От 1590-х к 1890-м и далее к 1950-м — долог путь шекспировского «Фальстафа» к постановке режиссера Роберта Карсена, поселившего героев музыкальной комедии Верди в середину прошлого века. В типичный для того времени отель с дубовыми панельными стенами, а затем — в очень просторный, встроено-кухонный рай — реализованной мечте домохозяек всех времен и народов.

Спектакль поставлен совместно с оперными домами Ла Скала, Канады (Торонто) и Королевской оперой.

Цель — показать контраст между обедневшей английской аристократией и активно нарастающим в пятидесятые прошлого века развивающимся, мобильным богатым средним классом.

Не уверена, существует ли подобный герой на останках оставшейся империи объединенного королевства, но то, что он действительно наблюдался во времена Шекспира и эпоху правления Елизаветы Первой, факт — бесспорный. Кочующий из одной хроники Шекспира в другую, Фальстаф, компаньон принца Гарри, впоследствии короля Генриха V, и он же — хвастливый, трусливый, старый греховодник, — окончательно «осел» в одной из шекспировских комедий, «Виндзорских проказницах».

А впрочем, о чем это я? Такие герои еще как существуют. Страницы центральных английских газет не успели пережить сенсационное заявление, выплывшее в ходе многочисленных судебных разбирательств нашего опального олигарха Березовского, о том, что он заплатил «своему другу», двоюродному брату Королевы Елизаветы Второй, Майклу Кентскому, полмиллиона долларов. Его здесь часто называют «принц-нищий». В жизни принцу Майклу Кентскому не повезло. У него есть титул, но нет королевского состояния. Он — второй сын четвертого сына Георга V, и, соответственно, ему приходится всю жизнь самому зарабатывать себе на жизнь. В отличие от многих других членов королевской семьи, он не получает субсидий от налогоплательщиков. В 2002 году, когда парламентарии, узнав, что он живет практически бесплатно в Кенсингтонском дворце, собирались его оттуда выгнать, королева Елизавета II стала платить его аренду из своего собственного кармана. Но не успел затихнуть этот скандал, как вспыхнул другой, на этот раз — с принцессой Кентской, женой Майкла (здесь именуют ее «принцесса-нахалка») и убийством в Москве русского банкира Михаила Кравченко, о смерти которого принцесса «горюет»: она «была очень расстроена», ее связывала с банкиром нежная дружба. Так что современные «фальстафы» есть, но выглядят иначе — они ухожены, стройны, элегантны, в отличие от оперного толстяка, однако суть — та же. Нет, надо быть действительно Шекспиром, чтобы написанное 450 лет назад было так же актуально сегодня, и контраст между обедневшей английской аристократией и активно нарастающим (в пятидесятые прошлого века — в оперной постановке, в начале 21 века — в жизни) развивающимся, мобильным богатым средним классом, как английским, так и русским, был по-прежнему актуален.

Тем не менее, отношение к этому оперному герою у англичан, трепетное. Опус постоянно, практически, с момента его создания ставился на сцене Ковент-Гардена. В 1999, после кардинальной реконструкции, театр начал свой новый отсчет именно с «Фальстафа». Говорят, и Елизавета Первая (не путать с ныне здравствующей Елизаветой Второй, буквально в эти дни отмечающей свою бриллиантовый юбилей на троне) настолько была увлечена была этой вымышленной личностью, что упросила Шекспира создать пьесу, в которой Фальстаф, наконец-то, — главный герой, но только в этот раз — обязательно влюбленный.

Но влюбленный Фальстаф не получился ни у Шекспира, ни у Верди. Пьяница, неопряха, толстый старый греховодник, однако — аристократ, решивший воспользоваться своим статусом, чтобы побудить раскошелиться на свои нужды богатых женушек уже новых бизнесменов, одна из которых с говорящей саму за себя фамилией Форд. Может быть, не тот самый, но тем не менее... Но с другой стороны, Фальстаф, которого нам показали — поданный замечательно комический образ, хотя, на первый взгляд, и легковесно, но по-шекспировски, с глубоким пониманием характеров.

Hовая постановка Королевской оперы хороша по многим моментам. Дирижер Даниэле Гатти и оркестр музицировали отлично, с теплотой. Может быть, чуть-чуть им не хватало искристости, веселой чертовщинки, добродушного хихиканья. Опера, ведь, комическая.

Вокальные стандарты были достаточно высоки у всех исполнителей. Молодые влюбленные Нанетта и Фентон (американка Аманда Форсайт и испанец Джоэль Прието) — хороши оба, ревнивые монологи Форда были поданы словаком Далибором Дженисом, освоившем искусство оперного пения в Братиславе, в якобы «жуткой» манере, от чего не страшно, но смешно.

Анна Мария Мартинес из Пуэрто-Рико в роли соблазнительной Алисы Форд со своим легким, светлым голосом и канадка Мари-Николь Лемьё в партии миссис Квикли c ее незаурядными организаторскими качествами лидера, были изумительны и великолепно дополняли друг друга.

Фальстаф итальянца Амброджо Маэстри выглядел старомодным, его баритон был сдержан, и на мой субъективный взгляд, не обладал особым шармом.

Эта опера — весьма популярна, кажется, я понимаю почему — такая оригинальная смесь английской вычурности, снобизма, надутой ревности и озорства вне регалий и возраста, легкого отношения к жизни, напоминающая нам о том, что иногда совсем недурно посмеяться над собой.

В этом сезоне на сцене Королевской оперы появились животные. В «Русалке» был очаровательный черный котик, в отличие от наших славянских предрассудков приносящий англичанам удачу. В «Фальстафе» в стойло поставили живую лошадь, в компании которой и обнаружил себя наш герой, после того, как виндзорские кумушки жестко посмеялись над ним. Оба «актера» справились со своей ролью великолепно.

Фото (Catherine Ashmore): Амброджо Маэстри в роли Фальстафа

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru