Во второй половине апреля Самарский театр оперы и балета проводил 10-й традиционный весенний оперный фестиваль. Каждый год он посвящён разным темам и вполне логично, что идеей фестиваля 2013 года стало творчество Джузеппе Верди, 200-летие со дня рождения которого отмечается в нынешнем году широко и повсеместно. В Самарском театре вердиевский репертуар выглядит весьма логично: традиции исполнения музыки этого композитора в этом волжском городе огромные. Достаточно вспомнить, что именно здесь прошла русская премьера «Симона Бокканегры», после долгого забвения на отечественной сцене были возобновлены «Эрнани» и «Макбет». И сегодня сочинения композитора занимают существенное место в репертуаре театра, а на фестиваль он выставил три оперы Верди – «Травиату», «Риголетто» и «Аиду». Поэтому фестиваль «Два века с Верди» с финальным «Трубадуром» от московской «Новой оперы» вполне удался.

Самарскому театру более восьмидесяти лет. Но по зданию такого не скажешь: строгое, даже мрачноватое снаружи массивное сталинское строение три года назад пережило глобальную реконструкцию, и сияет сегодня изнутри, словно драгоценная шкатулка – люстры от Сваровски, дорогие обивки и портьеры, шикарные полы, золочёные капители колонн – даст фору любому столичному театру. В таком зале, в такой обстановке так и тянет поставить что-то дорогое и грандиозное. Чтобы настоящей оперой запахло в этом шикарном зале.

Так и поступили: «Аида» - опера опер, «священная корова жанра» для этих целей – самый подходящий вариант. Грандиозная фреска в мейерберовском стиле, но населённая не ходульными персонажами, а реальными людьми, психологические нюансы поведения которых выписаны великой музыкой совершенно – эта опера всегда оставляет глубокий эмоциональный ожог, ибо она – о великой любви и великой трагедии.

Делать новую «Аиду» в Самару позвали прославленных мэтров из северной столицы – Юрия Александрова и Вячеслава Окунева, которые воссоздали на сцене парадный, какой-то праздничный Египет – с обилием золота и ярких материй. Но при всей кажущейся пышности, по сути, сценография опирается на минимум элементов: треугольные скосы пирамид, изукрашенные иероглификой, синее южное небо и гигантская надтреснутая голова сфинкса. Тем удивительнее кажется эта картинка – казалось бы, при минимуме декора, она смотрится великолепно: богато, эстетично, стильно. Только большой мастер, каковым, безусловно, является Окунев, способен создать такую оправу спектаклю. Роскошны костюмы солистов, хора, балета, статистов – но опять же при всём их многоцветии и могущей показаться на первый взгляд чрезмерности этого богатства, впечатление это обманчиво: с чувством меры у автора всё в порядке. Вся его работа направлена на одно – на создание красоты в самом высоком понимании этого слова: сценография Окунева возвращает в оперный театр именно красоту, каковой он славился во все времена, и каковую так редко сегодня можно увидеть на оперной сцене, включая самые знаменитые подмостки.

Режиссёрское решение Александрова крайне деликатно по отношению к этому историческому антуражу: характеры героев, их взаимоотношения, раскрыты так, как мы привыкли видеть в традиционных постановках «Аиды» - нежная, страдающая главная героиня, коварная, мятущаяся Амнерис, мужественный и слишком честный, слишком прямолинейный Радамес, хитрый, но по-своему благородный Амонасро, неумолимый Рамфис. Спектакль Александрова даёт публике радость узнавания и радость приобщения к чему-то по-настоящему значимому и красивому. Некоторые подробности могут кому-то не понравиться: например, как Амнерис уже в самом начале первой картины хлещет Аиду цветком лилии, когда никакого конфликта ещё нет, а у дочери фараона лишь зарождается смутное подозрение о соперничестве с эфиопской царевной-рабыней; как в шестой картине Радамес при объяснении с Амнерис начинает её душить цепями, в которые он закован. Эти моменты можно считать элементами современной режиссуры, лёгкими штрихами нетрадиционности: конечно, если подходить к оценке этих эпизодов строго реалистически, то они не вполне правомерны. Но если посмотреть глубже, то становится понятно, что Александров позволяет себе в традиционном, строго реалистическом спектакле давать не только иллюстрацию, но и психологических подтекст – избиение цветком и удушение цепями это не то, что герои делают друг с другом буквально, а то, что они хотели бы сделать, что сидит у них в головах.

Не по-провинциальному великолепна музыкальная сторона спектакля. Самарскому театру на фестивальный показ удаётся собрать замечательный состав солистов – как своих, так и приглашённых. Ирина Крикунова, в прошлом солистка Ростовского и Пермского театров, а ныне приглашённая солистка Самарской Оперы, блистательно справляется с заглавной партией: радует уверенное владение всей палитрой тембровых и нюансовых красок, абсолютная вокальная и сценическая органичность этой Аиды. Крикуновой удаётся даже совершенно редкая вещь – она умеет петь «за скобками»: когда у её героини встречаются реплики-размышления, обращённые не к партнёру, а в зал, она мастерски меняет тембральную окраску звука, создавая разный звуковой посыл. Сложнейшие арии и сцены, такие как «Ritorna vincitor» или «Берег Нила», спеты и сыграны великолепно, на высшем уровне мастерства.

Радамес мариинца Ахмеда Агади убеждает абсолютно: яркий вокал и яркая сценическая игра дают канонический образ знаменитого оперного героя, предмета обожания сразу двух царевен. Агади по-прежнему звучит и выглядит молодо, его голос по-хорошему заматерел, он более чем соответствует героическому репертуару, который преимущественно теперь поёт артист, но не поистёрся, не потускнел – звонок, красив, ярок. Великолепны верхние ноты, столь ценимые у теноров, хороша кантилена, в звуке есть патетика, страстность. Особой удачей вокалиста стала сложнейшая Сцена Нила, где при всём эмоциональном напоре совершенно не чувствовалось пережима.

Лариса Андреева из Театра Станиславского своей Амнерис напомнила об изяществе ранней Образцовой: определённо во внешности певиц есть какое-то едва уловимое сходство. Голос Андреевой переходного типа в партии египетской принцессы, где требуются экстремальные верха, звучал отлично – коронные си-бемоли в ключевой для её героини Сцене судилища были спеты не просто уверенно, но с блеском. Но, конечно, не только за них надо поблагодарить певицу: в целом партия была проведена очень «вкусно», насыщенно, эмоционально убедительно. Надо сказать, что оба столичных гастролёра – и Агади, и Андреева – весьма органично вписались в постановочное решение Александрова – Окунева: ни на минуту не создавалось впечатления, что эти артисты впервые вышли на самарскую сцену в предлагаемых обстоятельствах.

Два самарских солиста продемонстрировали также столичный класс, правда, оба они давно в Москве поют на постоянной основе, в театре «Новая опера». Василий Святкин предстал эталонным Амонасро и по облику, и по звуку: густой, вязкий баритон, столь редкой сегодня драматической «консистенции» наилучшим образом подходит для харизматичного эфиопского вождя. Гранитный, тембрально богатый бас Андрея Антонова завораживает своей глубиной и красотой звучания, он – послушный инструмент, которым артист рисует убедительный образ безжалостного жреца. Не столь пока царственно, но в целом очень качественно прозвучал Георгий Шагалов в партии Царя Египта. Невероятным энергетическим посылом порадовала Евгения Тенякова в партии Верховной жрицы.

Маэстро Александр Анисимов делает из «Аиды» настоящее чудо: более проникновенного, более мастерского прочтения трудно себе представить. Эта интерпретация смело выдерживает сравнения с самыми выдающимися записями великой оперы Верди. Оркестр Самарской Оперы на редкость хорош: строен, аккуратен, звуково богат. Удивительно не где-нибудь в Парме, а в российской провинции было услышать столь впечатляющий вердиевский оркестр, чутко идущий за своим худруком. Контакт сцены и ямы получился удачным: маэстро сделал всё, чтобы подать солистов максимально выгодно, при этом, не забывая о решении чисто оркестровых задач. Всяческих похвал заслуживает и хоровой коллектив театра (хормейстер Валерия Навротская), который более чем удовлетворяет требованиям вердиевского пения, в котором должны сочетаться мощь и изящество.

Самарская «Аида» оставляет в памяти и в душе исключительные впечатления: это спектакль, который дарит красоту, возвышенность, который волнует. Огромный труд, вложенный всеми участниками, оказался не напрасным: самарская публика получила образец высокого искусства, который, надеемся, задержится в театре надолго. Очевидно, что Самарской Опере сегодня вновь под силу большие свершения: пожелаем же театру удачи!

Автор фото — Дарья Андриянова

Ссылки по теме

• Дорогая «Аида»

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru