Парижская «Опера-комик» когда-то считалась вторым театром французской столицы после Королевской (позже – Национальной) академии музыки и танца (старое, почти вышедшее из употребления название Парижской национальной оперы, которое, тем не менее, всё ещё можно прочитать на главном фасаде Дворца Гарнье), более того, в иные годы, прежде всего в 19 веке, значение этого театра для французского и мирового музыкального искусства было гораздо выше роли «Гранд-опера». Именно на этой сцене прошли мировые премьеры таких великих опер как «Белая дама», «Фра-Дьяволо», «Кармен», «Сказки Гофмана», «Лакме», «Манон», «Луиза», «Пеллеас и Мелизанда», «Испанский час» и многих-многих других.

Однако в 20 веке значение «Опера-комик» не было уже столь велико и к 1970-м годам дело дошло до закрытия потерявшего своё лицо театра: в 1973 году знаменитый зал Фавар был передан Парижской национальной опере под молодёжную студию. И хотя уже более двадцати лет назад (в 1990-м) «Опера-комик» вновь обрела юридическую самостоятельность, назвать её полноценной творческой единицей рука не подымается.

Постановки редки, проходят эпизодически, ни хора, ни оркестра, ни певцов-копримарио в штате фактически нет, зал часто ангажируется всевозможными гастрольными труппами, для проведения различных концертов, а то и вовсе не для музыкальных мероприятий. «Опера-комик» мало чем отличается от таких залов как театр «Шатле», Театр Елисейских полей и пр., и совершенно не может тягаться с Парижской Оперой. Словом, сегодняшний день этого в прошлом прославленного театра с былыми, уже теперь легендарными годами сравнить нельзя никак.

И, тем не менее, иногда здесь случаются весьма интересные музыкальные события, которые делают честь этому залу и музыкальному Парижу в целом. Одно из таких событий произошло в конце марта – это премьера в один вечер двух одноактных опер в режиссуре Людовика Лагарда – хотя именно постановщик имеет меньше всего отношения к успеху. Скорее эта премьера – всё-таки в большей степени значимое музыкальное событие, нежели театральное.

В один вечер перед парижской публикой и немногочисленными иностранцами (зарубежные меломаны почти не рассматривают «Опера-комик» как значимый музыкальный центр, все их чаяния нацелены на Дворец Гарнье и Оперу Бастилии) разыграли «Секрет Сюзанны» Эрманно Вольфа-Феррари и «Человеческий голос» Франсиса Пуленка.

Почему такое странное сочетание – понять не удалось. Кроме схожего, компактного состава оркестра, требуемого на обе оперы, и минимального количества исполнителей, эти оперы ничем более друг на друга не походят. Более того, разделённые целой эпохой в сорок лет (а для 20 века – это целая пропасть!) по музыкальному языку они, конечно, не антагонистичны, но никакого гармоничного диптиха составить не способны. Пряная музыка германо-итальянского эпигона Пуччини, полная мелодических приторных красивостей и ярких по-веристки жирных музыкальных высказываний, совершенно не похожа ни в чём на изысканную и утончённую, насыщенную каким-то своеобразным внутренним сюром с оттенком фрейдизма поэтику Пуленка. Но и настоящего контраста между произведениями не ощущается: несмотря на разность музыкальных языков и жанровой принадлежности (первая – скорее опера комическая, вторая – подлинная трагедия), вследствие одних и тех же декораций и исполнителей, в целом спектакль ощущается как не более чем удачная попытка театра сэкономить на бюджете.

«Секрет Сюзанны» - самая часто исполняемая музыка Вольфа-Феррари, небольшая интермедия, оказавшаяся наиболее живучей из пятнадцати опер композитора. Озорная атмосфера розыгрыша поневоле, квази-пикантная ситуация с подозреваемой в измене, но и не думавшей изменять мужу женой, разрешающаяся ко всеобщей радости любовным дуэтом двух супругов, один из которых окончательно развеял свои ревнивые сомнения, воспринимается как лёгкое шампанское, как яркое игровое действие. Вольф-Феррари подражает Пуччини, но подражает не тяжеловесно (как какой-нибудь Гумпердинк Вагнеру), а очень живо, умело применяет сладостные и колористически жирные пуччинизмы к стихии комической оперы – получается красота, гибкость мелодики, очарование сольных фрагментов и дуэтов. Подобно своему кумиру композитор обладает даром музыкального драматурга, вследствие чего режиссировать «Секрет Сюзанны» очень просто: можно вообще ничего не делать, придумав лишь сценографическое пространство действа – этого будет достаточно, поскольку сама музыка будет вести солистов. В спектакле «Опера-комик» режиссёр именно так и поступил, о чём мы ещё далее скажем.

«Человеческий голос», чья мировая премьера прошла именно на сцене «Опера-комик» в 1959 году, – своего рода уникальный манифест одиночества, тоски и безысходности, которые продолжили свое существование и в многолюдном и многособытийном 20 веке, а быть может, стали ощущаться в нем еще острее, чем прежде. Пуленк не был первопроходцем, до него уже были попытки, и притом весьма успешные, создания моноопер – стоит вспомнить хотя бы монодраму Арнольда Шёнберга «Ожидание», написанную за полвека до опуса Пуленка. Но произведение французского мастера попало в самую точку – по своему музыкальному языку, общему эмоциональному настрою, оно очень созвучно «веку нынешнему», и, что называется, вневременно. Видимо поэтому «Человеческий голос» обрел бессмертие тотчас после рождения. Внешнего действия в опере, разумеется, нет. И тем сложнее задача композитора – раскрыть внутреннюю драму героини, показать ее душевный мир в критический, переломный момент ее жизни. Пуленку это удается сполна: вокальная партия очень выразительна, мелодика гибка, полна интонационного многообразия, она передает все оттенки настроения, душевного состояния страдающей женщины, ее тоску по утерянному счастью.

Для неискушенного зрителя работа «Опера-комик» имеет однозначный успех: все сделано очень трогательно, в случае первой оперы захватывает интрига и комизм ситуации, в случае со второй – действие бьет по нервам с лихвой. Но если всмотреться, вслушаться и вдуматься: чья же это заслуга? Едва ли режиссера Людовика Лагарда. Ибо весь спектакль, обе оперы, держатся на исполнительнице — очень талантливой певице-актрисе Анне Катерине Антоначчи. Ее облик, проникновенные интонации, живая пластика, лицо с непростой женской судьбой — вот, чему верит зритель, вот, что трогает за душу. Где же здесь режиссура? Режиссер попросту эксплуатирует прекрасный типаж, природные и актерские данные Антоначчи, по сути, ничего не предлагая взамен. Нельзя же всерьез воспринимать неудобные мизансцены, позы, которые вынуждена принимать актриса, лазанье где-то на антресолях или в ванной комнате? Или может быть за находку режиссуры принять битьё посуды графом Жилем, предусмотренное либретто и ремарками автора? Режиссура в этом двойном спектакле не выявила себя никак. Радоваться этому или печалиться? Ответ на этот вопрос каждый даст себе сам – в зависимости оттого, к какому лагерю принадлежит. Автору же этих строк Лагард не помогал, но, слава Богу, и не мешал любоваться очаровательной женщиной и интересной актрисой Антоначчи, не мешал слушать очень разную музыку этих маленьких опер.

А вот к очевидным удачам постановки можно отнести сценографию (работа Антуана Вассо). Главная её позитивная черта – функциональность. Антураж современной квартиры с евроремонтом в светлых тонах, лаконичные чёткие геометрические линии, прямые углы, незагруженность сценического пространства бутафорией и реквизитом (аскетизм параллелепипедов нарушают лишь вазоны с цветами) даёт спектаклю много света и простора, отчего фигуры героев, их действия, настроения становятся более выпуклыми, значимыми для зрителя. Единое сценографическое решения для обеих опер – это то самое единство места, которое хоть как-то скрепляет две совершенно несочетаемые оперы. В «Секрете Сюзанны» геометрия современной квартиры окрашена в радостные розово-персиковые тона, в «Человеческом голосе» - в холодные серо-стальные: световое решение (художник по свету – Себастьен Мишо) логично обусловлено музыкальными настроениями опер.

Автор этих строк уже выразила своё отношение к работе Анны Катарины Антоначчи, но, конечно, о солистке необходимо сказать ещё. Лёгкий, но сочный голос итальянки абсолютно подходит для обеих партий – не чувствуется никакого напряжения, никаких усилий, но вокальная строчка получается более яркой и богато окрашенной благодаря роскошному тембру Антоначчи. Певица – тонкий лирик, нюансировка её пения разнообразна, что особенно важно в психологически сложной опере Пуленка. Впрочем, и «пуччинизм» Вольфа-Феррари требует богатства тона и разнообразия оттенков, и Антоначчи с этим справляется отменно. Её французский очень естественен, почти нет никакого акцента, и самое удивительное, что за короткий антракт певица умеет перестроиться психологически и голосово с игривой итальянки Сюзанны («Секрет» идёт по-итальянски) на тоскующую француженку Пуленка.

Её партнёр в первой опере баритон Витторио Прато – достойно оттеняет примадонну. У него красивый голос и хорошая школа, дуэты вокалистов получаются безупречными – живыми и очень музыкальными. Жаль, что у Пратто столь небольшая функция в этой двойчатке, но вечер во многом задуман как бенефис Антоначчи – здесь уж ничего не попишешь: пожалуй, напротив, стоит порадоваться за молодого певца, что он стал объектом внимания парижских критиков благодаря участию в этом проекте.

Данная постановка является копродукцией с Королевской оперой Валлонии и Большим театром Люксембурга, видимо, этим обусловлено в ней и участие Филармонического оркестра Люксембурга под управлением Паскаля Рофе. В Люксембурге же этот диптих и был впервые представлен – в феврале этого года, за месяц до показов в «Опера-комик». Оркестр зарекомендовал себя наилучшим образом: игра профессиональная, аккуратная, слаженная. Её обаяние и, соответственно, расположенность к этому коллективу возникли с первой ноты – с очаровательной увертюры к «Секрету Сюзанны». Рофе был настоящим другом вокалистам, поддерживал их, «ловил» - разумеется, особенно это было важно для Антоначчи, для которой нагрузка в этот вечер была колоссальной. Никакого провинциализма: приятно было узнать, что в маленьком герцогстве есть такой достойный коллектив и такой талантливый маэстро.

Фото: Bohumil Kostohryz

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru