«Левша — это русский святой со всеми плюсами и минусами русского характера»

Одна из самых громких премьер уходящего лета — «Левша» Родиона Щедрина в постановке Алексея Степанюка на новой сцене Мариинского театра. Несколько лет назад Щедрин назвал Степанюка «режиссером 21 века», выделив из толпы его коллег. Степанюк любит Висконти, но не прочь исследовать «загадочную русскую душу». В нем самом, начисто лишенном снобизма, загадочным образом уживается «порядок и беспорядок, хаос и гармония», если говорить словами жившего недалеко от питерской квартиры режиссера Александра Блока.

Крупные оперные театры должны исполнять еще и «охранную» функцию от маргинальности в окружающем мире – вот одна из ключевых мыслей режиссера, высказанная им в интервью, которое мы предлагаем читателям журнала.

Алексей Олегович, вы поставили уже второй спектакль на музыку Родиона Щедрина, первым был успешный «Очарованный странник», прошедший позднее по многим сценам мира, включая театр «Шатле» в Париже. Какие эмоции вы испытали, когда вам предложили ставить «Левшу»?

Если бы я не получил этого предложения, то, наверное, обижался бы некоторое время. Но потом бы успокоился. Естественно, получив предложение поставить «Левшу», возликовал, потому что эта постановка для меня – дело чести. Если пошутить, то можно сказать, что после «Очарованного странника» я уже специалист по музыке Щедрина. Но вместе с радостью постепенно нахлынули очень серьезные раздумья, проблемы, нервы и все, что хотите. Это началось уже в подготовительный период работы с художником Александром Орловым и художницей по костюмам Ириной Чередниковой, хотя мне с ними повезло. Но на том этапе у нас с ними были и споры, и раздумья, иногда даже мучительные. Потому что при всей яркости музыки Родиона Константиновича, либретто оперы написано им как сценарий кинофильма. И не просто как кинофильм, а как фильм Федерико Феллини. С мгновенно меняющимися событиями местами действия. Это Петербург, из Петербурга действие тут же переносится в Лондон, потом на тульские бескрайние просторы, потом опять Петербург. И все это надо было как-то сорганизовать, придумать и найти наиболее яркую форму для изложения. Конечно, тут на подмогу пришли возможности новой сцены Мариинки-2, что позволило, например, на три уровня по горизонтам сделать снеговые поля, они идут ярусами, сделать движение этих полей. Выдерживают огромные нагрузки штанкеты, когда опускается огромный мелкоскоп, где потом появляется блоха. В «Левше» мы смогли использовать все возможности новой сцены. Возвращаясь к вопросу, что я почувствовал, скажу, что я почувствовал радость, которая очень быстро сменилась нервной озабоченностью: как все сделать, как придумать? И потом, и это главное, в «Левше» - сложнейшая музыка. И надо отдать должное певцам, они вели себя, как настоящие бойцы. Вместе с нашим концертмейстером Ириной Соболевой они, я считаю, сделали невозможное. Надо было находить сценическую форму выражения этой музыки, что было непросто. Так что сил ушло много.

Вы работали с двумя партитурами Щедрина – «Очарованным странником» и «Левшой», есть между ними что-то общее?

Общее есть – это некая притчевость и рассказ о двух русских людях с богатой душой, о неприкаянности этих людей, о ненужности этих людей России. Талантами и загадочностью русских душ наша страна богата, но из-за ее огромных просторов и большого количества населения мы это не ценим. Как говорят, «бабы нарожают еще».

Почему Родион Щедрин так упорно возвращается к теме русской души и можно ли провести параллели с современным состоянием России?

Если мы говорим о творчестве Николая Лескова, то это любимый автор Родиона Константиновича, и он является пропагандистом его. Лесков при жизни не был оценен, после смерти он не стал самым читаемым автором в стране, сейчас, думаю, новое поколение вообще его не знает. Хотя сюжет «Левши» - он на все времена.

Его можно причислить к «бродячим сюжетам».

Да, это скорее «бродячий сюжет». Щедрин просто очень любит и понимает Лескова, поэтому упорно к нему возвращается.

Как это все-таки соотносится с нашей жизнью?

Тема России, затронутая в этой опере, будет актуально всегда, и через сто и через двести лет.

Таланты не нужны?

А разве это не так?

У зрителей, которые посмотрели премьеру, сложилось впечатление, что постановка несколько политизирована. Вы намеренно к этому стремились?

Если посмотреть на нашу поставку, я не знаю, насколько она политизирована. И я к этому не стремился. У нас открывается занавес, и Николай Первый стоит с Киссельроде (прототип его – Нессельроде) у портрета Александра. Первого. Так написано и у Лескова. На всю огромнейшую сцену мы сделали портрет Александра Первого из Эрмитажа, где он в лосинах и сапогах. Но у нас – только одни его ноги до пояса и руки, ладонь, лежащая на эфесе шпаги. И падает снег, и сугробы. У нас везде, где Россия – сугробы и снег, такое застывшее царство, где есть возможность разгуляться, и все равно русский народ веселится. У Щедрина есть замечательные массовые сцены, хор «Тула, Тула», выезжает домик блохи, там все светится, из трубы идет дымок, и мы туда отправляем Левшу. Но, возвращаясь к ногам императора, то они невольно вызывают ассоциацию – все остальные – это крошки, они под сапогом. Еще есть один любопытный персонаж – атаман Платов. Он у нас лежит на кушетке, курит трубку, пьет, но когда его призывает Отечество, он выигрывает все сражения. Николай отправляет его на поиск умельцев, которые могли бы работать лучше, чем мастера в Европе.

Этот сезон у вас полярный – «Риенци» весной в Саратове и Щедрин летом…

Премьера «Риенци» Вагнера вышла в Саратове за месяц до начала работы с партитурой Родиона Щедрина. Разный материал, надо было переключаться.

Лесков был достаточно религиозным человеком. Христианская составляющая есть в либретто оперы и в его партитуре?

Безусловно. Опера завершается, когда хор поет молитву «Свитый Боже, святый крепкий». В эту музыкальную ткань вкраплены «разговорные женщины», проплывающие на движущейся дорожке со свечами, и шкипер, который говорит: «Что вы делаете, разве так можно? У него шуба овечкина, а душа человечкина». Потом появляется блоха из сугробов – в валенках и русском пуховом платке, и поет колыбельную Ванюшке. Одна из самых больших удач спектакля – это Андрей Попов в партии Левши, он гениально подходит к этому образу, написанному Щедриным. Это такой русский святой. Бесхитростный, гениальный, масштабный, тихий, бесшабашный. У него есть все плюсы и минусы русского характера.

Как вам работалось с маэстро Валерием Гергиевым, которому посвящена опера?

Замечательно, комфортно работалось. Он сумел проникнуть в тончайшие нюансы сложнейшей музыки Щедрина. Он был своего рода «музыкальным Левшой», который подковал «музыкальную блоху».

«Левша» - сложный спектакль, где использованы инновационные технологии. Но только ли это отличает режиссуру нынешнего века от века минувшего?

Сейчас у нас в режиссуре идет шаг назад. Потому что в прошлом веке мы имели Висконти, Феллини, Эйзенштейна, Эфроса, Товстоногова, их уже «не скинешь с корабля современности». Лукино Висконти я вообще считаю своим незримым учителем. А что мы имеем в нынешнем веке? Я не знаю.

Оперная режиссура, на ваш взгляд, как сейчас развивается?

Сейчас тенденция – переиначить первоисточник. Как можно дальше уйти от композитора. Борис Покровский говорил: « Надо идти от музыки». Вот все сейчас идут и уходят. Иногда очень далеко. И это дает раздолье критикам. Любая философия на сцене должна быть внятной, какие бы сложные метафоры не изобретались режиссером с помощью декорации и актеров, они должны быть внятными и не должны быть антимузыкальными. Музыка – это абстрактная вещь, ее можно трактовать по-разному, но у режиссера должны быть уши, он должен уметь слышать. У меня в последние дни перед премьерой были проблемы с Родионом Константиновичем, но я понимал, что если сейчас что-то менять, то разрушится все «здание». Мне бы хотелось посмотреть, как прореагировали бы Верди или Чайковский, увидев постановки своих опер в нашем веке. Узнали бы они свои сочинения или нет? Я не ретроград и не консерватор, но оперное искусство, особенно в больших театрах, несет еще и охранную функцию, ограждающую от «подворотен» и язв любого общества.

Ваше успешное сотрудничество со Щедриным продолжится?

Пока надо сделать глубокий выдох. Но если получится, я был бы рад.

Беседовала Татьяна Мамаева

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru