Еще одно завершение проекта «Три века оперы. Молодые — молодым»

«Еще одно, последнее сказанье – / И летопись окончена моя…», – эти хрестоматийные слова, открывающие сцену Пимена в опере «Борис Годунов» Мусоргского, вполне созвучны целям и задачам нынешних размышлений по поводу завершения режиссерско-оперного проекта «Три века оперы. Молодые – молодым». Как гласит русская поговорка, «конец – всему делу венец», но в данном случае под реализацией финальной стадии названного проекта речь идет еще об одном его завершении.

Предвижу, что подобное уточнение непременно вызовет недоумение тех, кто за ходом развития событий обсуждаемого проекта внимательно следил с сáмого начала, тем более что и на страницах нашего интернет-еженедельника мы успели его не только открыть, но и закрыть. Однако не спешите уличить автора этих строк в помутнении рассудка и наберитесь немного терпения: скоро вы всё поймете…

Реализация названного проекта на базе краснодарского Музыкального театра, входящего в состав творческого объединения «Премьера» имени Гатова, предполагалась в рамках сезона 2011/2012, то есть сезона прошедшего. Этот проект стал первым подобного рода совместным инновационным начинанием Союза театральных деятелей Российской Федерации, Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Римского-Корсакова и краснодарского Музыкального театра (художественный руководитель творческого объединения «Премьера» – Татьяна Гатова). Инициатором обсуждаемой театрально-постановочной инновации и ее художественным руководителем стала Ольга Иванова, режиссер московского Камерного музыкального театра имени Покровского, а музыкальным руководителем данного оперного проекта выступил художественный руководитель и главный дирижер краснодарского Музыкального театра Андрей Лебедев. Именно настойчивости, увлеченности и азарту этого молодого и целеустремленного музыканта мы и обязаны тем, что третья постановка в рамках проекта «Три века оперы. Молодые – молодым», хотя и запоздав, всё же состоялась.

Планы есть планы, но реальная, подчас непредсказуемая жизнь театра, постоянно требующая решения самых разных насущных проблем, зачастую может вносить в намеченное свои объективные коррективы. Так случилось и на этот раз – и ничего, как говорится, трагического в этом нет. Третья постановка проекта была реализована лишь в нынешнем сезоне, и ее премьера в Краснодаре состоялась 6 ноября. Для дирижера было делом чести довести проект до логического завершения, и творческие результаты этого несомненно яркого и запоминающегося финального аккорда стали лучшими доказательствами музыкальной интуиции и профессиональной правоты маэстро.

Другое дело, что любое выбивание из запланированного совместного графика всегда чревато определенными организационными «неудобствами» для сторон-участников, связанных не только общими творческими планами, но и планами собственными, ведь выполнение последних, естественно, никто и ничто отменить не может. Именно поэтому альтернативное завершение проекта в Москве в конце прошлого сезона, в условиях, когда абсолютной ясности со сроками выпуска третьей краснодарской постановкой еще не было, явилось полнейшим форс-мажором, однозначно экстренной постановочной инициативой, благо определенные наметки двухлетней давности для ее воплощения у художественного руководителя проекта Ольги Ивановой уже имелись: к тому же, они были связаны с именем молодого талантливого режиссера Николая Панина, уже известного нам по краснодарскому «Колокольчику».

По моему глубокому убеждению, то, что, в результате непредвиденных обстоятельств, у режиссерско-оперного проекта «Три века оперы. Молодые – молодым» появились сразу два интереснейших финала, на самом деле ведь здорово! Вместо трех постановок, созданных молодыми режиссерами, вышедшими из стен Санкт-Петербургской консерватории (класс профессора Ирины Таймановой), мы получили четыре! От этого безусловно выиграла и публика, и музыкальный театр, и сама оперная музыка, воплощенная на театральных подмостках. Но, что интересно, вместо изначально предполагавшегося в качестве «третьего номера» одноактного произведения XX века – «Оперы о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Геннадия Банщикова – оба альтернативных финала одного и того же проекта оказались обращенными к опусам, написанным уже в нынешнем XXI веке: в Москве это был двухактный «Маскарад» (по Лермонтову) американского композитора Джеролда Моргуласа, в Краснодаре – одноактный «Медведь» (по Чехову) ростовского композитора Виталия Ходоша.

Достаточно длительную творческую паузу, которую маэстро Андрей Лебедев взял на обдумывание замены третьего заявленного названия, по всем приметам, можно назвать весьма и весьма результативной и, вне всякого сомнения, того стóящей! На мой взгляд, она привела к однозначно правильному решению. Малая временнáя продолжительность оперы Банщикова, выбранной поначалу, предполагала подыскание в пару к ней также небольшого произведения, тематически и музыкально близкого по духу, но найти подобное оказалось задачей не из легких, так что на завершающей стадии проекта, в результате кардинальной «смены театральных декораций», мы встретились не с гоголевскими, а с чеховскими персонажами. Чеховская шутка в одном действии под названием «Медведь», если говорить языком театрального жанра, – водевиль хоть куда: легкий, стремительный, бесшабашно русский… Но, должен признаться, сколько раз слышишь перед премьерой словосочетание «современная опера», столько раз и вздрагиваешь, ибо каждый раз наверняка ведь не знаешь, действительно ли ты попадешь на оперу или же на нечто «музыкально-размытое» в отношении самого этого жанра.

К примеру, именно к категории «музыкально-размытого» лично я бы отнес оперу «Медведь» Сергея Кортеса, поставленную три года назад на сцене московского Камерного музыкального театра имени Покровского. Однако одноименное сочинение Виталия Ходоша – это тот счастливый случай, когда с первых же своих тактов современная опера просто захватывает в плен и не отпускает примерно на протяжении часа ее звучания. Это не первое обращение композитора к чеховской теме: можно назвать и две другие его оперы («Беззащитное существо» и «Ведьма»), а также кантату «По прочтении “Архиерея” Чехова» для солистов и смешанного хора без сопровождения на стихи Пушкина, Пастернака и тексты православного богослужения.

Опера «Медведь» в первоначальном варианте 2006 года (продолжительностью не более получаса) была написана Виталием Ходошем для сопровождения ее инструментальным квинтетом. Будучи представленной в 2008 году в Италии на V конкурсе «Città di Pesaro» солистами Ростовского музыкального театра, она получила специальный диплом фестиваля, а постановкой этой оперы даже потенциально заинтересовались в Шотландии… Что же касается нынешнего спектакля в рамках проекта «Три века оперы. Молодые – молодым» и весьма популярного у краснодарской публики цикла «Театральная гостиная “У Белого рояля”», то, с одной стороны, этот премьерный спектакль является первой постановкой на профессиональной оперной сцене, а с другой – новой расширенной музыкальной версией в сопровождении уже камерного оркестра: эта редакция прекрасно укладывается в «часовой плюс-минус» формат одноактного спектакля.

Музыка Виталия Ходоша ярка, мелодична, захватывающа, интонационно проработана до малейших мелочей и нюансов, она создает совершенно удивительную атмосферу погружения, затягивает в себя как в омут, но в омут сладкий, пленительный… Ее создатель смело цитирует (но это, конечно же, не прямые цитаты «в лоб») узнаваемые музыкальные темы Шопена, Мусоргского, Чайковского, напевов популярных романсов и наигрышей классической оперетты, но делает это настолько тонко, настолько деликатно и органично, настолько остроумно и профессионально убедительно, что любые попытки упрекнуть автора во вторичности композиторского замысла оказываются полностью несостоятельными.

Перед нами – абсолютно оригинальное, с потрясающе точно выстроенной драматургией, сочинение, написанное на собственное либретто композитора (за небольшим исключением, в нем использован практически весь чеховский текст). И, несомненно, это сочинение – плод творческого вдохновения истинно русского художника-музыканта, ибо удивительно живой и энергичный пульс его оперы – прямое выражение в музыке открытой русской ментальности, которую можно пытаться разгадывать снова и снова, но так никогда и до конца не разгадать. Не секрет, что именно музыка и способна приблизить к ней настолько, насколько это сложно сделать любому другому виду искусства. И Валерий Ходош справляется с этой задачей просто блестяще!

На этот раз режиссерская сторона постановки оказывается весьма удачным и плодотворным творческим союзом ее женской и мужской составляющих. Обсуждаемый спектакль придуман, досконально отрепетирован с артистами и доведен до дня долгожданной премьеры Ксенией Репиной и уже знакомым нам Николаем Паниным. Помимо замечательной музыки, именно мизансценическая и актерская жизнь персонажей этого спектакля становится еще одним затягивающим в себя омутом. Весомый вклад в атмосферу визуальной реалистичности и правдоподобности постановки, несомненно, вносят и костюмы Анастасии Васильевой. Что же касается сценографического обеспечения спектакля, предложенного Алексеем Асеевым, то здесь впечатление двойственное. С одной стороны, оно не лишено классической визуальной приятности, но, с другой, для атмосферы мрачной запущенности помещичьего имения, в котором, соблюдая траур по умершему мужу, затворницей живет «вдовушка с ямочками на щеках» Елена Ивановна Попова, дизайн оформления выглядит более чем нарядненько и веселенько, я бы даже сказал, несколько аляповато. О всех этих «глазках-лапках» на фоне голубенькой «драпировочки» так и хочется сказать нечто подобное гоголевскому: «Пестро, душа моя – да и только!»

…Наверное, произведения Чехова, никогда не потеряют своей «злободневной» актуальности, как и пьесы Островского. Но и Чехова, и Островского как ведь только сейчас ни ставят на драматической сцене – иной раз так, что хоть туши свет! Слава Богу, еще остается «Дом Островского» в Москве, Малый театр, постановки в котором и Чехова, и Островского давно стали золотым классическим фондом. И говорю я об этом лишь потому, что в жанре водевиля, гротеска и шутки нынешняя постановка «Медведя» – чистой воды серьезная постановочная классика… Она серьезна вопреки всем «фестончикам» на светло-голубом ситце задника, она серьезна несмотря на то, что в иные моменты просто давишься от смеха, но в этом-то как раз и заключена вся притягательная магия спектакля и вся его академическая чопорность: в нем бушует комедийное пламя вовсе «нешуточных» страстей.

В этот раз ориентация сцены в пространстве театрального фойе была базисно привязана к торцевой стене помещения, к другой стороне того же самого угла, который был задействован и под постановку «Колокольчика», поэтому поднявшись по лестнице на второй этаж и развернувшись кругом, уже издалека в центре сияющего голубого задника, в котором предусмотрены два черных дверных проема, я увидел «портрет в овале», который с большого расстояния напомнил мне вдруг черты самого маэстро… Доницетти! Сходство, конечно, не стопроцентное, но типаж с усами, несомненно тот! «Что за мистика?!» – это первый вопрос, который сразу же задаешь себе, но лишь в тот момент, когда на сцене собственной персоной появляется «нестарый помещик» Григорий Степанович Смирнов, приехавший взыскать с вдовы долг мужа за отпущенный когда-то овес, становится понятно, что «портрет в овале» списан именно с этого персонажа: на этот раз мистика явно уже по теме…

Думается, что, по обоюдному согласию сценографа и режиссеров, в покоях вдовствующей Елены Ивановны задействовано ровно столько сценического реквизита, сколько требует минимальная достаточность – безо всяких излишеств. Тут и чайный (или деловой столик), и задрапированная «стоечка» перед «портретом в овале» (на ней – изящная вазочка с цветами), и вешалка, на которой как реликвия водружен халат любимого мужа, и диван с пуфиком, на которых бесцеремонно в ожидании денег разваливается Григорий Степанович, и туалетный столик с зеркалом со множеством флакончиков, баночек и коробочек, к которому время от времени в скорбной печали подходит Елена Ивановна…

Наконец, в финальной сцене оперы, к моменту «дуэли» появляются и дорогие коллекционные пистолеты, оставшиеся от мужа: почив в бозе, он словно постоянно встает между спорщиками, напоминая о себе то долговым векселем за злополучный овес, то «портретом в овале», то халатом на вешалке, и вот теперь в финале – как нельзя кстати пригодившимися пистолетами… Еще немного – и старый служивый Лука, лакей в усадьбе Елены Ивановны, с изумлением внимая страстному продолжительному поцелую только что собиравшихся стреляться господ, уже совершенно определенно осознаёт, что и «обратная дорога» от ненависти до любви точно также бывает непредсказуемо коротка и стремительна.

А медведь наш, то есть Григорий Степанович Смирнов, которого вдовушка и припечатывает в финале этим острым словцом, и впрямь хорош – даже, можно сказать, породист! В заносчивой темпераментности этого персонажа роскошный бас Алексей Григорьев оказывается просто поразительно фактурным! В созданном им образе мастерски проступает типаж весьма спесивого и непробиваемого упрямца, а низвергаемые на бедную вдовушку «басовые громы и молнии» воспринимаются по другую сторону импровизированной сцены, то есть «из зала», сокрушительно мощно и правдоподобно. Тонкие же актерские моменты финального любовного оцепенения, в которое впадает «нестарый помещик» Смирнов, трактуются Алексеем Григорьевым, просто как «весьма живописная» сцена наивного, почти ребяческого, но такого искреннего душевного смятения: оторвать взгляд от этого на редкость органичного певца-актера поистине невозможно!

Признаться, задолго до этой премьеры, когда раскладка голосов партий мне еще не была известна, я думал, что любовная линия главных героев будет представлена классической связкой тенора и сопрано. Но не угадал: в сей связке оказываются бас и меццо-сопрано, а тенору отводится роль старого лакея Луки. В результате, музыкально-драматический контраст лишь усиливается, становится еще сочнее и выпуклее. И глубокий, сильный и чувственный голос Елены Семиковой предстает просто идеальным попаданием в десятку. Сперва женщина слабая и беззащитная, а в финале бесшабашно отважная, Елена Семикова поразительно точно и скрупулезно выстраивает богатую нюансами психологическую вертикаль образа безутешной вдовы. Однако эта героини всё-таки находит свое утешение: сначала – в отчаянном запале и кураже, спровоцированном бесцеремонным обхождением с ней Смирнова, а затем – и в пожаре неожиданной безумной любви к своему дерзкому обидчику. При этом визуально-пластический рисунок роли, создаваемый певицей, оказывается невероятно притягательным и впечатляюще цельным!

Партия лакея Луки в этой опере – маленькая да удаленькая, и с ней просто блестяще справляется тенор Сергей Лоха, создавая из нее ярко харáктерную зарисовку, пронизанную весьма тонкими музыкальными подтекстами. Вообще, музыкально-ироничных подтекстов в партитуре этого небольшого камерного опуса – великое множество, однако кульминацией здоровой, акцентированно плакатной иронии становится последняя отчаянная попытка Луки предотвратить дуэль: весьма деликатная и на редкость естественная реминисценция темы Юродивого из «Бориса Годунова» Мусоргского здесь очевидна... Однако ассоциативный вектор от Пимена к Юродивому, круг наших размышлений о премьере еще не замыкает.

Уделив заслуженное внимание и композитору, и певцам-солистам, ансамбль которых был просто великолепен, воздадим должное и Камерному оркестру краснодарского Музыкального театра, который, обычно скромно располагаясь где-то в сторонке от сцены, всегда встречает нас в театральной гостиной «У Белого рояля». Но являясь основой музыкальных основ, он прочно, без швов и зазоров, «цементирует» всё живое здание обсуждаемого проекта. И его последний аккорд – вовсе не исключение: дирижер Андрей Лебедев, несомненно, – один из тех неравнодушных архитекторов от музыки, кто возводит ее (в данном случае) камерное, но, тем не менее, величественное здание с огромной отдачей, теплотой и любовью!

…В момент финального поцелуя главных героев «портрет в овале» откидывается в сторону. За ним взору открывается другой: со сцены на нас, зрителей, смотрит сам Антон Павлович Чехов – и мы понимаем, что этот поцелуй уже принадлежит Вечности… Да, мой бедный Тоби, сегодня ты точно уже не получишь овса – в этом можешь даже не сомневаться!

Автор фото — Татьяна Зубкова

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru