Премьера этого «Риголетто» состоялась в Новой опере 13 лет назад, и я прекрасно помню тот спектакль. Вместе с пафосным Дмитрием Хворостовским, импозантно лицедействующим на сцене, перед московской публикой тогда предстала дебютантка Екатерина Сюрина, поразившая своим ярким и искренним талантом. Своим выступлением эти два фаворита вкупе с оркестром, ведомым Евгением Колобовым, скрасили драматургическую невнятность и вялость холодной как арктический лёд работы скандинавских постановщиков.

Пожалуй, только какой-нибудь особый повод мог заставить меня еще раз придти на этого «Риголетто». И он случился – театр пригласил на заглавную роль Бориса Стаценко, ныне обретающегося в Немецкой опере на Рейне. Этого певца я помнил еще по его выступлениям 20-летней давности в Большом театре, где он пел в начале 90-х среди прочего в «Паяцах» и «Фаусте». О его искусстве той поры у меня остались лишь смутные воспоминания. Да и те не заслуживают особого доверия – слишком многое изменилось с советских времен, в том числе и мой художественный опыт…

Тем временем, Стаценко сделал успешную карьеру в Германии, что не прошло мимо внимания нашего журнала, опубликовавшего несколько лет назад интервью с ним. В родном отечестве он выступал очень редко, в т. ч. спев несколько раз в Большом театре. И вот теперь в рамках фестиваля «Два мастера – два мира», посвященного юбилеям Вагнера и Верди, представилась новая возможность услышать артиста, причем в харизматической партии итальянского репертуара.

Мастерство Стаценко в «Риголетто» оказалось высокой пробы. Отменная вокальная форма артиста прекрасно дополнялась стилистической убедительностью. Музыкальность, качественный хорошо сфокусированный звук, ровные регистры, красивое пиано и отнюдь не кричащее благородное форте – вот неполный перечень достоинств, проявленных певцом в этот вечер. Его Риголетто не нуждался в чрезмерной брутальной аффектации, которой так страдают многие исполнители этой партии. Обладая завидным артистизмом, певец, тем не менее, ни при каких обстоятельствах не давал нам забыть, что мы находимся в опере со всеми ее возвышенными условностями, а не в драматическом театре, где такая невероятная «сумасшедшая» история, сыгранная на полном серьезе, выглядела бы нелепо, если не абсурдно.

Отдельной похвалы заслуживает ансамблевое музицирование Стаценко, особенно в квартете, где его герой не на первом плане, что рождает дополнительные стилистические и технические проблемы для исполнителя – в лабиринте голосов надо не потеряться на фоне господствующих партий партнеров.

К сожалению, в этом многотрудном деле не всегда эффективную помощь Стаценко, да и другим солистам оказывал маэстро Фабио Мастранжело. Под его руководством оркестр погромыхивал, а частенько и раскачивал звучание неоправданными тутти или экзальтированными «выкриками» меди. Надо заметить, что это нынче всеобщая беда – дирижеры совершенно забывают, зачем они нужны в опере, и воспринимают музыкальную ипостась этого жанра как свою единоличную вотчину, где можно «оттянуться» в соревновании с режиссером. Певец же оказывается зажатым с обоих флангов.

Коли уж речь зашла о дирижере, то впечатление от его работы в целом было все-таки достаточно благоприятным, хотя и противоречивым, ибо заражающая эмоциональность и интересные штрихи сопровождались, подчас, самолюбованием, чуть было не приведшим в паре эпизодов к банальным расхождениям с солистами…

«Риголетто» - многонаселённая опера, здесь есть большой творческий простор и для других героев, в первую очередь для Герцога и Джильды. Надо признать, что Стаценко, безусловно, затмил всех. Это не означает, что другие солисты не справились со своими партиями. Они их одолели, но именно одолели, а не царили на сцене, как наш гастролер. А ведь, Герцог, к примеру, - едва ли не самая знаковая партия в репертуаре лирического тенора. И сольных номеров у него поболее будет, нежели у придворного шута.

Нурлан Бекмухамбетов явил нам своего героя довольно пресным и, я бы сказал, каким-то инфантильным. Не было в этом Герцоге властности «хозяина жизни» с его пресыщенной развращенностью, мужской напористости с проскальзывающей, подчас искренностью чувств, как в сцене (речитатив и ария) из 2-го акта Ella mi fu rapita… Parmi veder le lacrime, исполненной певцом без драйва. А ведь именно этот эпизод с его многообразием чувственных переживаний и стилистических нюансов можно считать одним из ключевых для мантуанского правителя. Что было тому причиной? Полагаю, во многом специфические качества исполнительской манеры артиста. В его звукоизвлечении слишком выпирает «природное» вместо школы, а сама эта голосовая природа с ее довольно узким резковато-плоским тембром не вдохновляет. Это тем более досадно, ибо в общей музыкальности и опыте певцу не откажешь? Ну и, конечно, не украсило выступление Бекмухамбетова неубедительное и преждевременно снятое верхнее «ре» в кабалетте Possente amor. Если уж брать эту совсем необязательную вставную ноту, тем более при однократном проведении кабалетты без повтора, то надо суметь удержать!

У исполнительницы партии Джильды Галины Королевой голос чистый, но сравнительно небольшой и не очень выразительный. Это провоцирует певицу на некоторую форсировку, особенно на верхах, что чревато субреточным привкусом в звучании. Технически с партией она справлялась, однако ощущение некоторого напряга в преодолении трудностей возникало. И все бы ничего, но, как и в случае с Герцогом, в этой Джильде мне не хватало чувства, в данном случае искренности и трогательности.

Виталий Ефанов грамотно, хотя и без колоритного блеска спел Спарафучиле, удовлетворительно справившись с нижним «фа». Ну и, наконец, Маддалена. Ее пела Агунда Кулаева – певица стремительно набирающая звездную высоту, способная восхищать публику. Выступила она хорошо, в квартете звучала органично и весомо, но мне кажется, что масштаб партии Маддалены по ее объему и значимости в опере, да и по специфической образности мелковат для нее…

На фото (Д. Кочетков): Риголетто — Борис Стаценко

Ссылки по теме

• Спектакль-долгожитель

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru