Украинская постановка оперы Р. Вагнера «Летучий голландец» стала действительно уникальным масштабным международным проектом. Премьера спектакля состоялась 8 декабря 2012 года в Донецком оперном театре в честь юбилейной годовщины композитора. Огромный успех постановки подтвердили текущие сентябрьские гастрольные показы в городах Украины – Одессе (6 и 7 сентября), Львове (12 и 13 сентября) и Киеве (26 и 27 сентября). Автор статьи посетила первый спектакль во Львовском оперном театре.

Донецкий «Голландец» был создан объединенными силами постановщиков и исполнителей Украины, Германии, Австрии и России. Самое популярное вагнеровское произведение впервые на украинских оперных сценах исполнялось на немецком языке. Необычайно дорогостоящая инсценировка впечатляла полетом фантазии, оригинальной концепцией, цельностью и логикой воплощения. Яркая работа сценографов опиралась на мудрую режиссуру, дополненную мастерством осветителей и всего исполнительского состава, насчитывающего более 300 артистов.

История, рассказанная зрителю на этот раз, стала такой же призрачной иллюзией, как и корабль Голландца. Режиссер – Мара Курочка (Германия) создала новую канву всему действию. Отталкиваясь от картины социального мира XIX века, когда люди переживали состояние «трансцедентальной бездомности», она обострила конфликт мечты и реальности. Сента, вынужденная выйти замуж за Эрика, не хочет мириться с судьбой и кончает жизнь самоубийством – таково начало оперы. Дальнейшие события – это предсмертный сон Сенты, в котором находит спасение ее мечта. Воплощая эту интерпретацию, режиссер объединила два первых акта в долгую двухчасовую единицу. Главная героиня присутствует в действии от начала до конца спектакля, при этом, в некоторых моментах даже мультиплицируется: в женской сцене второго акта и в препоследней (любовный треугольгик – Голландец, Сента и Эрик) появляется ее двойник из детства (подчеркивая цельность ее внутреннего мира и веру в мечту), а в сцене встречи с Голландцем, кроме детской фигуры, присутствует еще пять девушек похожих на Сенту.

Яркие образы этого сна во всей полноте сумели раскрыть художники-сценографы – Момме Хинрихс и Торге Меллер (Германия). Картины и символы сценического действия образно выражали эмоциональный характер музыки великого оперного реформатора. Был искусно обыгран каждый элемент сценографии. На большой платформе-палубе, наклон которой к оркестровой яме был своеобразным символом неустойчивости материального мира, стояла большая кровать. Неожиданно из плоскости кровати начали вылазить и расползаться в разные стороны мимы в белой одежде, которые растягивали по всей сцене колышушуюся волнами белую ткань. На эту поверхность была «брошена» красивая видеопроекция бушующего моря. Захватывающий воображение образ моря постепенно заполнил все пространство сцены, преображая ее в трехмерный экран, на котором появился величественный и мрачный образ корабля - Летучего голландца. Весьма символично было оформлено прибытие корабля в порт: с самого верха в центр сцены медленно спустился якорь-гигант – как знамение, мрачный предвестник судьбы. Это впечатление было усилено фактом, что вершина якоря напоминает крест... В последнем же акте над сценой вознелось яркое красное полотно – своеобразный парус – сквозь ткань которого пробивалось угрожающее демоническое лицо. В целом, чистота линий, цвета, широта и многозначность образов, объемная пространственность – стали характерными чертами всего спектакля, в котором элементы различных видов искусств были умело объединены интертекстуальным мышлением создателей.

В визуальный ряд спектакля очень гармонично вписались костюмы, запроектированные Юлией Хартунг (Германия). Особенно удачной находкой были «юбки» женского хора (во втором действии), напоминающие каркас и имитирующие одновременно веретено. Вертящиеся, механические движения хористок как бы говорили об обреченности, однообразии и непритязательности их жизни, о подчиненности быту. Все это еще резче выделяло и выразительно подчеркивало непонятные для них мечты Сенты, не вписывающиеся в нити их простых судеб.

В массовых сценах участвовали женский, мужской хоры и артисты миманса, привнося в действие живость и жизненность. Хотелось бы подчеркнуть качественное и добротное исполнение хора и слаженное звучание оркестра.

Динамизм всего действия несколько снизился в сцене встречи Сенты и Голландца, в которой был утрачен эмоциональный стержень спектакля: как уже упоминалось, присутствовало тут сразу несколько женских фигур подобных Сенте, и где-то рассеялась энергетика между героями. Непосредственная интеракция между Сентой и Голландцем завязалась только в конце сцены.

Партия Голландца в исполнении Андреаса Макко (Германия) прозвучала довольно человечно и тепло, не было здесь грозы, призрачной таинственности и мрака, столь характерных для этого героя. Певец хорошо справился с ролью, в богатом тембре его голоса было больше матовых красок, чем силы и металла.

Сенту исполнила Леся Алексеева. Образ, созданный артисткой был не совсем вагнеровский. По манере движения, жестам и голосу – это был скорее моцартовский персонаж. Ее героине словно не хватало неуловимой таинственной силы духа, а голос – высокий и довольно звонкий, как будто не находил достаточной опоры нижних обертонов. Возможно, в связи с этим, знаменитая баллада прозвучала несколько «поверхностно».

Добротным и «настоящим» был Даланд – Вальтер Финк (Австрия), напористым, эмоциональным и энергичным Эрик – Давид Йим (Германия). Качественным исполнением и уверенностью запомнилась также Мари – нянька Сенты, которую исполнила Наталия Матвеева.

Подготовили спектакль два дирижера-постановщика: главный дирижер Донецкого театра Василь Василенко и дирижер Мариинского театра Михаил Синькевич. Реализация этого значительного проекта стала возможна благодаря спонсорской помощи Группы «СКМ», а также поддержке посольства Германии в Украине и всемирной сети культурных центров Гете-Института.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru