёрши, открывало какие-то тёплые нюансы, не доступные на большой сцене.

Заранее скептически настроенная по поводу электронных псевдо-органов, и здесь я вскоре изменила своё мнение. Классический цифровой орган фирмы «JOHANNUS» звучал неотличимо для дилетанта от хорошего небольшого церковного инструмента, плюс он очень эстетичен, полностью оправдывает своё название «Rembrandt». Фасад тёмного дерева размером со старинный купеческий буфет симметрично серебрится стройными трубами, словно уменьшенная копия из барочного европейского собора.

Но и программу, особенно первого отделения, можно назвать «барочной» - Гендель, Скарлатти, Глюк, Бах – все из 18-го века. Именно глубокое меццо, даже контральто Зарембы, много исполнявшей и «брючные» роли в операх 19-го века, максимально приближается по тембру, естественной плотности и динамической яркости звучания к легендарным певцам-кастратам, царившим тогда на подмостках как в мужских, так и в женских ролях. Моё личное мнение, кстати, – не считаю контратеноров полноценной заменой кастратам, чаще всего это баритоны, реже теноры с предельно развитым фальцетом. От того их относительно скромная динамика, упор на виртуозность, ограниченный выбор репертуара, представляющего часто лишь исторический интерес.

Голос певицы настолько естественно ложится на эту музыку, что разбирать по мелочам даже не хочется. Местами от её низких нот в малой октаве просто перехватывало дух –вспомнилось, что если тенорам или колоратурам в старину платили золотом за «верха», то контральто, как и басы, ценны именно своими бархатными «низами».

Первым откровением стала знаменитая «Ombra mai fu» – ария Ксеркса из одноимённой оперы Генделя. Памятны мужские интерпретации этого почти «шлягера», от Марио дель Монако до Дмитрия Хворостовского. И если у них в звучании хоть условно присутствовал грозный персидский владыка, то Елена покорила абсолютным мелосом, отстранённостью от текста во имя красот музыки.

По контрасту прозвучали две арии Д. Скарлатти. На mezzo-voce изящная «Sento nel core» и бодро-оживлённая «Gia il sole dal Gange».

Далее – опять старый знакомец, Парис из «Париса и Елены» Глюка «O, del mio dolce ardor», что нередко звучит и на студенческих зачётах. Чуть быстроватый, необычный темп придал взволнованности и юношеского пыла «школьной» арии.

Очень светски, страстно прозвучала всегдашняя «Ave Maria» - «совместный» опус с мелодией Гуно и аккомпанементом Баха (Прелюдия C-Dur N1 из 1-го тома ХТК). А вот другой, настоящий Бах, завершавший 1-е отделение вечера, стал разочарованием. «Erbarme Dich…» — «Помилуй, мя, Господи» №47 из «Страстей по Матфею», сцена отречения апостола Петра. Пожалуй, самый знаменитый номер баховского творения, абсолютный шедевр, популяризованный фильмами Тарковского и Пазолини. Увидев это в программе, заранее предвкушала нечто особенное. Любому первокурснику музучилища известно, что «Сцена отречения Петра» не просто дивная ария для меццо-сопрано, а полноценный дуэт голоса и скрипки. Партия скрипки не сложна, но требует певучего, почти человеческого звука в соревновании с голосом, выплетания смычком тончайшего кружева. Вместо этого уже во вступлении скрипачка Юлия Плисковская грешила фальшивыми нотами, дрожащим ученическим звучком. Такое впечатление, что она читала с листа, играла неуверенно и робко. И вместо отмеченного во всех учебниках по инструментовке ансамбля остальные участницы – Елена Заремба и органистка Антонина Кадобнова, как могли, спасали текст, старались выплыть. Это им, в целом, удалось, но ожидаемого чуда не случилось: безмерно жаль!

Второе отделение достойно открыла ария №10 «Fac un potrem» из «Stabat Mater» Перголези. Далее мы услышали две очень разные арии Моцарта. В первой из них, арии Карми из кантаты «Освобождённая Ветилуйя» показалась, что органное сопровождение - переложение оркестрового оригинала - не очень органично, тяжеловато. Но зато вторая ария «Son reo, l’error confesso» из оперы «Митридат» стала звуковой кульминацией. Всё в ней было «на месте» - и мощный ликующий орган, и «трубный глас» певицы, которому верилось, что поёт действительно особа царских кровей, здесь Заремба блеснула и яркими верхними нотами.

Для освежения слуха и отдыха солистки последовало инструментальное интермеццо. Трубач Александр Смирнов исполнил Andante cantabile из концерта для трубы Гайдна.

У него культурное, хотя не всегда уверенное звучание. Следующий номер – сольное выступление органистки Антонины Кадобновой. Самое время сказать о ней особо. Впервые услышала эту исполнительницу в качестве пианистки-концертмейстера Елены Зарембы в БЗК прошедшей осенью. Тонкий музыкант, чуткий ансамблист. Но, как ни странно это покажется, за роялем Антонина Кадобнова казалась более строгой, академичной. «Король инструментов», орган, даже портативный, предполагает некую спортивность музыкантов, особенно дам. Наличие ножной педальной клавиатуры, необходимость постоянно вертеться-перелезать на лавочку, диктует брючный костюм и особую ловкость пластики. А уж когда до исполнителей рукой подать, как в Концертном фойе на Яузе, озорная «гимнастика» общения органистки с её инструментом бросалась в глаза, придавала изюминку. Замечу, что ансамбль Зарембы и Кадобновой был ничуть не хуже, чем в фортепианном варианте.

Для своего соло Антонина выбрала Токкату из симфонии №5 для органа Шарля Мари Видора - бельгийского виртуоза конца 19 – начала 20 века, органного Паганини.

По общему настрою музыка несколько выбивалась из общего ряда, простой мотивчик, странно напомнивший популярную песню « А я иду, шагаю по Москве…», обрамлённый массой украшений и вариаций, услышался нервным, дёрганным по темпам. Виртуозную технику органистка продемонстрировала вполне, возможно, сыграть номер безупречно ей помешала излишняя эмоциональность.

На контрасте прозвучала «Ave Maria» Шуберта. Хотя Елена Заремба пела латинский вариант текста, опять подумалось, как её молитва далека от канонов, столько чувственности в голосе, даже старательно убираемом на mezzo-voce и piano.

Следующая молитва - «Repentir» Гуно - поразила широчайшей кантиленной мелодией и редким ансамблем голоса, органа и засурдиненной трубы. Александр Смирнов очень деликатно добавлял свою медную краску в ансамбль. И словно в ответ на мысль, что Зарембе и без сурдины труба – не помеха, в завершение концерта прозвучал ещё один «хит», Ave Maria Каччини в обработке Олега Янченко. Со времён юности, когда довелось слышать ансамбль Тимофея Докшицера с Ириной Архиповой, не встречалась в принципе с этим великолепным сочетанием – меццо-сопрано и труба. Лишь избранные певицы могут себе позволить состязание с голосом металла, и Елена Заремба одна из них!

На бис нам была подарена всего одна, но совершенная «жемчужинка» - «Nel cor piu non mi sento» Паизиелло. Этой прелестной старинной арией музыкальная часть вечера закончилась. Его продолжили дружеские поздравления, разговоры, автографы и фото с артистками, не отделёнными от публики сценой и рампой. И уже с благодарностью к организатором подумалось, что даже самые «громкие» голоса больших певцов в подобной камерной обстановке раскрываются неожиданно значимо для их поклонников, а в голове тихонько забрезжил пока абсолютно «маниловский» список мечтаемых встреч со звёздами оперы в подобном интимном формате.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru