Турецкие встречи: вспоминая «Риголетто» в Аспендосе
2455
0
Продолжаем серию блиц-интервью, взятых А. Матусевичем на 20-м Международном фестивале оперного и балетного искусства в турецком Аспендосе. Сегодня мы знакомим наших читателей с турецкими солистами – исполнителями главных партий вердиевского «Риголетто» в постановке Анкарского театра оперы и балета.
Шенол Талинли, тенор, исполнитель партии Герцога мантуанского
Сегодня широко отмечается двухсотлетний юбилей со дня рождения Верди. Что для Вас лично музыка этого композитора?
Верно говорят, что оперное творчество Верди – это венец развития европейского музыкального театра. Я полностью с этим согласен, поэтому для меня петь его музыку – большое счастье.
Какие еще партии, помимо Герцога, есть в Вашем вердиевском репертуаре?
Ещё я пою Манрико в «Трубадуре» и Ричарда в «Бале-маскараде».
Вам ближе лирические или драматические партии?
Они очень разные и все очень близки мне. У меня в голосе достаточно возможностей и красок, чтобы быть убедительным в каждой из них.
Расскажите о партии Герцога.
Несмотря на то, что считается, что эта партия для более лёгких голосов, в ней есть, как в зерне, самые разные задачи, решаемые и в Манрико, и в Ричарде, и во многих других вердиевских ролях. Здесь есть и лирика, и драматизм. Самый сложный – это второй акт. Тут надо быть совсем непохожим на то, что вы пели во всех других частях оперы. Если вы нездоровы, то многие из теноровых партий вам могу оказаться, тем не менее, по плечу. Но только не Герцог – здесь физическое состояние и технические возможности певца должны быть совершенными.
Что касается образа Герцога, то я его трактую как резко отрицательного персонажа, для меня это настоящий дьявол, пользующийся всеми вокруг и губящий невинную Джильду. Например, Пинкертон в «Мадам Баттерфляй», погубивший невинную Чио-Чио-сан – это не злодей, это скорее глупец и легковесный, недалёкий и самонадеянный человек, и в конце оперы его постигает глубокое раскаяние. Герцог же – это изощренное и целенаправленное зло и персонаж бесперспективный: никакое прозрение и душевные муки ему не грозят, он так и будет идти по жизни.
Как Вы думаете, такая жертвенная, фанатичная любовь, какую демонстрирует Джильда, сегодня возможна?
Мне кажется, что да. Для юности свойственен максимализм. История вполне актуальная.
Как Вы себя чувствуете в осовремененной версии «Риголетто»?
Я – консерватор, и предпочитаю классические версии: надо ставить и исполнять так, как задумывал композитор. Современные оперы – это совсем другое дело, здесь как раз всякого рода модернизм будет очень кстати. Но классика должна оставаться классикой. Режиссёр анкарского «Риголетто» Екта Кара связала эту историю с Неаполем 20-х годов прошлого века: публике нравится, несомненно, успех у спектакля есть. Она очень тщательно воплотила свою концепцию в жизнь, и работать над спектаклем было очень интересно. Я признаю, что это сделано талантливо, но, тем не менее, классическое прочтение мне гораздо ближе.
Я постоянно чувствую в современных постановках разрыв между произносимым, пропеваемым текстом и тем, что видит публика, разрыв между музыкальным языком и придуманными режиссёрами ситуациями. Это очень досаждает и не идёт на пользу искусству. Мы – артисты, и должны быть профессиональны в предлагаемых обстоятельствах, но, на мой взгляд, безусловно, постоянно присутствует это противоречие, этот разрыв. Вариант Екты Кары еще весьма корректный по сравнению с тем, что позволяют прочие режиссёры. Основные драматургические линии у неё сохранены, актуализация в основном коснулась не внутренней стороны роли, а каких- то внешних, визуальных эффектов.
Какая партия для Вас особо любима?
Самый близкий мне персонаж – это Рудольф в «Богеме». И он же наиболее часто исполняемый мною персонаж: я пел в восьми постановках «Богемы».
Каковы Ваши ближайшие планы?
Дебют в партии Хозе в «Кармен»: эта опера будет ставиться в Анкаре в будущем сезоне, и я мечтаю о встрече с этим образом.
Эзги Йилдирим, сопрано, исполнительница партии Джильды
Каков Ваш репертуар?
Я не так давно пою на профессиональной сцене, не имею пока обширного репертуара, только пока его нарабатываю. Помимо Джильды к крупным моим партиям ещё относится Блондхен в «Похищении из сераля» Моцарта.
Что для Вас музыка Верди?
Это наверно самый великий композитор, перед которым я преклоняюсь с самых ранних лет моего соприкосновения с большой музыкой. Исполнять его музыку – огромное счастье. У меня лёгкое колоратурное сопрано, поэтому не так много ролей у Верди для меня подходит, и я особенно рада, что в начале моего творческого пути я уже пою такую большую роль как Джильда. Музыка Верди очень реалистичная, очень чувственная, правдивая, в ней композитор великолепно передаёт все психологические нюансы своих героев – он потрясающий драматург и знаток человеческих душ!
Какова Ваша Джильда: жертва обстоятельств или сильная личность?
Джильда – молода, доверчива, наивна, поскольку была выращена в тепличных условиях, и, тем не менее, она верит в настоящую любовь, в большое чувство. И при всём при этом – она сильная личность, точнее, она становится таковой по мере развития сюжета оперы, поскольку делает вполне осознанно совсем непростой выбор. Не каждому это под силу.
Комфортно ли Вам в постановке Екты Кары?
Да, очень: новаторство нашего режиссёра по мне. Я была очень увлечена репетиционным процессом и сегодня пою в этой постановке с большим удовольствием. Я вообще очень люблю современные постановки. И мне кажется, что Джильда – это такой универсальный характер юного существа, который подходит для любой эпохи: во все времена есть свои джильды. Кроме того мне интересна эпоха, показанная на сцене – 1920-е годы, межвоенный период.
Не старомодна ли музыка Верди, чтобы ею иллюстрировать 20-й век?
Нет, мне кажется, что музыка Верди универсальна на все времена. Она так совершенна в передаче человеческих чувств и эмоций, что не может устареть никогда. Модели взаимоотношений между людьми, которые есть в этой опере – они такие же и сегодня. Кроме того сама музыка Верди – она ведь не стилизована под Ренессанс или Средневековье: Верди рассказывал старую историю, но современным ему музыкальным языком. То же делаем сегодня и мы – не более того.
Современные постановки Вас не пугают. И, тем не менее, есть ли что-то, чего бы Вы не хотели делать на сцене никогда?
Артисты – это средство в руках режиссёра, его инструментарий, с помощью которого он доводит до публики свои мысли. Мы должны быть с режиссёром одним целым, чтобы сделать совместно работу как можно лучше, а не ставить ему палки в колёса. Лучше не участвовать в постановке вовсе, не соглашаться работать с тем ли иным режиссёром изначально, чем потом спорить с ним и устраивать демарши.
Мне, конечно, не хотелось бы участвовать в чём-то непристойном или уродливом. Но ещё в меньшей степени мне бы хотелось участвовать в каких-то глупых, немотивированных вещах, извращающих суть оперного произведения. Логика и драматургия должны быть сохранены, а средства выразительности могут быть разными, в том числе и достаточно эпатажными.
Какие вердиевские роли Вы хотели бы спеть?
Конечно, Виолетту, Нанетту в «Фальстафе», Оскара в «Бале-маскараде». Мечтаю когда-нибудь спеть Амелию в этой опере – если голос окрепнет и физически я смогу это сделать.
А помимо Верди какие планы?
Из самых ближайших – Царица ночи в «Волшебной флейте», а также Церлина в «Дон Жуане».
Что-нибудь приходилось исполнять из русской оперной музыки?
Пока только арию Шемаханской царицы из «Золотого петушка».
Сабри Карабудак, бас, исполнитель партии Спарафучиле
Вы уже пели Верди ранее?
Это моя вторая большая вердиевская партия: первой был Рамфис в Аиде, которого я пел неоднократно, в том числе и в Аспендосе. Мой же основной репертуар это Доницетти и Моцарт, в операх этих композиторов я пел чаще всего. Кроме того, у меня большой репертуар в турецких национальных операх.
Турецкие оперы сложны для вокалистов?
Весьма. Большинство турецких композиторов пишут для голоса очень неудобно, они мыслят симфонически – не вокально.
Какая роль Ваша любимая?
Наверно, Лепорелло в «Дон Жуане» - мне этот персонаж близок и по характеру, и очень комфортен вокально.
Спарафучиле – наёмный убийца. Трудно воплощать на сцене такой персонаж?
В такую роль входить сложно, тем более, что я по характеру человек достаточно мягкий. Но я стараюсь перевоплотиться. Кроме того я стремлюсь в каждом отрицательном герое находить и положительные черты – мне так легче его понять и сыграть. Я снисходительно отношусь к Спарафучиле: да, он убийца, но не злодей по своей натуре. Это его ремесло, он вынужден этим зарабатывать на жизнь – а так он человек не злой.
Рамфис – тоже злодей, но совсем другого масштаба и уровня. Есть между этими персонажами, тем не менее, что-то общее?
Да, пожалуй. Они оба твердо идут к своей цели, к благу – как они его понимают. Пусть их понимание и ошибочно и антигуманно – но они люди слова и дела. Почти также как наш сегодняшний премьер-министр, который планомерно насаждает в Турции исламский стиль жизни и очень упорно идёт к своей цели.
Но и Рамфис и Спарафучиле честны: они так понимают свой долг, свое предназначение.
Да, безусловно. И даже вызывают определенную симпатию этим. Это то положительное, что я пытаюсь в них найти и подчеркнуть.
Нравится ли вам актуализированное прочтение «Риголетто»?
Я – консерватор, и мне всегда нравятся традиционные исторические постановки, я в них себя заметно лучше чувствую. Хотя я участвовал в постановках, осовременивающих действие, например, в «Дон Жуане», в «Похищении из сераля», но мне больше по душе те спектакли, где бережно сохранён и передан дух эпохи. В то же время модерновые постановки, в которых я участвовал, не были скандальными – всё было достаточно логично, мотивированно и отторжения не вызывало. Стиль Екты Кары, её подход мне кажутся удачными. Кроме того эта постановка весьма удачно вписалась в древние камни Аспендоса, даже какое-то необычное звучание получилось, сочетание старого и нового.
Шебнем Алгим, меццо-сопрано, исполнительница партии Маддалены
Много ли вердиевских партий в Вашем репертуаре?
У меня лирическое меццо-сопрано, поэтому вердиевских партий, требующих большого накала страстей и драматического звучания, в моем репертуаре не очень много. Я больше пою Беллини, Доницетти, Моцарта, барочную музыку. Данная постановка «Риголетто» уже третья в моей карьере, и в каждой из трёх я пела Маддалену. Кроме этой партии я пела Флору в «Травиате» и Эмилию в «Отелло», а из больших вердиевских ролей – партию меццо-сопрано в Реквиеме и Азучену в «Трубадуре».
Расскажите о Вашей Маддалене.
С вокальной точки зрения это непростая партия для лёгкого меццо, так как написана достаточно низко. Но, справившись с ней, я приобрела новые технические навыки, расширила свои возможности как певица. Что касается образа, то Маддалена – сложный персонаж. Она смелая, решительная, умная, хитрая, сильная личность. Это не пустая красотка, вульгарная девица, какой её часто показывают на сцене – в ней есть целеустремлённость, отвага, авантюризм. Её стратегия в итоге оказывается верной, и она добивается своего.
Вам нравится современная версия «Риголетто», которая была представлена в Аспендосе?
В своей карьере я пела две традиционных постановки этой оперы, и мне это уже немножко поднадоело – захотелось чего-то нового. Не так давно я была в Италии, в Мантуе, ходила по тем улицам, где это могло происходить – конечно, это производит неизгладимое впечатление. Но мне кажется, что если режиссёрски спектакль сделан убедительно, то не обязательно он должен скрупулёзно воспроизводить место и время, обозначенные в либретто. Возможны иные прочтения, и решение Екты Кары мне кажется очень убедительным.
Что еще есть в вашем репертуаре?
Одной их самый важных в моей жизни ролей была и остаётся Кармен – её я пела на многих сценах Турции, в том числе и в Аспендосе – один из фестивалей открывался премьерой этой оперы, где я пела главную партию. Это образ, который я стопроцентно чувствую, и партия, которая ложится на мой голос идеально. К своим любимым партиям я отношу Ольгу в «Евгении Онегине», Гензеля в «Гензеле и Гретели» Хумпердинка, Идоменея в одноимённой опере Моцарта, Дорабеллы в «Так поступают все», Тамерлана в одноимённой опере Генделя. За 33 года профессиональной карьеры в опере спето очень много интересных ролей.
Беседовал Александр Матусевич, Анталья, июнь 2013 года
Автор благодарит за помощь в организации интервью и двусторонний синхронный перевод с турецкого языка координатора по международным отношениям Генерального директората театров оперы и балета Турции госпожу Заиру Меммедову-Кулоглу
Рекомендуем
0
0
Всё об опере в России и за рубежом
