Практически под занавес филармонического сезона на сцене Концертного зала имени Чайковского состоялось исполнение раритетной для отечественной афиши оперы Пьетро Масканьи «Друг Фриц». Этот концерт завершил программу абонемента № 1 Московской государственной филармонии под названием «Оперные шедевры», в последние годы ставшего традиционным и неизменно пользующего устойчивым вниманием публики. На этот раз в вечере принял участие Академический симфонический оркестр Московской филармонии (художественный руководитель и главный дирижер – Юрий Симонов), Государственный академический русский хор имени Свешникова (художественный руководитель и главный дирижер – Борис Тевлин), а место за дирижерским пультом названного концертного исполнения занял итальянский маэстро Антонино Фольяни.

Как это обычно и ранее случалось при исполнении западноевропейского оперного репертуара, на главные партии были приглашены певцы из-за рубежа: американский тенор Стивен Костелло (Фриц), сопрано из Мексики Айлин Перес (Судзель) и бас-баритон из Великобритании Саймон Бэйли (Давид). На второстепенные роли свои «ангажементы по случаю» получили молодые отечественные исполнители: меццо-сопрано Александра Кадурина (Беппе, партия травести), тенор Ярослав Абаимов (Федерико), бас Олег Цыбулько (Анецó) и сопрано Анастасия Кикоть (Катерина). На сей раз всё прошло очень даже гладко, практически, без сучка и задоринки, но слушая оперу, я невольно ловил себя на мысли, что при всей познавательной значимости этого проекта и всей важности для отечественной аудитории давно назревшего расширения списка исполняемых оперных названий (пусть и в условиях концертных подмостков), я пока всё же не готов безоговорочно взять «Друга Фрица» в свои музыкальные друзья…

Явно не мой это друг, хотя и не вызывает никаких сомнений, что вживую познакомиться со второй по счету оперой в творчестве Масканьи, написанной буквально на следующий год после его главного и по сути единственного «хита» под названием «Сельская честь», было крайне интересно, особенно для истинных московских меломанов со стажем, годами вынужденных томиться на скудном пайке традиционного репертуара. Не мой это друг, несмотря даже на то, что «кипеть разуму возмущенному» критических поводов на сей раз не было, и знакомство ним оказалось вполне приятным. В целом, уровень музыкальной интерпретации, ожидаемо не вызвав какой-то особой эйфории, предстал вполне добротным, взвешенно проработанным и стилистически выдержанным. Абсолютная беспафосность и искреннее погружение исполнителей в достаточно тонкую музыкальную вязь наивного и слащавого оперного сюжета – речь об этом еще впереди – сразу же не замедлили оказать свое благодатное воздействие на очень теплую, располагающую к доверию атмосферу вечера.

Повторюсь, не мой это друг, хотя по иронии судьбы его даже опрометчиво и назвали моим… Нет, не моим лично, конечно: просто с самого момента анонса на сайте Московской филармонии (то же – и в информационных материалах, предназначенных прессе) обсуждаемая опера Масканьи проходила под загадочным названием «Мой друг Фриц», хотя опус с подобным названием, который принадлежал бы перу этого композитора, истории музыки неизвестен. Уже на финишной прямой, правда, спохватились – исправили. Пустяк, разумеется, ерунда, но, тем не менее…

Мое же личное удивление вызвало то обстоятельство, насколько музыкальный язык «Друга Фрица», основанный по большей части на прихотливо изысканной мелодекламации, абсолютно не похож на язык созданной годом ранее «Сельской чести» (1890). Фундамент последней из названных партитур зиждется на ее всепоглощающей, берущей за душу Мелодике с большой буквы – проникновенной, страстной, истинно итальянской с точки зрения взрывных эмоций и «певучего веристского темперамента». В «Друге Фрице» ничего подобного просто не наблюдается: де-факто веризмом здесь не веет… Музыкальный язык оперы даже отчасти обескураживает, но чтобы понять и принять его от слушателя требуется несравненно более тонкая настройка. В принципе, публика должна быть непременно подготовлена к тому, что ее ждет с точки зрения самóй музыкальной стилистики этого произведения: на мой взгляд, это одна из составляющих его адекватного позитивного восприятия.

Примерно из полутора десятка опер, созданных Масканьи, услышать на сегодняшний день вживую кроме «Сельской чести», мне удалось лишь оперу «Амика» (1905). Это случилось в 2007 году в Италии (Festival della Valle d’Itria, Мартина Франка) – и речь идет именно об оригинальной французской версии этой оперы. В отличие от «Сельской чести» с ее, как уже отмечалось, пронзительно выпуклой стилистикой итальянского веризма, в «Амике» царит изысканно-рафинированная, благородная мелодичность «терпкого», преувеличенно «плакатного» французского романтизма, но, тем не менее, некий намек на творческий почерк автора «Сельской чести», несомненно, в этой музыке всё же подспудно угадывается.

Узнать же привычного для нас Масканьи (имеется в виду – привычного по его «Сельской чести») в «Друге Фрице» решительно невозможно, разве что известный по концертному репертуару так называемый «вишневый дуэт» из второго действия (дуэт Фрица и Судзель) выдает его автора с головой. При этом не следует искать в таком образном названии никакого переносного смысла – просто дуэт главных героев банально происходит в вишневом саду. Характерный «лейтмотив» «вишневого дуэта» неоднократно возникает рефреном – и надо сказать – эта прелестная музыкальная тема, найденная Масканьи, поразительно удачна и хорошо откладывается в памяти. Но всё же «окончательно узнавать» Масканьи начинаешь лишь с лирически «мятежного» симфонического интермеццо между заключительными актами – вторым и третьим.

В этой опере, несомненно, можно вычленить и ариозные эпизоды-монологи, но всё же ее номерная структура оказывается завуалированной и полностью растворяется в довлеющей мелодекламационности: для начала последнего десятилетия XIX века этот язык можно считать новаторским, пожалуй, даже в большей степени, чем изобретение веризма в опере. Лирическая музыкальная комедия «Друг Фриц» («L’amico Fritz») написана Масканьи на либретто Николы Даспуро (также выступавшего под псевдонимом П. Суардон) с некоторыми добавлениями текста Джованни Тарджони-Тоццетти. За основу сюжета оперы взят одноименный французский роман Эмиля Эркмана и Пьера-Александра Шатриана («L’ami Fritz», 1864), позже переработанный в пьесу (1876). Премьера оперы Масканьи состоялась 31 октября 1891 года в Teatro Costanzi в Риме (нынешняя Римская опера – Teatro dell’Opera di Roma). В главных партиях выступили Эмма Кальвé (Судзель) и Фернандо де Лючия (Фриц).*

Действие оперы разворачивается во второй половине XIX в Эльзасе в поместье преуспевающего землевладельца Фрица Кобуса, справляющего свой юбилей и навеки поклявшегося остаться холостяком. Однако раввин Давид, его закадычный друг, уверяет приятеля, что тот непременно женится. Судзель, дочь одного из арендаторов Фрица, тайно влюбленная в него, дарит ему на день рождения цветы. Намеренное известие от Давида, что девушка скоро должна выйти замуж, окончательно убеждает Фрица в том, что он действительно влюблен в нее. В итоге с помощью хитроумной интриги Давида, цель которой – свести Судзель и Фрица, всё улаживается как нельзя лучше: влюбленные, наконец, открывают друг другу свои чувства – и теперь ничто не мешает их свадьбе. Федерико и Анецó, два других приятеля Фрица (вкупе с его служанкой Катериной), создают вспомогательный «опорный» фон. За романтическую же атмосферу оперы отвечает цыган Беппо (персонаж травести), участие в тяжелой судьбе которого некогда принял добрый Фриц: напевы и звуки скрипки Беппо в первом действии трогают до слез Судзель, а в третьем – еще более усугубляют тоску уже окончательно влюбленного в нее Фрица...

В общем плане уже было сказано, что впечатления, связанные с исполнительской интерпретацией этого произведения, в целом оказались вполне приятными. Уточним лишь, что порадовала очень «спокойная», философски рассудительная, без налета излишнего мелодраматизма дирижерская интерпретация Антонино Фольяни. При этом я бы сказал так: где-то в девяноста пяти процентах всей примерно двухчасовой продолжительности оперы оркестр вполне адекватно шел за дирижером, а имевшие место отдельные нестыковки в «инструментальных высказываниях» (в основном это касалось духовых групп) на этот раз вызвали лишь только некоторую досаду, не перешедшую в устойчивое разочарование. Справедливости ради отметим также, что на весьма достойном музыкально-художественном уровне прозвучали и хоровые страницы оперы, пленившие своим несомненным изяществом.

В качестве же «околооперной» особенности обсуждаемого концертного исполнения можно назвать то, что за его пределами исполнители главных партий Стивен Костелло (Фриц) и Айлин Пepec (Судзель) и впрямь являются реальной супружеской парой. По-видимому, именно в силу этого резонансно-психологическая настройка аур их героев друг на друга предстала одновременно и естественной, и какой-то обыденной, безыскусной. Обоим певцам хотелось бы пожелать большей ровности и именно лиричности звучания, ведь их трактовки, что, в принципе, вполне возможно, зиждились исключительно на драматической аффектации: зычные, взрывные forte обоих зачастую не поддерживались «пропеванием» на середине, а звучание нижнего регистра порой растворялось в оркестре.

Ранее Перес (или Перез) уже приезжала в Россию для участия в концертных программах, но в рамках обсуждаемого оперного абонемента мы встречаемся с ней впервые. Да и моя личная встреча с творчеством этой исполнительницы тоже первая: ее голос производит впечатление приятной теплоты, обладает определенной степенью выразительного обаяния, но не отличается ничем, что могло бы произвести эффект удивления, восторга, эксклюзивности. Костелло, дебютировавший в Москве в 2010 году в образе пылкого Ромео из оперы Гуно, на этот раз приехал к нам не иначе как уже в ранге «недосягаемой» звезды. Даже несмотря на его «достаточно крупный» для партии Ромео голос и проблемно резкие верха, два года назад не оставляло сомнения, что перед нами был тенор лирический. На сей раз тембр его голоса приобрел заметную матовость, слегка потемнел, так что, думается, сейчас наблюдается плавный переход певца в сторону лирико-драматического амплуа.

По абонементу прошлого сезона знакóм нам и Саймон Бэйли (Сюльпис в «Дочери полка» Доницетти) – и в обоих случаях этот удивительно тонкий и деликатный исполнитель не разочаровал. Наконец, отметив вполне ровное, хотя и абсолютно формальное исполнение партии Беппе Александрой Кадуриной, в наших рассуждениях мы можем, кажется, уже спокойно поставить точку, что и делаем. Однако рука уже непроизвольно тянется за хрестоматийной» записью «Друга Фрица» с Паваротти и Френи: воистину, «Париж стóит мессы», а «Друг Фриц» в Москве – благодарного к нему внимания.

Примечание редакции:

* Русская премьера оперы состоялась в 1893 году в Петербурге на сцене Панаевского театра (антреприза И. П. Зазулина).

На фото:
Пьетро Масканьи
Айлин Перес и Стивен Костелло

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru