Да, именно славу женщинам и доброму вину провозглашает Дон Жуан, прежде чем его увлечет в преисподнюю холодная мраморная десница Командора. «Vivan le femmine! Viva il buon vino! Sostegno e gloria d’umanità!» («Да здравствуют женщины! Да здравствует вино! Поддержка и слава человечества!» — итал. — И.С.). Как не согласиться с героем одного из вечных и самых любимых мифов человечества? Xочется верить, что среди слушателей нет никого, кто бы признал правоту добродетельной Донны Анны, которая в финальном секстете еще раз просит у Дона Оттавио отложить свадьбу на год, и не заскучал бы от безжизненной вялости ее будущего мужa, как бы ни были божественно прекрасны две его арии!

Счастливчиком может почитать себя тот любитель музыки, кому довелось побывать на февральских представлениях оперы Моцарта во флорентийском театре «Комунале». Спектакль не новый; речь идет о «Дон Жуане» 1997 года, который у многих любителей музыки связывается с именем Клаудио Аббадо.

Этот спектакль вошел в историю, был показан по телевидению, и нет любителя оперы, который бы в свое время не видел его. За прошедшие шестнадцать лет постановка не утеряла блеска и очарования. Если в маленькой трагедии Пушкина Моцарт советует в качестве лекарства от темных мыслей «откупорить шампанского бутылку иль перечесть «Женитьбу Фигаро», то еще одним, не менее действенным лекарством могло бы стать присутствие на «Дон Жуане» во Флоренции, на спектакле, в сущности, проще пареной репы, но сверкающем блестками естественности, остроумия и эротизма.

Действенный принцип лекарства – сногсшибательный баритон Алессандро Луонго в главной роли. У этого «животного сцены» отличные рост и фигура и недюжинное личное обаяние, качества для роли неотразимого соблазнителя немаловажные. Но секрет Луонго-актера в поразительной живости, очевидной любви к жизни, всему тому, что связано с наслаждением, эротической силе, которые он дарит своему персонажу. О Луонго так и тянет сказать: он не страдает пониженным уровнем гормонов в крови, так что к его ногам так и валятся все-все-все! И легкий оттенок брутальности Дон Жуану не помеха. А еще тосканский артист превосходный вокалист: его голос мягок, гладок, ровен на всем диапазоне, и звучит, без преувеличения, соблазнительно. За арию с шампанским и серенаду он срывает бешеные и полностью заслуженные аплодисменты.

Воздав хвалу артисту Алессандро Луонго, перейдем к сценографии Маурицио Балò, простой, элегантной и «прозрачной», сделанной из пары-тройки элементов и отличнейшим образом функционирующей. Наклонный планшет сцены увеличен, выдвинут в зал, совсем близко к первому ряду партера. Оркестровая яма оказывается в середине, отграниченная белой балюстрадой. Белый цвет преобладает: белые огромные скамьи, помещенные по бокам, белые раздвигающиеся двери (их семь), белая, естественно, статуя Командора. Испания едва намечена, о ней напоминают azulejos, тонкие голубые орнаменты, которые покрывают стены и пол. Сверху спускается черный занавес с кистями. Большая часть действия происходит на этой выдвинутой в зал авансцене, она – место для самых остроумных режиссерских находок.

Испанский дух больше ощущается в элегантных костюмах Сильвии Аймонино, в женских платьях с оборками и накинутыми на них шалями. Костюмы ясно говорят о том, что действие «Дон Жуана» смещено на века вперед, Дон Оттавио держит в руках пистолет, а Лепорелло пускает в воздух фото любовниц хозяина. Все это придает спектаклю дополнительные легкость и брио.

Американский режиссер Лоренцо Мариани не озадачивает себя мыслями о пышности или обязательном заполнении сценического пространства. В полном соответствии со стилем сценографии, его мизансцены и находки естественны, легки и ненавязчивы, порой откровенно развлекательны – разве «Дон Жуан не «dramma giocoso» (“веселая драма” в установившемся русском переводе; а в точности слово giocoso означает «игривый»)? Лепорелло, распахивающий черное пальто, «подбитое» портретами жертв мужского обаяния Дон Жуана; балансирующие на белой балюстраде Дон Жуан и Церлина, которых неудержимо влечет друг к другу; снова Лепорелло, паясничающий под руководством хозяина под балконом Донны Эльвиры; знаменитая Серенада, спетая на авансцене под аккомпанемент милой дамы-мандолинистки, появившейся из оркестровой ямы, - ноты держит ей не кто иной, как Зубин Мета, напяливший на себя шляпу; задник, освещенный красным, на который проецируются тени артистов оркестра, - чуть игрушечный, но от этого не менее впечатляющий ад... Ни мгновенья остановки, ни капли скуки. Разве не таким должен быть «Дон Жуан», изумительное творение Моцарта, опера легкая, веселая, серьезная, драматичная, пылкая?

Во флорентийском «Дон Жуане» задействован превосходный состав артистов, трудно кому-то отдать предпочтение! Роберто Де Кандиа – хитренький и добренький Лепорелло, его внешность «колобка» на руку персонажу, сцена для него – как вода для рыбы, а дикция выше всяких похвал. Ария со списком спета великолепно, не говоря уже о том, как «вкусно» получается у Де Кандиа трюк, повергающий в отчаяние назойливую Донну Эльвиру: иллюстрируя список красавиц, познавших ласки хозяина, он распахивает пальто, изнутри увешанное их портретами, приколотыми к подкладке...

Паоло Фанале в партии Дона Оттавио буквально завораживает голосом невиданной мягкости, безупречностью вокальной линии, тонкостью проникновения в стиль Моцарта. Его интерпретации Дона Оттавио присуща подлинная, без напыщенности, возвышенность, и обе арии переносят слушателя на существующий только в воображении остров идеальной любви.

Николò Айрольди – отличный Мазетто, физически привлекательный, актерски убедительный и вокально подготовленный, Стивен Миллинг – физически и вокально мощный Командор.

Превосходны и женщины, хотя никто из них не наделен неповторимым инструментом. Марина Компарато в роли Церлины – лучшая из них, ее пение пленяет мягкостью и стилистической точностью, а, кроме того, она безошибочно находит верный тон для исполнения роли милой и лукавой, но уже не такой простой девчонки, чье сердечко влечет как к простаку Мазетто, так и к неотразимому аристократу Дон Жуану. Перед спектаклем объявляют о плохом самочувствии исполнительницы партии Донны Анны испанской сопрано Йоланды Ауйанет, но, несмотря на это, певица с честью проводит длинную и трудную партию. Начало, быть может, немного робко, но по ходу спектакля ее голос обретает большую силу, теплоту и полноту. Австралийская певица Кэйтлин Халкап убедительна в роли беспокойной и чуть ли не одержимой Донны Эльвиры; ее голос не слишком интересен и часто теряет окраску, вокальная линия не отличается безупречностью.

Зубин Мета, с именем которого ассоциируются театр «Комунале» и фестиваль «Флорентийский музыкальный май», не в первый раз дирижирует моцартовской партитурой. Этот последний «Дон Жуан» отмечен излишней мягкостью, граничащей с расслабленностью, темпы часто преувеличенно медленные (в арии «Dalla sua pace» Мета, казалось, вот-вот «угробит» тенора!). Те, у кого язык без костей, говорят, что маэстро староват, и что, несмотря на блеск его имени, Флоренция «приговорена» слушать многие оперы в его интерпретации...

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru