В Зальцбурге стартовал 93-й летний фестиваль. Он проходит при интендантстве Александра Перейры, который ведет главный европейский форум уже второй год. Интендант пробудет на своем посту до 2014, то есть под его руководством состоится еще один фестиваль следующим летом, а дальше Перейра возглавит Ла Скала. Он пытался договориться с президентом феста Хельгой Рабл-Штадлер о совмещении должностей хотя бы еще на один сезон, чтобы осуществились его интересные планы и не пропали подписанные контракты (в том числе и договоренность с Й. Кауфманом о его дебюте в «Отелло» в Зальцбурге), но фестиваль требует от интендантов полной отдачи, и Перейре отказали. Ходят слухи, что большие шансы занять престижную должность есть у актера и режиссера Свен-Эрика Бехтольфа, который до 2014 года руководит драматической программой фестиваля, но пока администрация не приняла решения.

При Перейре фестиваль сильно видоизменился – стал более хаотичным: нет мотто, объединяющего оперные и драматические постановки по теме, исчезла важная составляющая феста «Пятый Континент», посвященная современной музыке, больше официально не назначается «композитор в резиденции», также канули в лету тематические концерты, так называемые «szenen», когда за месяц исполнялись десятки произведений одного композитора с любопытным «гарниром». На самом деле все традиционные составляющие феста присутствуют, но существуют они теперь в хаотичном состоянии – и сквозные темы остались, и «в резиденции» можно встретить композитора, чьи работы исполняются в данный момент в Зальцбурге, и современной музыки много звучит, но во всем не хватает порядка, все происходит стихийно.

Перейра ставит на личные договоренности и на свой авторитет. Здесь ему нет равных – в одну только продукцию «Дон Карлоса» он смог собрать таких мегазвезд как П. Штайн, Й. Кауфман, А. Хартерос, Т. Хэмпсон, целый десант превосходных английских вокалистов высадился в Зальцбурге, чтобы спеть «Гавейна». Еще Перейра любит рисковать – второй год подряд в Фельзенрайтшуле ставит Алвис Херманис, десять лет назад выигравший в Зальцбурге приз Монблан как молодой режиссер, но контракт на постановку он получил только в прошлом году при Перейре. Его прошлогодние «Солдаты» не дали полных сборов, но команду Перейры это не остановило. Более того, через Перейру фестиваль заказал пять новых оперных партитур известным композиторам. Что касается сквозных тем, то главная героиня этого фестиваля –Жанна Д’ Арк, она же – Орлеанская дева, Джованна Д’ Арко и Jungfrau von Orleans. Прозвучали в концертном исполнении оперы Дж. Верди и В. Браунфелса с А. Нетребко и Ю. Бансе в заглавных партиях, и в Земельном театре прошла премьера пьесы Ф. Шиллера в постановке М. Тальхаймера в копродукции с Немецким театром (Берлин). От Жанны и Столетней войны мостик «легко» перекидывается в раннее средневековье – к рыцарям Грааля, Королю Артуру и, в частности, к истории сэра Гавейна и Зеленого рыцаря.

* * *

Опера Харрисона Бёртуистла (род. 1934) «Гавейн» (премьера в 1991 году в Ковент-Гардене) возникла в Зальцбурге «по замене». Перейра и Мецмахер отчаянно ждали, что Д. Куртаг успеет закончить партитуру оперы, которую он пишет специально для фестиваля. На конференции в конце августа про замену Перейра не говорил, хотя всем было ясно, что до ноября, когда традиционно объявляют планы на будущий год, Куртаг не успеет представить готовую партитуру. Тогда Мецмахер предложил «Гавейна». Он хотел делать постановку с А. Херманисом, которого 2 года назад с трудом увлек за собой в музыкальный театр, соблазняя латвийца самыми невероятными сюжетами и партитурами. Херманис долго сопротивлялся, но познакомившись с «Солдатами» не смог устоять. И пусть «Гавейн» «Солдатам» не товарищ, ни по уровню музыкального высказывания, ни в плане сюжета, тем не менее интерпретаторы нашли свои ходы для оправдания присутствия «Гавейна» в Зальцбурге, и запомнится как его главное событие.

Мецмахер любит управлять сложно устроенным оркестром. Он всегда ищет партитуру, предполагающую кроме основного, сидящего в яме оркестра, пару дополнительных, которые ловко размещает справа и слева от сцены, спасибо уникальному пространству третьего фестивального дома в Зальцбурге – Фельзенрайтшуле. Звучание барочного оркестра здесь теряется, тонет в камне, зато музыка XX века чувствует себя как дома. «Гавейн» не так населен музыкантами как те же «Солдаты», и тем не менее оркестрантов и инструментов больше, чем обычно.

Интересно, что обе современные оперы на фестивале – «Гавейн» и «Орлеанская дева» Браунфелса исполнял не Венский филармонический оркестр, а Симфонический оркестр радио ORF, также базирующийся в Вене. Прозвучал оркестр изумительно – и ведомый Мецмахером и под руководством шефа Питтсбургского оркестра Манфреда Хонека. Есть ли в этом неожиданном явлении второго по значению венского оркестра в Зальцбурге специальный смысл, пока сказать трудно. Но идет время Перейры, и он вводит какие-то свои порядки и правила. Ставит на коллектив, которому еще только предстоит или не предстоит завоевать мировую славу. В последнее время Венские филармоники не всегда оказывались на высоте – у оркестра есть слабые места, которые обнажились, например, на последнем фесте «Неделя Моцарта», когда знаменитый коллектив, будучи не резидентным, а приглашенным оркестром, играл без драйва, навевая лишь скуку. Впрочем, скорее всего, речь идет о дерзости Перейры, который хочет продвигать не только то, что хорошо продается по определению. Респект ему за это.

«Гавейн» не единственная опера Бёртуистла – у него еще есть «Панч и Джуди», «Минотавр», «Маска Орфея» и «Тайная вечеря». Кроме того композитор много лет занимался обработкой произведений средневековых и ренессансных композиторов вроде Гийома де Машо и Йоханнеса Окегема, а также органных произведений Баха. Он переписывал партитуры для ансамблей, не специализирующихся на старинной музыке, перекладывал написанное для органа для современных духовых – тромбона, валторны, трубы. В этом своем занятии он очень преуспел. В рамках программы «Salzburg Contemporary» (пришедшей на смену «Пятому Континенту») в Коллегиенкирхе прошел концерт, где известный Австрийский ансамбль новой музыки (OENM) под руководством молодого швейцарского дирижера Титуса Энгеля исполнил «Ut heremita solus» Окегема, «Hoquetus David» де Машо в обработке Бёртуистла (1969), «At First Light» Джорджа Бенджамина (опус написан под впечатлением от пейзажа Тёрнера), преемника Бёртуистла на посту профессора композиции в лондонском Кингс-Колледже, органные «Measures» Баха, переложенные для ансамбля, и «Verses» 1969 года – авторское сочинение Бёртуистла.

Добавив к услышанному на этом концерте трехчасовую оперу «Гавейн», зритель едва ли расширил свои знания о современной английской музыке. Бёртуистл, сумевший оторвать сакральные опусы предшественников от их церковной сущности и, вообще, сделать музыкальные открытия религиозных композиторов более понятными нам, когда сам сел писать оперу на светский литературный сюжет, вырулил в XX век с большим трудом. В «Гавейне» нет поражающих воображение музыкальных открытий, как в операх С. Шаррино, Б. А. Циммермана или Л. Ноно, но в ней завораживают приемы. Музыка Бёртуистла не рассказывает историю, она служит какому-то ритуалу, в ней повторение важнее, чем шаг вперед, чем развитие. Местами эти рефрены больших музыкальных фрагментов выглядят абсурдно, особенно когда на них накладываются повторы или «нанизывание» друг на друга каких-то однотипных действий на сцене, но когда понимаешь, что это сделано сознательно – впечатляет.

В качестве либретто Бёртуистл использовал средневековый роман анонимного автора «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Племянник Короля Артура Гавейн является одной из ключевых фигур средневекового эпоса о рыцарях Грааля. Он фигурирует в двух известных средневековых романах – «Ивэйн, или Рыцарь со львом» Кретьена де Труа и «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха. Гавейн славен больше храбростью и дерзостью, чем куртуазностью. Роман «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь» носит несколько маргинальный характер, поскольку его проблематика почти никак не связана с темой служения Граалю, зато поднимаются вопросы морального кодекса рыцарей круглого стола и даже его критики. Последнее связано, скорее всего, с тем, что роман относительно поздний – считается, что аноним жил в XIV веке.

Либретто оперы написал английский сценарист Дэвид Харсент (автор сценариев известного в России сериала «Чисто английское убийство»). В него вошли практически все тонкости содержания романа, пересказанные не в виде занимательных приключений из жизни рыцаря, а как уже говорилось выше, подчиненные некой цикличной схеме с постоянными повторами.

Согласно либретто, действие первого акта происходит в Камелоте при дворе короля Артура. Для рыцарей наступили дурные времена – ничего знаменательного не случается, никто не совершает подвигов. Экс-героям не остается ничего другого, кроме как вспоминать ратные подвиги прошлого. Придворный дурак пытается развеселить своего короля, отвлекая его от горестным дум наводящими вопросами о былом. Мутное спокойствие нарушает стук в дверь. Неизвестный рыцарь в зеленых доспехах и на коне приехал в поисках храбрейшего рыцаря из круга Артура, чтобы заключить с ним пари. Самый храбрый должен отрубить Зеленому рыцарю голову, с тем, чтобы через год самому пройти через аналогичную процедуру, но уже во владениях иноземного рыцаря – в Зеленой капелле. Вызов принимает сэр Гавейн и немедленно отрубает Зеленому человеку голову, однако тот не гибнет – он приставляет отрубленную голову на место и уезжает восвояси, всем своим видом давая понять, что рассчитывает на ответный визит Гавейна.

Подходит к концу год и Гавейн отправляется отдавать свой долг Зеленому рыцарю. По дороге в Зеленю капеллу он оказывается во владениях лорда Бертилака де Одесера и его супруги. Лорд любезно принимает рыцаря, но быстро передает его на попечение жены и ее наперсницы феи Морганы, отправившись на охоту. С Гавейном снова заключается пари – лорд будет трижды отдавать рыцарю все охотничьи трофеи дня, а тот в свою очередь вернет ему все, что «наловит» в замке. Как только Бертилак уходит, дамы объявляют Гавейну, что будут испытывать его способности к ухаживанию за прекрасной дамой. Это общее место, что рыцарь не может ни в чем отказать даме. Но Гавейн не склонен к любовной интриге – единственное, что он позволяет себе – поцелуи леди Бертилак. Лорд Бертилак приносит с охоты сначала одного зайца и отдает его Гавейну, а тот «отдает» ему поцелуй. В следующий раз приносит двух зайцев и получает 2 поцелуя, в третий раз Гавейн лукавит. Леди Бертилак вместе с тремя поцелуями дала ему также защитный пояс в виду его предстоящей схватки с Зеленым рыцарем. Гавейну стыдно хитрить, но природное чувство самосохранения берет верх над рыцарской честью – он оставляет магический пояс себе. В Зеленой капелле он вступает в поединок с Зеленым рыцарем – дважды топор рыцаря не достигает цели, в третий раз лезвие лишь легко ранит шею Гавейна. Рыцарь снимает зеленые доспехи – под ними скрывался лорд Бертилак де Одесер. А заколдовала его сестра Артура фея Моргана из ненависти к рыцарям. Гавейн возвращается ко двору короля Артура, где ему устраивают торжественный прием. Но он вовсе невесел, помня о своей рыцарской нечестности.

Дальше начинается Херманис. Он переносит действие в условный 2021 год. Об этом мы узнаем из бегущей строки, с помощью которой также сообщается, что на земле произошла катастрофа, все погибли. На сцене ютятся несколько человек – это окружение короля Артура, дефилирующего на инвалидной коляске, и горстка бездомных людей с собаками. Природа умерла. Люди убивают друг друга, чтобы соорудить себе обед, собаки бросаются на объедки. В качестве декорации левой части сцены – бетонный ангар с горящей пятиконечной звездой над железной дверью. Херманис намекает в программке на аварию на Чернобыльской АЭС. Здесь же периодически включается экран с документальными кадрами последствий всяческих наводнений и землетрясений, половину из них, как кажется, мы видели по телевизору в последних новостях.

Вся эта фантасмагория с собаками, инвалидами и прочим сбродом (безобразие пейзажа усложнял уродливый балет в исполнений полулюдей-полузверей) длилась не менее получаса, пока лампочка-звонок на стене не загорелась и не сообщила о визитере. С грохотом распахнулась железная дверь и нарисовался Зеленый рыцарь – всадник-клумба, прилипший к своему коню и составляющий с ним единое зеленое целое. Он бросает вызов рыцарям короля Артура. Вызов принимает Гавейн, который до этого присутствовал на сцене невидимкой, принимая участие в незатейливой придворной болтовне о днях былых. Но чтобы принять вызов, он также как Зеленый рыцарь заходит в ангар через железную дверь.

Дальше происходит невообразимое – «Зеленый» удаляется и приходит во второй раз. Если бы под этот ритуал приходов-уходов не была написана музыка, можно было бы подумать, что режиссер выпроводил живого всадника и во второй раз «завел» муляж, так как не придумал механизм отрубания головы живому человеку. Но здесь получился своеобразный параллелизм – каждый из дуэлянтов «звонит дважды». Гавейн является рыцарям в фетровой шляпе, жилетке рыболова, джинсах и плаще, по которым в нем несложно опознать культового персонажа арт-сцены 60-х годов прошлого века Йозефа Бойса. Гениально простой ключ к пониманию сути такого таинственного персонажа, как Зеленый рыцарь, идентификацией которого занималась также английская писательница Айрис Мёрдок (в своем романе 1993 года «Зеленый рыцарь»). В исходном рыцарском романе Зеленый рыцарь также предстает этаким лидером партии зеленых. Вот одна из самых очевидных трактовок сюжета: Зеленый рыцарь олицетворяет разбушевавшуюся природу, от законов которой отвернулись рыцари Круглого стола, подчинившись рациональному кодексу; и этот кодекс оказался уязвим, ибо человек в чрезвычайных обстоятельствах в конце концов слушает не голос чести, а голос природы, как и произошло с Гавейном, принявшим от женщины защитный пояс. Средневековый «Зеленый», конечно, не борец за экологию как Бойс, но в любом случае Херманис нашел красивый ход. С каким тщанием он обустроил правую часть сцены Фельзенрайшуле, как бы Зеленую капеллу (декорация присутствует на сцене с самого начала, но действие в этой части начнется только во втором акте). Уютная свалка старых авто, поросшая зеленью, деревянный стол, с сидящими за ним зелеными старушками-клумбами. Гавейн-Бойс (английский баритон Кристофер Молтман) устраивает в зальцбургском спектакле свои самые знаменитые экологические акции – «Койот: я люблю Америку, и Америка любит меня» (художник реально провел несколько дней в обществе живого койота), «Стая» (очередь из саночек с войлочными ковриками и бумажных свертков) и «Как объяснить картины мертвому зайцу». Последняя смотрелась в опере особенно пронзительно – когда Гавейн стоял в позе жертвы из «Весны священной» на авансцене, весь обвешанный тушками окровавленных тварей.

Финал Херманиса страшный и безнадежный. Согласно либретто Гавейн уходит из Камелота, полный презрения к себе и к людям. А в спектакле его просто напросто съедает «стая» рыцарей. И не потому что он обманул их, не потому что он «not that hero» (слова Гавейна), за которого его приняли, а в силу того, что люди голодны и злы. Природа берет свое. Природа побеждает. С колосников спускается портрет настоящего Бойса. Гавейн провалил операцию, не справился. Страшно и красиво, но, увы, не назидательно. Не услышало человечество Бойса, не услышало Херманиса и Мецмахера. Они знают об этом, но не сдаются.

Кроме дирижера и режиссера стоит отметить отличные работы художника по костюмам Евы Дессекер и художника по свету Глеба Фильштинского. Концепция декораций принадлежит Херманису. Великолепно пел Зальцбургский Bachchor, лицезреть который удалось только на поклонах (с хором работал Алоис Гласснер) – во время спектакля хористы были спрятаны в катакомбах Фельзенрайтшуле.

Огромное удовольствие доставила встреча с английскими вокалистами. Кристофер Молтман, сыгравший и спевший здесь не брутального нахала, вроде Дон Жуана или Энея, знатным специалистом по которым он является, а ранимого художника-романтика. Также примечательное явление английского баса Джона Томлинсона, певшего Бертилака еще на премьере в Лондоне в 1991 году. Он преподносит своего положительного персонажа с вагнеровским размахом, не даром 18 лет пел на зеленом холме в Байройте. Джеффри Ллойд-Робертс шикарно лицедействовал в роли Артура, прикованного к инвалидной коляске. Епископа Болдуина спел британский контратенор Эндрю Уоттс. Идеально вписался в роль Шута тенор Брайан Галлифорд – реально смешной, с голой как коленка головой он постоянно ластился к Артуру, обнимая государя за шею и крича все свои едкие фразочки прямо ему в ухо (будто король стар и глух). И еще один молодой английский тенор – Александр Спраг – был занят в роли Ивейна. Снова в спектакле Херманиса задействована американка Лора Эйкин и снова очень на месте в роли феи Морганы. Ей не уступала и меццо Дженнифер Джонсон в роли леди Одесер. Приятно, что через «Гавейна» удалось послушать несколько новых британских Орфеев и с удовольствием проэкзаменовать «старую гвардию».

Дальнейшая судьба зальцбургского «Гавейна» пока неизвестна – спектакль не транслировали ни по телевидению, ни на экране «Сименс» на Капительплатц.

Зато планы Мецмахера как всегда грандиозные – в следующем сезоне его ждет «Кольцо» в Генте (постановка Дитера Дорна) и на Голландском фестивале в Амстердаме «Луиджи Ноно проект», программа которого пока находится в разработке.

Фото Р. Вальц, В. Линбахера, Э. Маринича

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru