Одесский национальный академический театр оперы и балета известен всему миру прежде всего своим архитектурным обликом: исключительное по красоте и гармоничности творение австрийских архитекторов Фердинанда Фельнера и Германа Гельмера по праву входит в число самых выдающихся достопримечательностей Европы. Но не только экстерьер и интерьеры впечатляют: у оперного театра в Одессе превосходная акустика, что является, пожалуй, ключевым фактором для оперного искусства, гораздо более важным, чем визуальные красоты. У театра как у творческой единицы славное прошлое: от одного перечисления мировых звёзд рубежа 19 – 20 веков, что выступали на его сцене, голова идёт кругом: Карузо, Баттистини, Тетраццини, Руффо, Шаляпин, Собинов, Крушельницкая, Нежданова… В эпоху советского изоляционизма на одесской сцене блистали преимущественно отечественные вокалисты, но и они были самого высокого качества – не зря Москва, Ленинград и Киев регулярно переманивали певцов из Одессы.

Постсоветские годы не лучшем образом отразились на судьбе Одесской Оперы – впрочем, как и на судьбах культуры на просторах всего бывшего СССР. Долгой и мучительной была реконструкция театра, длившаяся целых одиннадцать лет. В 2007 году театр вновь распахнул свои двери для публики – зрители увидели обновлённые интерьеры, поражающие своим великолепием и богатством. С приходом в 2009 году на пост главного дирижёра молдавского маэстро Александра Самоилэ в Одесской Опере начался новый этап творческого роста, расширения репертуара, повышения качества выпускаемых спектаклей.

Последняя работа театра – премьера оперы Моцарта «Дон Жуан», состоявшаяся в конце апреля – начале мая. Взяться за сложнейший опус зальцбургского гения решились не без сомнений: его музыка здесь не звучала уже очень давно, в сегодняшнем репертуаре превалирует итальянская опера из джентльменского списка. «Дон Жуан», бесспорно, одно из совершеннейших и одновременно сложнейших творений Моцарта, недаром среди музыкантов существует расхожее мнение, что труппа, осилившая этот опус, может справиться с любой оперой. «Дон Жуан» сложен не только в музыкальном отношении, ибо он требует исключительных певческих сил для своей полноценной реализации, – «Дон Жуан» сложен и театрально. В самом подзаголовке произведения, данном Моцартом, содержится определенное противоречие, загадка: drama giocosa, «веселая драма» — что это? Редкая «недобрая» шутка солнечного гения, подарившего миру шедевр, в котором юмор и флирт параллельны трагедии, а завершается он смертью главного героя, после которой звучит не слишком уместное моралите – о мертвых либо хорошо, либо ничего, и дидактика кажется здесь несколько напыщенной и издевательской.

На самом деле загадок в «Дон Жуане» много – это одно из самых нелинейных, многослойных произведений мировой музыкальной литературы. В этом его сложность, но в этом же и его благо для театров: возможностей прочтения, поиска нового это классицистское произведение дает неисчерпаемое море. Разгадывать ребусы «Дон Жуана» в Одессу позвали известный петербургский тандем: Юрий Александров и Вячеслав Окунев создали спектакль авторский, в котором много интересного, но и много спорного.

В буклете к опере Александров излагает своё видение сюжетной канвы, подправляя, а порой и сильной переделывая либретто Лоренцо да Понте. Нет, ни одно слово, как и ни одна нота не утеряны, не изменены, но смысл, порой, меняется кардинально. По Александрову главный герой – харизматичная, свободная личность, и в этом, а не в его фривольном поведении кроется основное противоречие: ханжествующее окружение не способно понять такого человека, а уж принять – тем паче. «Весь сюжет развивается как дьявольская игра с Доном Жуаном, которую придумали остальные действующие личности для выхода из своей душевной стагнации», —говорит режиссёр. Что-то подобное мы уже видели у Дмитрия Чернякова в Большом театре, да и у самого Александрова в его «Санктъ-Петербургъ Опере». Но в отличие от черняковской версии спектакль Александрова более логичен и в нём меньше неоправданного волюнтаризма, он более уважителен по отношению к исходнику. По сравнению со своей же питерской работой Александров сделал как шаг вперёд, так и шаг назад: одесский вариант качественнее, добротней, красивей и совсем не вульгарен, но в то же время в большей степени втиснут в прокрустово ложе пресловутого концептуализма, что сильно мешает прежде всего отдаться подлинному автору оперы – Моцарту.

Александров и Окунев помещают действие оперы (все картины разворачиваются в одном месте) в лобби фешенебельного отеля условного европейского горнолыжного курорта, призванного «окормлять» гламурную элиту. Лёгкая кисейная штора, периодически спускаемая с колосников, позволяет осуществлять незначительные перемены обстановки, в то время как артисты общаются на авансцене. На сцене – наши дни, современность. Но временной перенос не смущает: опера о вечном, «Дон Жуан», переваривает такие эксперименты в общем-то почти безболезненно. Смущают, вызывают вопросы другие новации.

«Демиургом» злокозненных замыслов против Дона Жуана избран Дон Оттавио, в хитроумной голове которого как раз и рождается план изощрённой забавы. Такая важная роль отведена у Александрова в общем-то второстепенному моцартовскому персонажу, что несколько странно не только потому, что не соответствует либретто, но еще и потому, что сильно снижает ту самую идею, которую сам же Александров декларирует в буклете: если за всем действием стоит мощный интеллект серого кардинала, то кто же тогда «харизматичный и свободолюбивый» титульный герой? Всего лишь игрушка в руках Дона Оттавио, всего лишь средство, инструментарий? По существу Дон Жуан – уже и не главный герой новопридуманной фабулы… Таким образом, у Александрова Дон Жуан – слабоватая личность, скорее жертва обстоятельств, чем их провокатор.

Это глобальная странность концепции. Но также она полна и странностей частных. Детальный разбор не входит в задачи рецензии, однако на одном моменте мы всё же остановимся – он очень показателен для всей постановки в целом. Первая картина: по Александрову, Донна Анна – не жертва насилия и вторжения, она сама – инициатор сексуальных развлечений с мачеватым аристократом. Анна лишь хочет остаться неузнанной, но по неосторожности теряет маску, за которой скрывает своё инкогнито, и чтобы спасти свою репутацию в ярости призывает для мести за неполучившийся хитроумный план адюльтера отца-Командора. Закручено лихо, но есть одна нестыковка: музыка Моцарта! Ибо в пении Анны мы слышим боль и отчаяние, испуг, искреннее оплакивание отца, но никак не изощрённые хитроумие и жестокость, двуличие и ханжеское фарисейство. Как быть с этим? Воистину, нужно обладать полной глухотой, чтобы придумать такой сюжетный ход на музыку, которая, на наш взгляд, говорит совсем об ином.

Экстравагантные находки режиссуры многочисленны. Прежде всего, это визуализированная увертюра, под звуки которой главный герой бегает по авансцене в исподнем в окружении трех дамочек, также прикрытых только нижнем бельем, обхаживая их с разных сторон: в течение вступления к опере Александров фактически раскрывает всю фабулу произведения – вот развратный обольститель, а вот и три дамы, которые под финальные аккорды наказывают сластолюбца, почти оседлав и изрядно помучив его. Эти дамочки в белых кружевах еще не раз будут появляться в спектакле, чтобы не дать забыть зрителю об эротических мотивах оперы.

Более чем необычен и финал оперы. Командор, оказывается, вовсе не убит на дуэли – он приходит живым и здоровым (кровь на рубахе и кинжал, торчащий из груди, – только театральная бутафория) для того, чтобы с прочими судьями высокородного повесы покарать его. Дон Жуана безжалостно убивают и водят потом вокруг его бездыханного тела хороводы вприпрыжку, и лишь одна Эльвира горюет над его трупом, правда, совсем недолго… Взгляд на балкон – да там же Дон Жуан, живой и невредимый, в окружении красоток в неглиже! – круг замкнулся… Интересно, занимательно? Безусловно, да. Но история ли это Дона Жуана, рассказанная Моцартом и Да Понте? Есть большие сомнения. Скорее спектакль Александрова по мотивам оперы Моцарта.

Мы уделили немало времени критическому анализу концепции режиссуры, которая, на наш взгляд, как минимум неоднозначна. Но если отойти от критической позиции, то невозможно не заметить положительного. Работа режиссёра с артистами впечатляет своей тонкостью и точностью, проработкой характеров: артисты не играют, но живут на сцене, они с огромным энтузиазмом вовлечены в историю Александрова о севильском обольстителе. Спектакль очень живой, яркий, занимательный, смотрится как шоу – настолько много всего напридумано здесь, много всего происходит в единицу времени. Сценография стильная, костюмы красивы. Такая постановка не может оставить зрителя равнодушным, дать ему заскучать, она ставит вопросы и заставляет, как минимум, удивляться, некоторых – задумываться. А какие ответы она даёт на поставленные в опере вопросы… Да, это спорно, но не мертво.

Музыкальный уровень спектакля искренне порадовал, в чём, разумеется, основная заслуга главного дирижёра Одесской Оперы Александра Самоилэ. Качество оркестровой игры удовлетворяет, местами даже производит немалое впечатление: наиболее сильны группы струнных, что и не удивительно в городе с колоссальными традициями скрипичного исполнительства, менее удачны, как, впрочем, на всём постсоветском пространстве, духовые, досадно ошибавшиеся во время первого премьерного спектакля не раз. Тем не менее, Самоилэ удаётся главное – передать в зал невероятный энергетический посыл этой гениальной музыки, которая звучит очень живо, захватывающе. Сложнейшая партитура предстаёт цельной, стремительно развивающейся, интересной от и до. Для театра, давно не рождавшего событий условно «всесоюзного» или европейского масштаба – это настоящий прорыв.

Вокальные партии поручены сплошь штатным солистам, и среди труппы нашлись те, кого слушать интересно. Исключительно красивый, яркий бас у Сергея Узуна (Командор), впечатляющий вокал у Юлии Терещук (Эльвира). Владислав Горай (Оттавио) выдающимся голосом, наоборот, не обладает, но владение им и культура пения достойны всяческих похвал. У Василия Добровольского (Дон Жуан) приятный и звучный баритон густого, мясистого тембра, но культуры исполнения, «причёсанности» голоса несколько не хватает, особенно в верхнем регистре, кроме того, картину подпортила явная ошибка певца в знаменитой арии с шампанским. Харизматичное пение Ларисы Зуенко (Анна), может быть не идеально отшлифовано (не все сверхдлинные ноты получились, филировки и колоратуры добротны, но не всегда изящны), но захватывает экспрессией. Опытный Василий Навротский (Лепорелло) берёт больше актёрской харизмой, чем свежестью вокала, но образ старого слуги-подельника получается ярким. Непроходной получилась и пара «деревенских» (в данной режиссёрской фабуле они, конечно же, не таковы) любовников Мазетто (Юрий Дудар) и Церлины (Анастасия Голуб). В целом вокальный состав порадовал, что в очередной раз подтверждает высокое реноме одесской школы пения.

Несмотря на все вопросы к режиссуре, одесского «Дон Жуана» смело можно назвать спектаклем-событием, выводящим Одесскую Оперу на принципиально новый уровень. Впереди у театра первый Международный фестиваль оперного и балетного искусства, который состоится в прекраснейшем городе Причерноморья в первую неделю июня, — он призван привлечь глобальное внимание к этому благословенному месту, как традиционному и вновь возрождающемуся центру высокой культуры и искусства.

Фотограф — Татьяна Стрельникова

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru