В своё время спектакль Льва Михайлова, выпущенный более 35 лет назад, вызвал немало споров, и тот факт, что эта постановка не только весьма долго продержалась в репертуаре Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, но и была возобновлена в 2007 году, у меломана не может не вызвать удивления, особенно, если учитывать характер купюр и других изменений, которыми отличается эта версия «Пиковой дамы.

К сожалению, я не слышал в «Пиковой даме» Михайлова легендарного тенора Вячеслава Николаевича Осипова, участие которого, смею предположить, сыграло не последнюю роль в долгожительстве этой постановки. Но сегодня в этом спектакле Осипова нет, а решать исполнительские задачи все равно нужно.

Именно о них, а не о постановочной концепции и пойдет сегодня речь. Тем более, что в спектакле появились новые солисты – Анна Нечаева и Антон Зараев.

Но прежде об оркестре. Во время спектакля, который я посетил, больше всего вопросов вызвала работа оркестра под управлением Феликса Коробова. Я знаю, что этот коллектив может звучать тонко и умно, но то, что сегодня предложили музыканты, серьёзно озадачило. Пара мест с загнанными темпами выглядела даже лёгкой фривольностью на фоне грубовато-плоского, какого-то ремесленного звучания. И вроде бы фальши не было (какой-то микроскопический кикс, конечно, не в счет), но ощущение того, что играют топорно, не покидало. Главная причина – динамическая разбалансировка: «Пиковая» Чайковского – вещь коварная, и в ней, безусловно, важны динамические акценты, без которых вся звуковая канва превращается мелодраматический кисель. Но акценты эти должны быть художественными, а не «промышленными» и прямолинейными…

\ * * *

Выступление Зараева в роли Томского стало самым удачным среди исполнителей мужских партий: певец продемонстрировал академически ровный вокал, технически свободное владение красивым насыщенным тембром и сценическую харизматичность. Правда балладу Зараев исполнял несколько сдержанно и прохладно, но в «Искренности пастушки» всё уже было отменно: и ровная кантилена, и характерная выразительность. А в скабрезной песенке про несгибаемый сучок, целомудренно купированной в спектакле Большого театра, певец и звучит, и выглядит настоящим молодцом, создавая цельный и убедительный образ добродушного и весёлого шалопая.

Арсен Согомонян в партии Елецкого пел монотонно, постно, но чисто, аккуратно и даже красиво. Видимо, никакого иного исполнения рисунок этого образа, поданного в данной режиссерской концепции весьма критически, не допускает.

Очень благоприятное впечатление оставила пара Чекалинский и Сурин: сценическая выразительность Сергея Балашова, поддерживаемая как тонким чувством стиля, так и вокальной корректностью, прекрасно сочеталась со сдержанной добротностью баса Романа Улыбина.

А вот Лариса Андреева (Полина) провела спектакль не совсем ровно: в дуэте с Лизой и в романсе певица демонстрирует жирные низы своего тембра, технически яркие верха и тонкие динамические нюансы с добротной окантовкой фраз, а в небольшой роли Миловзора звучит весьма блёкло, с раздражающей металлической «пыльцой».

Неизгладимое впечатление оставило выступление Ирины Чистяковой в партии Графини: певица создаёт цельный, величественный образ властной старухи на публике и невероятно трогательно показывает ностальгическую тоску своей героини во время исполнения второго куплета «Je crains de lui parler la nuit», когда, взглянув в зеркало, Графиня в отчаянии закрывает лицо руками. В голосе певицы в этот момент звучат слёзы по безвозвратно прошедшей молодости... Сильнейший образ и прекрасное исполнение, отмеченное, ко всему прочему, отличной дикцией.

Вообще стоит отметить внятность артикуляции практически у всех солистов, состав которых сегодня можно был бы назвать отменным, если бы не вокальные проблемы у исполнителя главной партии Дмитрия Полкопина, голос которого пребывал в совершенно разобранном состоянии. Верхние форте у певца звучали ярко, но всё, что было показано вне этих нот, оказалось плачевным, за пределами разумной критики. Я понимаю, что театру иногда непросто найти замену заболевшему артисту, тем более артисту с таким дефицитным голосом, как драматический тенор, но из уважения к собственным певцам, к их исчерпаемым ресурсам неплохо было бы сделать объявление о том, что исполнителю сложнейшей партии Германа сегодня нездоровится.*

Однако перейдем к главному дебюту спектакля.

Выпускница Саратовской консерватории и бывшая солистка «Санктъ-Петербургъ-оперы» Анна Нечаева стала открытием последней премьеры прошлого сезона Большого театра – оперы Чайковского «Чародейка», в которой певица ярко и уверенно выступила в объемной и вокально живописной партии Кумы. Дебют певицы в технически и драматически сложной диапазонной партии Лизы, без преувеличения, можно назвать победой. Если в партии Кумы тембр Нечаевой переливался скорее солнечной палитрой, то здесь мы услышали глубокие драматические оттенки и даже властные нотки, в которых звучала серьёзная заявка на крепкие веристские партии. Нельзя сказать, что в эстетическом плане всё было безупречно, и в дуэте с Полиной голосу певицы, подчас, не хватало свободы и мягкости. В верхней части регистра звуковой поток у Нечаевой будто расслаивается, придавая и без того обертоново богатому тембру оттенок драматического напряжения. К этому «призвуку» можно относиться по разному, и любители «чистых» хрустальных тембров могут упрекнуть певицу за это акцентированное укрупнение голоса. Но именно этот оттенок придаёт тембру певицы оригинальную узнаваемость и убедительную весомость, благодаря которой в арии «Откуда эти слёзы» мы слышим не физиологично-пошлый крик, а романтическую целеустремленность, а в хитовом «Уж полночь близится» - драматическую мощь крушения последней надежды. Знаменитый монолог и последнюю сцену с Германом Нечаева превращает в миниспектакль, наполняя своё исполнение экспрессивной подачей звука, опёртого на большое дыхание. И даже резковатое форсирование верхних нот в такой яркой интерпретации образа показались весьма органичными.

Удача этого дебюта, надеюсь, станет не только важной вехой в биографии самой певицы, но и пойдет на пользу ее творческой карьере на сцене главного театра страны. Во всяком случае присутствие в зале руководителя оперной труппы Большого театра М. Ф. Касрашвили, в недавнем прошлом великолепной исполнительницы партии Лизы, так или иначе не может не обнадеживать.

Примечание редактора:

* На самом деле, такое практиковалось в старые добрые времена, да и сейчас случается в некоторых зарубежных театрах. Так, например, в 2009 году в Ковент-Гардене в одном из спектаклей «Черевичек» Чайковского тенор В.Гривнов вышел на сцену больным, о чем было объявлено публике.

На фото:
Герман — Дмитрий Полкопин. Фото В. Ларина
Анна Нечаева

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru