Монументально! Масштабно! Впечатляюще! Ослепительно! И… очень продолжительно!

Так кратко можно охарактеризовать новую постановку «Троянцев» Берлиоза, осуществленную Дэвидом Мак-Викаром, а сцене лондонской Королевской оперы совместно с Венской государственной оперой, театром «Ла Скала» и Оперным театром Сан-Франциско.

А можно и по-другому: масштабно, но поверхностно. Впечатляюще, но не трогает эта пышность. Долго и слегка утомительно.

Появление новых «Троянцев» - более чем закономерно. В «Ковент-Гардене» опера не ставилась в полном объёме с 1972 года. Но и это была возрожденная постановка 1969 года (дирижер Колин Дэвис, режиссёры Джон Копли и Энди Андерсон).

Мои добрые старые оперные друзья, которым довелось увидеть все эти три постановки Королевской Оперы, однозначны в своем мнении: мак-викаровская постановка - лучшая из того, что они видели: «Мы получили удовольствие от каждой минуты». Я весьма уважаю их мнение. Обычно наши ощущения совпадают, но на этот раз – в восприятии оперы в целом – мы разошлись в своих оценках.

Всеми шестью спектаклями в стенах «Ковент-Гардена» дирижирует его музыкальный руководитель Антонио Паппано. Но 22 июля предстоит еще одно, последнее представление – уже на сцене Королевского «Альберт-холла» в Кенсингтоне. Громоздким декорациям на этот раз будет предоставлена громаднейшая сцена Лондона, которая и не сцена, по сути, а пространство, отведенное обычно под партер.

Вот уж будет, где развернуться громадной, огнедышащей голове троянского коня, собранного из металлолома – осколков войны, а также огромной человеческой полуфигуре, основным материалом для создания которой также явился металлолом. Этот символ – не знаю чего – появился в финале спектакля. Ее поднятая рука замерла в воздухе: не то предостерегая, не то угрожая. Но однозначно одно – каков был старт, таков и финал: монументальный. Мак-Викар предпочел круговой сценарий.

Троя в первой части величественной дилогии Берлиоза, претендующей на статус главной национальной французской музыкальной достопримечательности, представлена как форт, защищённый полукруглыми стенами из металла, которые периодически открываются и закрываются, имитируя ворота, весьма уязвимые, как оказалось.

Декорации британского сценографа Эс Девлин построены на контрасте. Троянская история подается нам в темных тонах, ее герои - в темных одеждах, и ее история трагична – для целого народа. Карфаген Дидоны – терракотовое царство, теплое, солнечное, красочное, и хотя финал опять-таки трагичен, но это уже трагедия личности, а не цивилизации.

Эскизы костюмов созданы немецким дизайнером Морицем Юнге. Освещение – магически-впечатляющее, особенно во второй части – работа Вольфганга Гёббеля.

Модель города, в начале второй части возлежащая на сцене под небольшим углом, в четвертом акте превращается в огромную луну, зависшую над терракотовым пространством. В финале же мы видим ее, расколотую напополам и имитирующую борта корабля, на котором Эней и его свита готовятся к отплытию.

Вечер в оперном театре получился долгим – пять часов с четвертью. Это произошло отчасти потому, что второй и третий акты развивались медленно, и, наверное, виной тому был сам Паппано с его предпочтением к медленным темпам. Кто-то может со мной в этом моменте не согласиться, но рецензия – жанр субъективный. Другая причина – весьма продолжительные по времени балетные вставки – королевская охота, шторм и т.п. (хореография Эндрю Джорджа).

Не в первый раз Мак-Викар отдает предпочтение многолюдным разноплановым балетным и акробатическим номерам (вспомним его «Аиду»), но за всей этой гимнастикой, пышностью, без сомнения, теряется что-то важное: здесь не остается больше места для вдумчивой, глубокой драматургии. Хотя первоначальный материал – хорош!

Пафосная музыка Берлиоза, наполненная романтическим благородством, изумительное разнообразие оркестрового письма, а также античный сюжет с классическим конфликтом любви и долга увлекают, завораживают. С галантностью истинного француза Берлиоз ставит в центр происходящего не столько главного героя, Энея, сколько женщину, вернее двух - Кассандру и Дидону, чьи жизнь и смерть спаяны с историями Трои и Карфагена.

Но – вокальные «весовые категории» певцов – неравноценны. И ни одна ария в течение этой продолжительной оперы не смутила, не растревожила, не затронула душу. Хотя Анна Катарина Антоначчи (Кассандра) была достаточно убедительна и однозначно доминировала в первых двух актах. Но трудно назвать какое-то другое имя, которое было столь же выразительно. Дидона голландской сопрано Евы-Марии Вестбрук была трогательна, но вряд ли интригующа. И при этом ни одна, ни другая не придали своим ролям того эпического масштаба, который мы вправе были бы ожидать.

Эней – Брайан Хаймел, выступивший вместо объявленного Йонаса Кауфмана, звучал более-менее интересно в своих финальных ариях. Но настоящим откровением вечера он не стал.

Можно также отметить вклад исполнителей ролей второго плана - Бриндли Шеррата (старый Нарбал), Эшли Голланда (Пантея), Эда Лайона (Хилас).

Фотограф: Bill Cooper / ROH

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru