Фестиваль в честь Россини на его родине, в небольшом приморском городе Пезаро, тридцать четвертый по счету, и на этот раз не обманул. Три названия на афише привлекли в Пезаро большое количество любителей музыки и журналистов. Одно из них, «Вильгельм Телль», вызвало подлинный ажиотаж, что неудивительно: грандиозную и очень трудную для исполнения оперу не видели на здесь с 1995 года.

Все те, кто создавал сценическую оправу для «Итальянки в Алжире», «Телля» и ранней комической оперы юного Маэстро «Случай делает вором», люди для Rossini Opera Festival небезызвестные, если можно так выразиться, не чужие. «Итальянка в Алжире», почти всегда обреченная на успех, доверена тандему Давиде Ливермор — Джанлука Фаласки, постановка которых «Кира в Вавилоне» снискала большой успех в минувшем году, Грэма Вика и Пола Брауна пригласили на постановку «Вильгельма Телля», памятуя о шумном резонансе, который вызвал два года назад «Моисей», ну а в случае с «опериной» шли наверняка: восстановили классический спектакль Жана-Пьера Поннеля.

«Итальянка в Алжире» так забавна и так прекрасно функционирует с точки зрения драматургии, что плохо поставить ее почти невозможно. Но на этот раз на Ливермора и Фаласки снизошла особая милость свыше, и поставленная ими «Итальянка» имела сногсшибательный и полностью заслуженный успех. С чем сравнить его? С рекой разлившимся шипучим вином prosecco? Пожалуй!

На фоне увлекательного стрекотания увертюры на экране демонстрируется не менее увлекательный мультфильм, в котором рассказывается предыстория высадки предприимчивой Изабеллы на алжирском берегу. Линдоро превращен в секретного агента, что-то наподобие 007, но вовсе не такого ловкого и способного. Он попадает в руки присных Мустафы, и, узнав об этом, влюбленная Изабелла пускается на поиски. Элегантные тряпки летят в чемодан, их хозяйка в модном в 1970-е годы брючном костюме взгромождается на самолет, и вот уже близок алжирский берег, как... бум! Самолет терпит катастрофу.

С окончанием увертюры и мультика обломки самолета валяются на сцене, и из люка незамедлительно появляется Изабелла, свежая как роза (свеж и не помят брючный костюм розового цвета), в нетронутых прическе и гриме. А вот к Таддео судьба не так милостива: он порядком пообгорел во время вынужденного снижения.

И вот Изабелла в суперсовременном (по меркам годов экономического бума 1960-х) белоснежном дворце бея, доходы которого проистекают от продажи нефтепродуктов, и принимается командовать всеми и вся. В том, что она достигнет цели и с успехом покинет алжирский берег и сексуально озабоченного Мустафу, уведя за собой всех итальянских пленников, нет никакого сомнения!

Сценография Николаса Бови легка и функциональна, белый цвет и геометрические формы помогают воображению перенестись в разные комнаты дворца, а фантастически остроумные костюмы Джанлуки Фаласки пленяют веселым разноцветьем красок и изобилием выдумки. Чего стоит цвета rosa antico брючный костюм Изабеллы, туника Эльвиры, разукрашенная верблюдами и бермуды в цветочках Мустафы!

Режиссура Ливермора предлагает огромное количество гэгов, которые совсем не дают зрителю «отдохнуть» и держат внимание в непрестанном напряжении. Дворец Мустафы переполнен весьма соблазнительными полураздетыми уборщицами, без конца смахивающими пыль, знаменитый септет в финале первого действия «оправдан» поглощением напитка, в который добавлено наркотическое вещество.

Анна Горячова – сущая красотка, облеченная в шикарные наряды со стразами и перьями, к ногам которой мужчины так и валятся! Достойная восхищения женщина и смелая забавная актриса, Горячова ЕСТЬ Изабелла. Очень стройная и чуть ли не хрупкая певица открывает рот... и на слушателя несется волна красивого, глубокого, довольно темно окрашенного звука. Анне покоряются медовая кантилена и головокружительные пассажи, и акценты у нее верно расставлены. И все же партия Изабеллы ей низковата. Но общий результат в высшей степени удовлетворителен.

Алексу Эспозито всегда так и тянет приклеить этикетку «поразительный», и в роли Мустафы он, пожалуй, еще более поразителен, чем в прочих ролях. Эспозито владеет всеми тонкостями россиниевского стиля, а еще его так и тянет окунуться в бурлящие потоки театральной игры, да так, чтобы заставить публику умирать от хохота. На «Итальянке» в Алжире» в театре Россини зрители не смеются, а именно умирают от хохота. Мустафа Эспозито – настоящий сексуальный маньяк, бегающий по сцене со скоростью крылатой ракеты, «стреляющий» глазами и выделывающий совершенно невероятные гримасы. Искусство Эспозито поражает наповал, хотя образ Мустафы предстает чрезмерно карикатурным. Ария «Già l’insolito ardore» сопровождается приемом таблетки Виагры, отчего его трусы начинают дымиться, а затем бей производит выстрел по тем частям тела, которые в трусах спрятаны. Без этой преувеличенной вульгарности вполне можно было обойтись.

Тенор Йижи Ши обладает голосом небольшим, но звонким, хорошо обработанным и без труда летящим в зал. Певец весьма симпатичен в роли Линдоро и с видимым удовольствием купается в россиниевской комической стихии.

Точно так же на своем месте Марио Касси в роли Таддео, обладатель «солнечного», ясного баритона и вооруженный отличной вокальной техникой. Хороши все исполнители второстепенных партий, Марианджела Сичилья – Эльвира, Раффаэлла Луаиначчи – Зульма, Давиде Лучано – Али.

Испанский дирижер Хосе Рамон Энсинар удачно дебютирует на Rossini Opera Festival, ему оказываются близки неудержимая динамика музыки Пезарского Лебедя, ее единственная в своем роде ирония. Звучанию оркестра болонского театра Комунале под управлением Энсинара свойственны отчетливость и прозрачность, каждая группа инструментов вознесена на подобающий ей пьедестал. Энсинар с большой бережностью относится к певцам, аккомпанируя им с видимой нежностью.

С постановкой «Вильгельма Телля» все обстоит совершенно иначе. Если «Итальянка в Алжире» вызывает безумный рев удовольствия от всех компонентов, то исполнение последней оперы Россини с музыкальной точки зрения – пир для ушей, а вот спектакль тандема Грэма Вика – Пола Брауна крайне спорный, а, скорее, неудачный. Но прежде нужно по справедливости воздать хвалу музыкантам: дирижеру Микеле Мариотти, оркестру и хору Болонского театра Комунале и всем вокалистам, от знаменитого Хуана Диего Флореса и до всех, всех, всех, гораздо менее известных, но безупречно профессиональных и исполнивших свои партии на самом высоком уровне.

Прославленная увертюра, доставляющая прямо-таки физическое удовольствие, в руках Мариотти, по окончании вызывает настоящую овацию, кто-то стучит ногами об пол, кто-то вскакивает на ноги, кто-то требует бис, кто-то восторженно ревет. Реакция преувеличенная? – спросит читатель. Нет, полностью заслуженная! – ответит очевидец. Скрупулезная работа со всеми оркестровыми группами, покоряющее «пение» струнных и нетерпеливый блеск духовых, захватывающая динамика, Микеле Мариотти с самого начала заявляет о себе как об одном из главных героев этого, думается, уже исторического исполнения «Вильгельма Телля». Кроме того, этот дирижер очень любит певцов и с каждым их них устанавливает тесный контакт, который может привести только к успеху.

Никола Алаймо полностью соответствует роли Телля по физическим и вокальным данным, его бас-баритон красив, хорошо летит в зал и наделен весомостью. С огромной проникновенностью и благородством звучит у него монолог «Sois immobil».

Излишне говорить, с каким трепетом ожидали многочисленные поклонники Хуана Диего Флореса в культовой партии Арнольда. Перуанский тенор в целом не обманул ожиданий, понимание природы собственного голоса, его предназначенности, в сущности, крайне узкому сегменту репертуара, выступления в течение долгих лет в россиниевских ролях сделали из него «специалиста» высочайшего класса. Флорес проявляет большую мудрость и осторожность в подходе к партии Арнольда, не пытаясь петь ее в героическом духе, делая ставку на утонченную работу над фразировкой. Но партия Арнольда ясно выявляет и то, о чем поклонники предпочитают не упоминать: голос Флореса небольшой, и во многих местах «Телля» оказывается «заглушен» голосами коллег, в частности, в дуэте с Матильдой.

Латышская певица Марина Ребека в партии Матильды радует тех, кто часто посещает Пезаро и не раз слушал певицу в его спектаклях. Тембр ее голоса, возможно, не остается в памяти, но мастерство певицы за последние годы ощутимо выросло, звучание сделалось более плотным, а интерпретация более глубокой и одухотворенной. Прекрасно спеты обе арии, из которых труднейшая, вторая, может быть, еще лучше первой.

Великолепны все прочие обладатели мужских голосов, занятые в пезарском «Телле», Симон Орфила – Вальтер Фюрст и Симоне Альбергини – Мельхталь, Войтек Герлах – Лейтхольд и Лука Титтото – Геслер. Превосходны в актерском отношении и безупречны в вокальном Аманда Форсайт – Джемми и Вероника Симеони – Хедвига. Не забудутся пленительная нежность и поэтическое вдохновение, с которыми тенор Чельсо Альбело (Celso Albelo испанец, автор приводит привычное итальянское произношение его имени) выступает в партии рыбака Руоди и особенно поет знаменитую Баркаролу.

Постановка Вика, как все спектакли английского режиссера, не дает заскучать (а продолжительность спектакля гигантская), но оставляет смутные ощущения, сродни томительности, прохладности, неудовлетворенности. Грандиозное творение Россини, в котором природа Швейцарии, с ее снежными вершинами и журчанием ручьев, является одним из главных героев, разыграно в геометрических рамках инсталляции Брауна, абстрактного холодного белого зала без четвертой стены, ближе к потолку которого написано по-латыни EX TERRA OMNIA. В левой стене открывается пространство, в которое помещены австрийские угнетатели, одетые в зеленые мундиры, оттуда они с презрением наблюдают за угнетенными швейцарцами, приговоренными к бесконечной уборке в полусогнутом состоянии. В центральной стене порой открываются альпийские пейзажи. Первое действие динамично, сцены с участием масс поставлены живо, расправа над Мельхталем, которого угнетатели подвешивают на подобии цирковой лонжи, захватывает драматизмом. Многое остается неясным в последующих действиях. В начале второго, когда слушатель с замиранием сердца ждет красивейшего романса Матильды и следующего за ним дуэта с Арнольдом, на сцене полно искусно сделанных чучел лошадей, как две капли воды похожих на настоящих. Но когда народ с трудом начинает отрывать белых, серых и шоколадных красавцев от сцены и складывать их в кучи наподобие баррикад, возникает робкий вопрос: что бы это значило? В третьем акте, сцене праздника у наместника Геслера, австрийские захватчики с неслыханной агрессией набрасываются на швейцарских женщин и подминают их под себя. В четвертом в недоумение повергает любительское кино, воспоминание о детстве (точнее, о работе в огороде с отцом), которое «крутит» Арнольд во время культовой арии.

Совершенно невозможны танцы, поставленные Роном Хауэллом. Не желая затронуть чувствительность артиста и особенно оскорбить, автор не может не выразить полнейшего недоумения по поводу хореографии сотрудника Вика. В «Вильгельме Телле» два танцевальных дивертисмента, и их восхитительная, изящнейшая музыка у многих на слуху. То, что поставил Хауэлл, не только нимало «не стыкуется» музыкой с Россини, но задает труднейшие загадки. В первом действии артисты хора появляются с ботинками в руках и потом кладут их на пол. Хореография Хауэлла, который заставляет танцовщиков биться в ковульсиях с ботинками, привешенными к уху, напоминает о больных эпилепсией. Только откопав в прессе одно из интервью с Грэмом Виком, можно понять, что он и его сотрудник использовали россиниевский дивертисмент с целью напомнить о горьких судьбах детей Бангладеш и Индонезии, которые за сущие гроши производят обувь для европейских модных домов. Но причем здесь «Вильгельм Телль»? – так и тянет воскликнуть, и это не восклицание, а вопль отчаяния! В третьем действии артисты балета выполняют примитивные движения, которые делают из них подобие марионеток, становится жаль танцовщиков, которые вынуждены отказаться от какой бы то ни было грации (а музыка Россини бесподобно грациозна) и силиться казаться грубыми, глупыми и антипатичными.

Спектакль Вика получается рассудочным, дисгармоничным. Как если бы английский режиссер подбирал ключи к двери со множеством замков, но отомкнул только пару из них... В одном из интервью Вик рассказывал, что его первая встреча с партитурой Россини закончилась тем, что он попросту сбежал из театра от скуки. Если за минувшие с того побега годы ему так и не удалось полюбить «Вильгельма Телля», то этот факт объясняет весьма противоречивый результат, который предстал на сцене Аdriatic Arena.

«Вильгельм Телль» издания 2013 года останется в истории, не не по тем же причинам, по которой осталась в истории постановка «Моисея» издания года 2011. Основная заслуга принадлежит Микеле Мариотти, хору и оркестру болонского театра Комунале под его руководством, великолепным и незабываемым солистам. Тандем Вик-Браун на этот раз битву проигрывает.

И, дабы уравновесить все компоненты фестивальной программы, на сцене театра Россини возрождают «шуточку» («burletta») «Случай делает вором» в классической постановке Жана-Пьера Поннеля (это факт связан с 25-летием со дня смерти режиссера). Классической не в смысле «с бородой» (хотя и это правда, спектакль поставлен в 1987 году), а в смысле гармонии и остроумия. Самые классические, в соответствии с традицией, нарисованные декорации, самые классические (но ни статичные, ни скучные) мизансцены, самая классическая работа с певцами-актерами. Результат – самое легкое, летящее на всех парусах, самое симпатичное зрелище, которым можно только наслаждаться!

Основной «секрет» драматургии «шуточки» (однако длительностью в один час сорок минут) - невольный обмен чемоданами в гостинице между Доном Парменионе и Графом Альберто. Спектакль Поннеля (восстановленный Соней Фризелл, его постоянной ассистенткой) сделан буквально «из ничего»: во время увертюры рабочие сцены монтируют нарисованные на больших полотнах декорации, слуга Мартино ставит на пол большой чемодан. Оттуда-то и «вылезают» элементы обстановки и персонажи. Все остальное – заслуга певцов-актеров, с удовольствием разыгрывающих роли героев, которые, скорее, традиционные типы «домашней» комедии первых десятилетий девятнадцатого века, а не живые люди: молодая девушка, влюбленный юноша, ловкая служанка, глупый слуга и т.д.

В «шуточке» занят превосходный состав артистов, многие из которых – подлинные «специалисты» в этом роде репертуара. Начиная с фантастического, ослепительного Паоло Бордоньи,- к нему всякий раз так и тянет приклеить этикетку «животное сцены»! Глупый и трусливый Мартино получается у него персонажем столь правдивым, столь великолепно вылепленным, что публика прощает артисту некоторые вокальные огрехи. Роберто Де Кандиа в роли Дона Парменионе – ныне уже «зубр», «священное чудовище» в россиниевском комическом репертуаре, отлично известный публике Пезаро, он уже был занят в этой роли в возобновлении спектакля Поннеля в 1996 году. Де Кандиа составляет отличную пару с Бордоньей, его голос прозрачен и отчетлив, его дикция ясна в скороговорках, и упрекнуть певца можно только в порой неточной интонации. Энеа Скала – Граф Альберто – звонкий и нежный тенорок, очень подходящий для этой партии. Весьма милы обе дамы, хозяйка и служанка, Берениче и Эрнестина, Елена Цаллагова и Виктория Яровая. Елена Цаллагова обладает серебристым тембром и обаятельной манерой держаться на сцене, знаменитая ария не покоряется ей вполне по причине некоторых трудностей в верхнем регистре. Виктория Яровая полностью соответствует роли Эрнестины, и лишь неточность в виртуозных пассажах чуть портит отрадное впечатление.

За пультом Йи-Чен Лин, юная китаянка, первая женщина-дирижер на Rossini Оpеrа Festival, которой нельзя отказать в способности вести за собой оркестр и солистов, но ее роль ограничивается показом вступлений и четким тактированием. Маловато для блестящей и остроумной «оперины» длительностью более полутора часов!

Как всегда фестиваль предлагает множество иных, менее масштабных мероприятий, в их числе ставшее традицией «Путешествие в Реймс» в исполнении молодых певцов Россиниевской Академии, концертное исполнение «Девы озера» под руководством Альберто Дзедды, концерты бельканто (в этом году можно послушать Майкла Спайрса, Чельсо Альбело и Йижи Ши), сольный концерт Марины Ребеки из произведений Джузеппе Верди, исполнение «Грехов моей старости».

Не приехать на Rоssini Opera Festival, который в будущем году будет тридцать пятым по счету, нельзя!

Фото: Studio Amati Bacciardi

Ссылки по теме

• Встреча под флагом Россини

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru