«Севильский цирюльник» сколь любим широкой публикой, столь и заигран. Эти два качества, к сожалению, часто идут рука об руку. Восприятие притупляется настолько, что подчас начинает играть с нами злую шутку, и мы уже не чувствуем всей прелести этой музыки – она нам надоедает! Нужна какая-то эмоциональная встряска, новизна, чтобы опус вновь заиграл свежими красками…

Именно это и произошло в московском Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Яркое тепло и какое-то особое изящество россиниевской музыки подарил нам на исходе холодного апреля признанный интерпретатор творений пезарского лебедя итальянский маэстро Альберто Дзедда, дважды продирижировавший «Цирюльником» на Большой Дмитровке. А усилил впечатление еще один гастролер, американский тенор Рене Барбера, которого москвичи уже успели полюбить после его уверенной победы в знаменитом вокальном конкурсе «Опералия», проходившем в российской столице два года назад.

Что немаловажно: тогда полностью совпало мнение жюри и публики – в результате молодой артист получил также и приз зрительских симпатий.

Премьера этого «Цирюльника» состоялась три года назад, и рецензия на нее была опубликована на страницах нашего журнала. Нынче эта премьерная постановка стала спектаклем текущего репертуара, что, как правило, имеет свои плюсы и минусы. С одной стороны артисты всё лучше и лучше вживаются в свои роли, оттачивают исполнительское мастерство, с другой – всегда подстерегает опасность рутины, неизбежно влекущей за собой скуку.

Можно с уверенностью сказать, что нынешние представления, обладая всеми достоинствами текущего репертуара, были в значительной мере свободны от многих его издержек. Во всем происходящем на сцене отчетливо ощущался премьерный драйв, исполнители были воодушевлены и выступали с подъемом. И спектакль словно помолодел, в нем проявились новые грани. Я был на премьере – есть с чем сравнивать. И честно признаюсь, сегодня мне открылись многие достоинства постановки А.Тителя, которых я тогда не почувствовал и не оценил.

Поэтому воздавая должное нашим гостям, внесшим своим высоким классом и новым взглядом свежую струю в постановку, замечу – немалая роль в нынешнем успехе принадлежит и остальным участникам спектакля – артистам театра. Конечно, выше головы не прыгнешь, не всё и не у всех было одинаково убедительным и впечатляющим, но в целом осталось ощущение качественного музицирования и лицедейства, доставивших много приятных минут.

Впрочем, сегодняшней темой все-таки является не сама постановка, а участие в ней гастролеров, поэтому поговорим сначала о них.

* * *

Не так-то просто внятными словами охарактеризовать все достоинства и особенности индивидуальной манеры маэстро Дзедды. Все эпитеты будут приблизительными, а их смысл будет ускользать как мираж, растекаясь по всей россиниевской партитуре. Ну, в самом деле: удивительная энергетика, элегантные и продуманные темпы, своеобразная ритмическая и динамическая нюансировка, легкое дыхание музыкальной ткани, придающие музыке «вкусность» – вот первые пришедшие на ум метафоры. Стало ли понятнее от этих общих слов? Не уверен! Пожалуй, можно еще добавить – музицирование Дзедды очень естественно, во всяком случае, я сидел очень близко и не видел в лицах оркестрантов никакого напряга, судорожных попыток поймать жест маэстро – им было комфортно, и они получали удовольствие!

Можно сказать и иначе – вся соль искусства Дзедды не в каких-то глобальных мировоззренческих художественных качествах, а в умении проникнуть в суть россиниевского стиля и способности достаточно «простыми» средствами в процессе исполнения опуса поэтапно в каждом эпизоде выявлять его внутренний, заложенный автором выразительный потенциал. Иногда при этом случаются любопытные находки, как например, более лирическая и тягучая, нежели привычно, атмосфера терцета Ah! qual colpo из 2-го акта (Розина, Фигаро, Альмавива).

Рене Барбера в партии Графа Альмавивы не разочаровал. У артиста полётный голос и прекрасная артикуляция. Кроме того, его лирический тенор обладает той степенью тембральной насыщенности и густоты, которые делают его достаточно полнокровным, при этом не огрубляя. Партию свою он, включая каватину, исполнил на высоком уровне, стилистически грамотно. Назвать его исполнение безукоризненным мешает то, что певец иногда увлекается и заглушает партнеров своим хорошо звенящим и заполняющим зал голосом, а отдельные пассажи ему даются не с должной степенью легкости. Некоторые слушатели почему-то надеялись услышать в его исполнении пресловутую Сessa di più resistere. Однако в постановке Тителя ее нет, поэтому рассчитывать на это не было никаких оснований. К слову, эта своего рода «бенефисная» ария, на мой взгляд, выглядит драматургически совершенно излишней в лаконичном и динамичном финале.

Артистически Барбера выглядел более сдержанным, нежели партнеры по сцене, что легко объясняется его гастрольным статусом, да и характером самой постановки, весьма изобретательной и сложной по своему мизансценическому рисунку, в которую не так-то легко ввестись.

Несколько слов об остальных солистах. Я посетил второе представление (28 апреля), в котором выступали Дмитрий Зуев (Фигаро), Вероника Вяткина (Розина), Роман Улыбин (Бартоло), Феликс Кудрявцев (Базилио), Мария Пахарь (Берта). Всех их за исключением Зуева я видел и в дни премьеры три года назад. Поэтому можно сравнить.

Вероника Вяткина произвела на меня нынче значительно более благоприятное впечатление, проведя партию весьма уверенно. Лучше всего у нее получился Урок пения, а вот каватина оказалась чуть-чуть невнятной, без бриллиантового лоска. Небольшие вопросы к верхнему регистру певицы сохраняются, но не столь значительные, чтобы принципиально повлиять на общее впечатление. Изредка в ансамблях терялась нить ее голоса, но это нельзя считать индивидуальным недостатком – скорее здесь имеет место более общая для всех солистов проблема высшего ансамблевого «пилотажа», с которой дирижер пытался справиться, но не всегда успешно.

Роман Улыбин подтвердил свой артистический и вокальный класс, только в знаменитой скороговорке немного недобрав четкости. Повторить я могу свои премьерные слова также о Марии Пахарь. Понравился мне в этот раз и Феликс Кудрявцев. Я разглядел в его Базилио некую образность, а «Клевету» он спел просто хорошо, избежав излишнего пафоса.

В заключение о Фигаро – Дмитрии Зуеве. К природе его вокального аппарата у меня особых претензий нет – голос привлекательный, звучит красиво. И артистизм выше всяких похвал – его Фигаро убеждает. Но в процессе выступления иногда ощущалась нехватка итальянского изящества, а также внимания к партнерам. Певец, подчас, слушает только себя, поэтому пару раз разошелся с оркестром, впрочем, не сильно заметно…

Два вечера с Дзеддой – это большой подарок театра любителям оперного искусства. И будем надеяться – не последний.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru