Программа концерта, посвященного юбилею Бориса Александровича Покровского, была составлена выдающейся певицей Большого театра, ныне профессором Московской консерватории Ириной Ивановной Масленниковой и должна была отразить всё многообразие творческого пути знаменитого советского и российского режиссёра, а участие в мероприятии нового руководителя Камерного музыкального театра, легендарного дирижёра – Геннадия Николаевича Рождественского – неподражаемого интерпретатора произведений Д.Д.Шостаковича, остроумного оратора и просто уникальной личности – обещало придать вечеру статус уникального культурного события.

Но, как это ни странно, вечер получился очень затянутым и тяжелым для восприятия, и тот факт, что на второе отделение осталось чуть больше половины зала, говорит сам за себя.

Причем некоторые из уходивших в антракте не могли сдержать своего раздражения: «Это невыносимо просто!», - и даже лояльные к статусности своих мероприятий капельдинерши и гардеробщицы недоуменно вздыхали, с пониманием провожая покидающих концерт: «Ну, на два вечера такая программа ещё куда ни шло, но впихнуть всё это в один? Обычно в это время уже заканчивают… Это слишком, конечно». И в самом деле: обычный двухчасовой (плюс-минус) концерт нормально вмещает в себя полноценную программу из двух стандартных симфоний, или даже полноценную оперу. К тому же сложно понять, почему такое объемное мероприятие не начать в выходной день хотя бы на час-полтора пораньше? Но у странного недоразумения, которым обернулся концерт, были и более серьёзные недостатки.

Прежде всего, меня поразила объемная (минут на сорок) вступительная часть к вечеру: чествование портрета Б. А. Покровского выглядело весьма трогательно, но пространная иронично-задорная по стилю речь Г. Н. Рождественского произвела очень грустное впечатление в части, в которой выдающийся дирижер саркастически отозвался о современной режиссуре, процитировав слова из книги самого Покровского о том, что тех, кто издевается над оперой (то есть современных режиссёров) нужно расстреливать, ибо верёвки на них жалко. От этой цитаты мне как-то сразу стало не по себе, но совсем поплохело, когда Геннадий Николаевич начал цитировать какой-то бульварный отчёт о зальцбургской постановке «Волшебной флейты», на которой я присутствовал. Высказывать публичные суждения о спектакле, который ты сам не видел и не слышал (а иначе зачем цитировать малоизвестного рецензента?), вообще говоря, весьма рискованно. Но негативное высказывание о работе своего коллеги - маэстро Николауса Арнонкура – было совсем уж лишним. Интересно, что сразу после этой эскапады из зала начали уходить люди. Уходили, не дождавшись концерта. Возможно, этот исход и не был связан с внутренним протестом против подобных замечаний нового руководителя Камерного музыкального театра, но факт остаётся фактом: у многих, и у меня в том числе, настроение было серьёзно подпорчено.

Начавшийся концерт в сопровождении трогательного, но совершенно неудобоваримого конферанса И.И.Масленниковой («Партию Церлины у нас исполняет Ира… как её там?.. А! Алексеенко…» - и так далее в том же духе) продемонстрировал весьма заурядный уровень вокала, ставший, к сожалению, уже визитной карточкой КМТ . Но самым слабым местом оказалось представление костюмированных фрагментов режиссуры Б. А. Покровского: выдернутые из контекста и из декораций, они смотрелись невероятно бледно и невнятно. Конечно, все старались, как могли, и к труппе уровня КМТ и у зрителей, и у критиков, и у коллег требования заведомо ниже предъявляемых к вокально-музыкальной составляющей событий того же Зальцбургского фестиваля, но на фоне такого исполнительского качества, который показала труппа КМТ, заочная критика заведомо более успешной и качественной работы зарубежных коллег выглядела малоубедительной.

Сама же программа первого отделения была, ко всему прочему, ещё и нудновата, так как составлена без оглядки на концертную состоятельность и репрезентативность отобранных номеров. Невнятная артикуляция у исполнителей, весьма странная для театра, утверждающего свою приверженность именно театрально-драматическим ценностям, лишь усугубляла ситуацию. Исполнение объемных фрагментов из оперы Шостаковича «Нос» со скандирующей (гавкающей) фразировкой, конечно, помогло скрыть слабые места вокализации солистов, но даже на меня, влюбленного в музыку Шостаковича, произвело удручающее впечатление. Не менее неуместным и слабо воспринимаемым показалось трио Тома – Трулава – Ника Шэдоу из «Похождений повесы» Стравинского: к чему был вставлен этот фрагмент и почему был выбран именно он (при том, что опера Стравинского имеет несколько по-настоящему хитовых номеров), осталось непонятным. Микс-ассорти из «Дон Жуана», наконец-то, расставило точки над «i», и у слушателей появилась возможность убедиться, что, кроме недавней выпускницы Московской консерватории Екатерины Ферзбы, слушать в труппе, строго говоря, некого. Едва ли не все выступавшие демонстрировали либо разговорное отсутствие легато, либо широченное вибрато, либо динамическую слабость голоса, либо сип в звукоизвлечении, либо недопустимые расхождения с оркестром (а местами и с нотным текстом). И даже красивые от природы голоса, безусловно, имеющиеся у артистов труппы КМТ, судя по представленным фрагментам, показались мне серьёзно подпорченными отсутствием как минимум хорошего коучинга и как максимум – достойной школы.

Кульминацией трогательной местечковости всего происходящего стало объявление участников сцены Солохи и Беса из «Черевичек» П. И. Чайковского: «Солоха, которая недавно закончила консерваторию…» и «Чёрт, который закончил консерваторию чуть раньше Солохи…» Наверное, какое-то своё очарование в этом и присутствовало, но у меня всё это вызывало чувство некоторой неловкости. Ведь даже в тех немногих фрагментах, которые были показаны на сцене Большого зала консерватории, герои из разных постановок аж два раза принимались раздеваться на публике, хотя никакой мелодраматической необходимости в этом не было… Весьма примитивной показалась мне инсценировка дуэта Папагено и Папагены, а вырез-миниюбка в костюме Царицы ночи заставила вспомнить жёсткую критику пошлости, царящей на современной оперной сцене, прозвучавшую во вступительном слове Г. Н. Рождественского. Ну, если Царица ночи в мини-юбке – это не пошлость, тогда я решительно ничего не понимаю в критериях хорошего вкуса. Конечно, юбилей, а тем более памятный юбилей – не повод для разгромной критики. Но тот факт, что декларируемая претенциозность не нашла реального подтверждения в представленной оперной программе вечера, отрицать совершенно бессмысленно.

Тем более что самым достойным внимания участником мероприятия стал Концертный симфонический оркестр Московской консерватории: вот не умеют эти музыканты играть плохо, что бы ни творилось на сцене. Во втором отделении фрагменты из произведений Шостаковича, Мусоргского, Массне, Рахманинова и Прокофьева были исполнены выше всяких похвал: грамотно, тонко, собрано и красиво.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru