«Юлий Цезарь», премьера которого только что состоялась в Колизее, «пришел, увидел, победил», а заодно - перевернул с ног на голову весь Лондон: «Нет слов!», «Просто великолепно!», «О, Боже мой!!!», «Только для радио 3, не для ТВ!», «Фанерный сарай вместо декораций!», «Отличный каст!», «Тривиально!», «Певцы заслуживают медали», «Киган-Долан достоин похвалы за свою смелую интерпретацию», «Бедный Гендель!» - такими впечатлениями поделились по моей просьбе зрители, с которыми мне удалось перекинуться словечком после спектакля.

Я до сих пор восхищаюсь Английской национальной оперой за ее готовность идти на риск. Без этого, наверно, нет настоящего театра. Снова барокко в стиле модерн (как и «Кастор и Поллукс» прошлого сезона), Гендель, минимализм на сцене, неземные танцы, много стилизованной крови, современные платья и современное толкование проблем, как в политике, так и в сексе, огромнейшие крокодил и жираф, как самоговорящие символы… И это еще не все.

У меня есть подозрение, что определенную дозу вдохновения режиссер Майкл Киган-Долан, ирландский хореограф и основатель театра «Fabulous Beast Dance Theatre» (это совместный проект режиссера и театра), почерпнули из западной прессы, которая с готовностью освещала перипетии четырёх русских девушек в балаклавах. Именно в них и выступали танцоры театра: девочки в белых, мальчики – в черных. Их современные танцы, напоминающие кривлянье необузданных детишек в сочетании с грациозными реверансами, поклонами эпохи барокко, не всегда соответствовали музыке, не всегда казались к месту, иногда, когда они проходили на фоне важных и красивых арий, которые хотелось слушать, не отвлекаясь, просто раздражали. Но иногда вызывали любопытство, потому что, казалось, что танец как-то оживлял достаточно статичное для современной аудитории представление, но не более (хореография также Майкла Киган-Долана).

Все персонажи постановки одеты в современные белые одежды, так что различия между египтянами и римлянами – практически никакого, и это было не на пользу драме. Но уже во втором и третьем актах герои периодически облекались в серые или черные плащи, хотя к тому времени и зрители уже сориентировались, кто есть кто.

Удивительно, что важный характер Секста подан в образе женщины. То есть у Корнелии здесь дочь, не сын. И зовут ее Сеста. Пуристы, должно быть, испытывали страшное негодование от такой вольной трактовки великой оперы, а также от декораций в виде древесно-опилочного материала, пластиковых стульев, оцинкованных ведер и прочих атрибутов, так мало уместных, казалось бы, там, где исполняют музыку Генделя.

Первый акт, кстати – зрелище не для слабонервных. Два исполинских размеров животных – крокодил и жираф – добыча Цезаря, вначале предположительно живых, но стреноженных перевязанных, которых он собственноручно пристреливает из своего стетстона. Эти жуткие громкие выстрелы, несмотря на предупреждение перед началом спектакля, заставили-таки вздрогнуть большую часть зрительской аудитории.

Но затем мы невольно оказались на живодерне, где сперва препарируют крокодила, поливая его кровью из тех самых цинкованных ведер. Противоречивый символ Древнего Египта: не то мудрость, не то – воплощение зла, хотя в Древнем Риме он символизировал молчание. Считалось, что у этих пресмыкающихся нет языка. Видимо, этим и было оправдано присутствие жирафа, которого и убили, потом – оторвали голову и затем – буквально – вырвали язык. Символика этой части постановки вряд ли найдет однозначную трактовку. Насколько оправданна она? Мне лично трудно дать ответ на этот вопрос.

К счастью, в музыкальном плане все было иначе. Мне нравится незамысловатая, витиеватая музыка в стиле барокко. Оркестр и его дирижер Кристиан Кёрнин, как и следовало ожидать в таких случаях, приняли «огонь» на себя, и играли страстно, самозабвенно, доставляя небывалое наслаждение любителям такой музыки.

Юлий Цезарь – контратенор Лоуренс Заззо, вооруженный стетстоном (как намек на американскую агрессивность?), с короткой стрижкой, иногда в костюме, иногда в ковбойских сапогах, иногда, простите, в трусах… Прямо скажем, как-то не по-царски.

Даниэла Maк (Сеста, дочь Помпея и Корнелии), жестоко красивый Эндрю Крейг Браун (Ахилл) и сенсационная Патрисия Бардон (Корнелия) вместе с одержимым ненавистью Тимом Мидом (брат Клеопатры Птолемей) – вот кого было интересно слушать, вот кто доставил истинное удовлетворение зрителю. Патрисия в образе Корнелии, обезумевшей жены убиенного Помпея, была убедительна от начала до конца, и ее богатое меццо-сопрано в дуэте с аналогичным типом голоса Даниэлы Мак (ее дочь, стало быть) явились самым проникновенным, самым волнующим эмоциональным моментом всего представления.

Клеопатру пела Анна Кристи. Мне понравился ее чистый, звонкий голос, но ему несколько явно не хватало теплоты и чувственности, а актрисе – привлекательности и шарма героини.

Вместо послесловия

Удивителен тот факт, что Английская национальная опера за период рецессии лишилась 1,8 миллиона бюджетных фунтов стерлингов, но это никак не сказалось на деятельности театра. Сегодня АНО – на пике оперной славы!

«Юлий Цезарь» - вторая с начала театрального сезона новая постановка, представленная лондонскому зрителю. Реакция и критиков, и зрителей на «Жюльетту» чешского композитора Мартину, которую мне, к сожалению, не удалось увидеть (было показано всего четыре спектакля), в отличие от «Юлия Цезаря», была однозначной: АНО удалось создать действительно «что-то великое». Обидно, что ставка была сделана на другую «лошадку».

Ближайшие спектакли АНО:

«Волшебная флейта» — до 18 октября
«Юлий Цезарь» — до 2 ноября
«Дон Жуан» — с 17 октября до 17 ноября
Премьера «Путь паломника» Воан-Уильямса («The Pilgrim’s Progress» Vaughan Williams) — с 5 по 28 ноября

Авторы фото — Robert Workman, Alastair Muir

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru