Не даром Бертман всегда выбирает для своих гастролей именно театр Масси. Модерновое здание с великолепной акустикой, просторными креслами, залом в виде огромного амфитеатра со 100%-ной видимостью сцены, в котором головы впередисидящих зрителей находятся на высоте ваших колен, мелкой оркестровой ямой, из которой дирижёр виден по пояс, современными сценическими механизмами, оно построено в пролетарском пригороде бывшего «красного пояса» Парижа. «Красный пояс» — это пригороды, ранее управлявшиеся депутатами от коммунистической партии.

Первое, что поразило нас, пришедших на генеральную репетицию, из-за невозможности вырваться на премьеру, — это зал, забитый галдящими школьниками раннеподросткового возраста. Гвалт стоял, как в птичнике, кто-то кого-то поколачивал, кто-то хохотал, все громко говорили одновременно. Но впоследствии опасения не оправдались.

При звуке первой же ноты в зале воцарилась гробовая тишина, соблюдённая до самого последнего мгновения. Зато во время поклонов детишки устроили артистам такие оглушительные овации, что те выходили на поклон много раз. Потом нам объяснили, что предварительно в общеобразовательных школах проводят оперные уроки, изучают композитора, произведение, либретто, персонажей. Слушают музыку, объясняют детям ритуалы поведения в опере, устраивают экскурсию по театру, и только потом сажают в зал на генеральных репетициях. Два двенадцатилетних мальчика, сияющие после спектакля, оба из Магриба, одетые в костюмы, белоснежные рубашки и галстуки-бабочки, так и стоят у меня перед глазами.

К тому, что в богатых буржуазных семьях детей обучают музыке и водят на концерты из поколения в поколение, я уже привыкла. Это само собой разумеется. Но зрелище массового школьного воспитания оперой в пролетарском пригороде, меня просто поразило. Не ожидала. Восхищена. Очень захотелось этой идеей поделиться с администрациями российских оперных театров.

Мне часто приходится слышать от музыкантов опасения по поводу того, что, видя со сцены в партере пожилых людей, они беспокоятся о будущем. Напрасные тревоги. Пенсионеры - это самая состоятельная прослойка французского общества: пенсия высокая, все кредиты выплачены, дети выросли, можно тратиться на свои удовольствия. Поэтому именно они скупают самые дорогие места. Но через 10 лет просто придут следующие. Молодёжи в зале полно, просто они сидят на более дальних и, следовательно, дешёвых местах.

А уж судя по программам, рассчитанным на детей и заполненности залов, за будущих взрослых тоже можно быть спокойными. Никто не допустит разрушения традиций. Чтобы залы никогда не пустели, просто имеет смысл перенять что-то из практики работы с детьми у французских концертных залов и театров.

Итак о спектакле. В отличие от классичной постановки Парижской оперы, о которой я писала совсем недавно, режиссёр-постановщик Жан-Луи Гринда выбрал самый комичный стиль. Действие перенесено в курятник, и каждый персонаж представляет птицу или домашнее животное: сам Фальстаф - огромный и расфуфыренный петух, Алиса и её муж Форд - куры, Бардольфо и Пистола - коты, все женские персонажи - курочки, слуги - мышки и т.д.

Хорхе Жара, художник по костюмам, родившийся в Чили и получивший образование в Берлине, проявил невероятную изобретательность. Костюмы получились одновременно очень нарядные и забавные. Во всяком случае, всех женских персонажей они очень украсили, а мужских изменили до неузнаваемости.

Вот что говорит сам Жан-Луи Гринда о своей концепции: «Это очень персональный взгляд на историю Фальстафа, которую я хотел представить через призму басни. Это создаёт дистанцию с ситуацией и я люблю эту дистанцию, которую мы сотворили, между человеком, каким он должен был бы быть в идеале, и тем животным, которым мы его показываем, при этом не теряющим человечности.

Фальстаф - игрушка в двух крупных розыгрышах, но по сути, Фальстаф говорит две очень справедливые и глубокие вещи: «Вы издеваетесь надо мной, но без меня у вас не было бы смысла. Это я придаю остроту вашей жизни». Пожилой Мастер, почти в конце своего жизненного пути, поёт нам свою лебединую песнь. Отодвинув все предыдущие драмы, Верди дарит нам оглушительный взрыв хохота. «Какая дерзость! Какая юность!» - писали критики после премьеры этого последнего шедевра.

И они правы. Но если заглянуть вглубь комедийности ситуации, мы услышим то, что реально старается донести до слушателя Фальстаф. Мы видим состарившегося, изношенного алкоголем и загулами человека. Над этим человеком будут издеваться и насмехаться те, кого он пытается очаровать и соблазнить, его предадут друзья, он останется в полном одиночестве. Это очень грустный итог для комедии, т.к. в противоположность Арпагону и другим архетипам, Фальстаф вызывает симпатию и сочувствие.

Я вижу в нём гедониста, невероятного эгоцентрика, сознательно лишённого здравого смысла и полностью уверенного в себе. Это старый ребёнок? Можно так считать, поскольку он сумел сохранить в себе эту мечтательность, свойственную тому возрасту, в котором не существует ничего невозможного. Реальности не имеет никакого значения. Ей положено прогибаться под любое его желание и каприз. Таким образом, это Автор Жизни, уворачивающийся от прессинга реальности и от собственной меланхолии, чтобы погрузиться в мир иллюзий, из которого он черпает свою жизненную энергию. Осознающий свою гениальность, он уверен в своём таланте, вопреки всем окружающим.

Таким образом, показ этой грандиозной силы воображения в рамках обыкновенной бытовой реальности, я считаю слишком большим упрощением. Я выбрал призму басни, которая создаёт дистанцию и идеально сопровождает нежное сумасшедствие самой истории.

Ла Фонтен, Эзоп и Ростан (и дедушка Крылов – добавим мы) научили нас размышлять о человеческой природе на примере басен о животных. В каждой басне есть мораль: Верди её очень точно изложил словами Шекпира в заключительной фуге: «Весь мир - театр и люди в нём - актёры». Как это воспринимать? Как призыв к надежде или как констатацию печального факта?

Особенность шедевров заключается в том, что они допускают широкую гамму интерпретаций смыслов. И это здорово», - говорит Жан-Луи Гринда, режиссёр-постановщик оперы.

Родившийся в 1960 году в Монако, он признанный мастер оперной режиссуры. В его арсенале постановки огромного количества знаменитых опер в лучших театрах мира. Последние его работы «Джоконда» в Палермо, «Волшебная флейта» в Тель-Авиве, «Тоска», «Амелия едет на бал» и «Телефон» Менотти в Валенсии, «Риголетто» в Тенерифе, «Тоска» в Турине, «Травиата» в Монте-Карло, «Сказки Гофмана» в Гонконге. В ближайшее время он поставит «Тоску» в Токио, те же две оперы Менотти в Лос- Анджелесе, «Эрнани» в Льеже, «Фальстафа» в Марселе и «Джоконду» в Сантьяго. Пожелаем ему такого же огромного успеха, как в Масси.

Дирижировал признанный мастер вердиевского репертуара Роберто Рицци-Бриньоли. По образованию пианист, композитор и дирижёр, Роберто Рицци-Бриньоли до 2002 года был артистическим директором «Ла Скала». Он стал знаменитым после того, как произвёл ошеломляющее впечатление в постановке сезона 1997-1998 в миланском театре оперы Доницетти «Лукреция Борджиа». Он идеально собрал вместе во всех сложнейших ансамблях певцов и Оркестр Иль-де-Франс, и провёл весь спектакль в компактном и упругом темпе.

В спектакле с большим удовольствием и для себя и для публики, участвовало семнадцать учеников школы «Дети комедии», созданной в 1995 году при Театре Севра. Они были задействованы в мимансе в массовых сценах, и своим присутствием придали спектаклю особый шарм. Это очень хорошая идея, учить детей сценическому искусству с восьми лет и выпускать на сцену в разных театрах для профессиональной практики.

Весь вокальный состав, за исключением аргентинского баритона Армандо Ногера в партии Форда, был сугубо французским. Очень ровный, качественный и профессиональный состав. Придраться не к кому и не к чему. Не говоря уже о том, что в таких забавных костюмах и мизансценах, артисты развлекались от души. Чего стоит сцена ухаживание Фальстафа за Алисой, где он загребает лапой, точно, как петух, а она кудахчет и встревожено упархивает у него из под ног, или реверансы Миссис Куикли с задранным хвостом.

Самое сильное впечатление произвёл исполнитель роли Фальстафа, французский баритон Оливье Гранд. Это общепризнанная французская оперная звезда. Театр казался даже маловат для его мощнейшего голоса. Потрясающий актёр, он вызывал у публики к себе чуть ли не слёзное сочувствие и сопереживание.

Как это часто бывает, певица исполняющая не главную партию, вдруг производит очень сильное впечатление. В данном случае исполнительница партии Нанетты, французская сопрано Валери Кондолучи. Льющийся, нежный и звучный голос, изящество, грация и шарм - всё в ней очаровательно и притягательно. О драматических данных ничего сказать пока нельзя, поскольку Нанетта - это типичная инженю. Словом, и постановка, и исполнение исключительно удачные.

Авторы фото — Christian Badeuil, Jef Noel

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru