«Кармен» Жоржа Бизе в Большом театре – название, овеянное легендами. Её довольно-таки долго не пускали на московскую императорскую сцену (мировая премьера состоялась в 1875 году, а в Большом опера впервые появилась только в 1898-м) в силу не вполне приличного по тем временам сюжета, но однажды пустив, отпустить уже не могли: за прошедшие десятилетия в знаковой меццо-сопрановой партии блистала не одна выдающаяся певица, и имена таких исполнительниц как Обухова, Максакова, Давыдова, Архипова, Образцова, Синявская составили целое историческое созвездие знаковых габтовских Карменсит. На звание легенды претендуют и отдельные спектакли, такие, например, как знаменитый июньский вечер 1959-го, когда дона Хозе пел прославленный Марио дель Монако…

Сегодня в репертуаре Большого – спектакль Дэвида Паунтни образца 2008 года, идущий на Новой сцене театра. Он вернул «Кармен» в афишу после двадцатилетнего перерыва, но опера появилась теперь совершенно в ином обличии: впервые в истории Большого великая француженка предстала в авторской режиссёрской концепции, радикально отличающейся от всех прежних версий. Мне неоднократно приходилось видеть постановки Паунтни в Европе. Назвать их глупыми, претенциозными, не мотивированными трудно – безусловно, в них всегда есть концепция, идея, для воплощения которой режиссер активизирует всю свою фантазию. Но насколько в каждом конкретном случае эта идея соответствует тому, что написано в партитуре? 
"Кармен" Паунтни в Большом далека от традиционных решений. Разумеется, изменено время действия – мы видим не героев Мериме и Бизе, а наших современников – с характерным антуражем, манерами, стилем общения. Сильно скорректированы (если не переиначены) главные образы. И не всегда это удачно. Если в образе Кармен гиперболизация идеи свободы идет на пользу раскрытию сущности героини и сущности всей драмы, то упрощение и низведение "с котурн" Микаэлы и Хозе лишают их привлекательности и делают не слишком неинтересными. Получается, что "Кармен" - не личная трагедия героев, а социальная драма, поскольку такая мощная героиня противостоит всему обществу, а Хозе и Микаэла ей совершенно не ровня ни в чем.    

Слишком пошлым вышел образ Эскамильо – более это не тореадор, а шоумен в стиле Элвиса Пресли (он и обряжен соответственно): это привлекает ваше внимание только в первый момент, а потом становится скучно. Удивляешься только, как такая Кармен в принципе могла посмотреть в сторону этого люминисцентно-телевизионного павлина.
Дух несвободы, царящий в демонстрируемом обществе и которому противостоит Кармен, подчеркнут пространственным решением: все картины – в тюрьме (а не на площади перед табачной фабрикой), в притоне (именно притоне, а не кабачке Лиллас-Пастья), в горах (которые заменены нагромождением картонных коробок, видимо, контрабандного товара) и на севильской площади – разворачиваются в замкнутых, "душных" по ощущениям объемах. Режиссер обильно населяет свой спектакль суетливым мимансом, действия коего (особенно в крайних картинах – дефиле "элитной" части табачных работниц, эдаких девушек-брендов; празднество в Севилье, чем-то сильно смахивающее на ныне весьма популярные разнузданные парады секс-меньшинств) не вполне объяснимы. И таких новаций в спектакле чрезвычайно много: далеко не все они помогают раскрытию истинного смысла произведения, а лишь дают ему какую-то нетрадиционную оболочку, уместность которой весьма сомнительна.    

Вместе с тем справедливости ради надо сказать, что спектакль получился не скучным: его интересно разглядывать. Даже когда ты не согласен, то не плюешься с досады, а начинаешь думать и разбираться в своих мыслях, ощущениях и их соответствиях или несоответствиях предлагаемому видеоряду.
 Возможно, это тоже можно признать определенной ценностью – противоречия, будящие мысль. По крайней мере, пока экстравагантное режиссерское прочтение не отпугнуло публику – и спустя пять лет после премьеры Большой был набит до отказу. Конечно, "Кармен" - завсегда кассовое название. Но не будем умалять и заслуги создателей данной версии: думается, что все они потрудились не зря. А каждому из нас придется решать самостоятельно – насколько эта версия созвучна нашему пониманию вечного сюжета мировой классики.

Поводом пересмотреть постановку пятилетней давности явился дебют в титульной партии израильской певицы Ринат Шахам. В прошлом сезоне она дебютировала в России в той же партии на сцене Михайловского театра Петербурга, получила многочисленные лестные отзывы и приглашение в Москву. Голос певицы не слишком велик и не сказать, чтобы красив, но весьма выразителен: артистка умело пользуется нюансами, красками голоса, она музыкальна и очень артистична. Её Кармен захватывает, прежде всего, актёрски: образ эксцентричной хулиганки, цыганки, открыто насмехающейся над всем условным и неестественным, натуры экзальтированной, у неё получился убедительно, даже где-то несколько утрированным и гипертрофированным. Достоинством вокальной интерпретации были красивые пиано и слегка глуховатый нижний регистр зловещего оттенка, при том, что сам голос Шахам скорее переходного типа – её рабочий репертуар на грани сопрано и меццо не случаен.

На дона Хозе пригласили молодого петербургского певца Виктора Антипенко, стажировавшегося в Америке и поющего в Лионской опере. Его лирический тенор звонок и полётен, верха немного искусственные, но уверенные. Слабый драматизм в звучании может быть признан недостатком, если ориентироваться на старые итальянские стандарты исполнения этой партии (тем же Дель Монако, Корелли, Доминго), но мягкость, иногда даже некоторая элегичность саунда Антипенко отсылает к французской традиции менее кровавого прочтения этого образа, и в сочетании с инфантильным образом истеричного увальня, который актёрски убедительно создаёт Антипенко, такой подход выглядит вполне оправданно. Слабый Хозе Антипенко резко контрастирует с огневой Кармен Шахам – и это становится стержнем спектакля.

Хорош бывший геликоновец с европейской карьерой Павел Кудинов в партии Эскамильо, которую он уже исполнял в Большом пару лет назад. Как и большинству вокалистов, ему не очень даются хитовые куплеты тореадора, объективно написанные крайне неудобно по тесситуре, но в прочих фрагментах, прежде всего в дуэте с Кармен в 4-м акте его голос по-настоящему расцветает. Уверенно звучит единственная в центральных партиях штатная солистка Большого Екатерина Щербаченко (Микаэла): её красивый голос волнует, доставляет наслаждение, лишь кульминационная верхняя нота в сложнейшей арии 3-го акта у солистки не вполне получается.

Из исполнителей небольших партий стоит отметить брутального Николая Казанского в роли Цуниги и звонкоголосую Ульяну Алексюк – Мерседес, в то время как Михаил Дьяков (Моралес) вызывает разочарование: кажется, еще не так давно на сцене театра Евгения Колобова мы видели его романтических, притягательных героев (в первую очередь, конечно же, Онегина), сегодня же голос певца потёрт и расшатан, сам он оплыл и сливается с серой камуфляжной массовкой миманса в спектакле Паунтни.

Оркестр и хор ведёт сам Василий Синайский: прочтение грамотное, без огрехов, местами даже почти захватывающее. Но до высот, откровений премьерной темиркановской серии 2008 года очень далеко – эта «Кармен» музыкально добротна, даже красива, но в плен вас не забирает: где-то чуть вяловато, где-то не хватает яркости в контрастах, где-то недостаёт пронзительности в звучании. И в целом получается по-буржуазному умеренно, как сейчас принято в Большом: театр хорошего уровня, но только театр – не сама жизнь.

Фото Дамира Юсупова

Ссылки по теме

• «Кармен» в Большом театре

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru