Мало кого из московских меломанов удивил тот факт, что именно «Новая опера» стала центром двухнедельного фестиваля «Два мастера – два мира», посвященного двум знаменательным двухсотлетиям. Этот театр насчитывает в своём репертуаре столько произведений Вагнера и Верди, сколько не наберётся в двух других столичных «флагманах» вместе взятых. И не случайно финальным аккордом этого приношения стал концерт выдающегося баса современности Матти Салминена.
Сразу замечу, что есть мастера, по адресу которых любой скепсис в связи с их возрастными возможностями мало уместен. Салминен из когорты именно таких мастеров. Сегодня он редко появляется в полномасштабных спектаклях, и пропустить визит такого мастера в Москву было совершенно невозможно.
Забегая вперёд, замечу, что даже на фоне специфического (с патиной) тембра певца легко можно было расслышать некоторую потёртость и обертоновую «опреснённость» голоса, а в непростой арии Даланда из «Летучего голландца» Салминен основной акцент и вовсе сделал на мелодекламации. Но что это была за декламация! К счастью, я много раз слышал этого легендарного исполнителя живьём, но до сегодняшнего момента не наблюдал столь выпуклой фразировки, интонационной инкрустации и какой-то «мхатовской» театральности в подаче материала. Певец словно преподносит каждый смысловой пассаж, успешно ретушируя технические шероховатости и выделяя драматическую полновесность озвучиваемого текста. Каждый выход Салминена был похож одновременно и на миниспектакль, и на мастер-класс, которым знаменитый певец демонстрировал своё особенное взаимоотношение с наследием двух великих классиков.
Своей интерпретацией монолога Короля Марке из «Тристана» Матти Салминен ещё раз подтвердил, что несмотря на возраст остаётся одним из лучших исполнителей этой партии, а исполнение арии Фиеско из «Симона Бокканегры» продемонстрировало невероятную вовлеченность певца во внутреннюю мелодраматическую стихию каждого номера. Мне думается, что Салминен живёт даже не психологическими нюансами образов или событий, составляющих сюжетную канву исполняемых произведений, а именно их вокально-инструментальной природой. И то, что голосу певца порой не хватало мощи для покорения экстатических вершин в арии Банко из «Макбета», нисколько не умаляло той энергетической самоотдачи, которой невольно проникался зал.
Кульминацией вечера, на мой взгляд, стал дуэт Великого инквизитора и Филиппа II из «Дона Карлоса». Бархатистые ноты нижнего регистра Салминена словно расплющивались под ярким, жестким и интеллектуально бескомпромиссным напором литого вокала Виталия Ефанова, исполнившего партию идеологического антагониста несчастного короля. Завершился же концерт арией Филиппа, которую Салминен исполнил на порядок глубже, тоньше и точнее, чем в недавней постановке «Дона Карлоса» на прошедшем этим летом Зальцбургском фестивале.
И, разумеется, нельзя оставить без внимания звучание оркестра «Новой оперы», которым руководил в этот вечер эстонский маэстро Эри Клас. С каждым разом этот коллектив радует всё больше и больше. Фарфоровая чистота духовых и удивительное межгрупповое взаимодействие, на котором строится уникальный интерпретационный почерк музыкантов, поразили уже в сложнейшей увертюре к «Нюрнбергским майстерзингерам». Ярко, дерзко и бравурно, в запредельных темпах, а от этого и с олимпийской виртуозностью было исполнено вступление к III акту «Лоэнгрина». Не менее смело и оригинально прозвучала увертюра к вердиевской «Лиузе Миллер», и уж совершенно эталонно была преподнесена (иначе не скажешь) увертюра к вердиевской же «Силе судьбы», прозвучавшая одновременно и с компьютерной точностью, и с удивительной смелостью, свободой, с уместными и корректными динамическими акцентами, что придало этому исполнению статус настоящего художественного откровения.
Факт остаётся фактом: немалая часть успеха этого замечательного концерта принадлежала оркестру. Ведь неслучайно из всех московских театров сегодня, пожалуй, только в «Новой опере» можно получить по-настоящему достойное представление о шедеврах Вагнера и Верди.
Автор фото — Д. Кочетков / Новая Опера