Самая некрасивая, вульгарная и сумбурная
Сезон в «Ла Скала» открылся «Травиатой»
4381
0
Отошедшее в область истории открытие сезона в театре «Ла Скала» всегда вызывает некий вздох облегчения. Ну, сыграли священную оперу Верди «Травиата» в постановке Дмитрия Чернякова. Ну, обругали спектакль большинство серьезных и разбирающихся в деле людей. Ну, поиронизировали над пышными формами сопрано Дианы Дамрау в роли умирающей от чахотки героини. Ну, не дала дирекция театра бесплатного билета гуру итальянской оперной критики Паоло Изотте, пишущему для «Il Corriere della sera» и придравшемуся даже к неправильному пониманию, по его мнению, значения цветка камелии в черняковском спектакле. Ну, как водится, вечер 7 декабря в «Ла Скала» почтили своим присутствием президент Италии Джорджо Наполитано (который отозвался о постановке положительно) и иные vip-персоны. Ну, заявил в прессе интендант «Ла Скала» Стефан Лисснер, что он горд этой «Травиатой» - кстати, это его девятый и последний сезон в миланском храме оперы...
В общем, ничего страшного. Всё, как всегда. «Забукали» режиссера и даже очень хорошего дирижера Даниэле Гатти, не понравился тенор – поляк Пётр Бечала. Впрочем, по заслугам воздали вокальному искусству немецкой колоратурной дивы.
А что же спектакль? Как часто водится в современном оперном театре, оперу «освободили» от всего истинно прекрасного, возвышенного и трогательного, переведя сюжет и персонажей в сниженный, вульгарный и часто комический план. Кстати, после премьеры «Травиаты» в Венеции в 1853 году Верди писал, что над оперой смеялись. Абсолютно тот же эффект вызвала постановка Чернякова в миланском театре «Ла Скала». Конечно, могло быть ещё хуже, страшнее, уродливее.
Сценография того же Чернякова явила вещи самые обычные, сотни раз виденные и могущие быть использованными в массе других опер. На сцене были воздвигнуты довольно безличные интерьеры, отсылающие к эпохе Второй империи, в то время как костюмы Елены Зайцевой напоминали о современности. К мужчинам, одетым в брюки и пиджаки, придраться было трудно, а вот женщин Зайцева попросту изуродовала. Или посмеялась над ними с подсказки режиссера?
В первом действии дом Виолетты подозрительно напоминал бордель, и не только из-за царящего на сцене сумбура, но и по причине постоянного присутствия Аннины, выряженной в подобие балахона и размалеванной самым устрашающим образом, с короткой стрижкой рыже-морковного цвета (бедная Мара Дзампьери, некогда знаменитое драматическое сопрано, партнерша Паваротти по давнишнему «Балу-маскараду»!). Кто следит за печальными реалиями современной итальянской жизни, уж точно усмотрел сходство со знаменитой телевизионной мошенницей Ванной Марки.
В первой картине второго действия юные влюбленные производили впечатление давно женатых и порядком заскучавших супругов. Дело было перенесено на кухню, где Альфред, распевая известную арию, с видимым удовольствием готовил тесто для пиццы, а, узнав о том, что возлюбленная покинула его, отдавался нарезанию на куски кабачков цуккини, которые являются одним из столпов восхитительной итальянской кухни. Яростная резка цуккини происходила под популярную арию Жермона «Di Provenza il mar, il sol». И что сказать о медных кастрюлях и телефоне середины двадцатого века и, в особенности, о Виолетте в тапках, которые охотно покупают туристы, посещающие итальянский и австрийский Тироль?
В сцене праздника у Флоры о том, что ужин подан, объявлял почему-то полуголый мужчина. Сама же Флора и Виолетта были выряжены в совершенно немыслимые одежды. У Флоры на голове торчало нечто, напоминающее головной убор индейцев, а бедная Дамрау после ярко-голубого платья с прозрачными рукавами первого действия (при этом в белокурых волосах певицы - это был парик - торчал алый мак) появлялась в ярко-зеленом наряде, отнюдь не украшавшем ее плотную фигуру, и с тем же алым цветком в волосах.
В третьем действии Виолетта была лишена кровати, на которой можно умереть, для этого дела в ее распоряжении оставался лишь стул, компанию которому составляли бутылки и флаконы от лекарств на полу. О, мы забыли о матраце. Или это былло стеганое одеяло? Альфред приносил умирающей возлюбленной сладости и цветочки и тратил время на поиски вазы…
Единственной участницей спектакля, которой аплодировали искренне, была Диана Дамрау, знаменитая немецкая колоратура, 42-летняя блондинка. Портрет Мари Дюплесси, «Дамы с камелиями», хорошо известен. Несчастная девушка покинула этот мир в двадцать три года. Причиной ее ранней смерти была чахотка. Чтобы знать эти широко известные факты, не нужно быть историком или меломаном. У Дианы Дамрау весьма приятное лицо, создающее впечатление внутреннего покоя и некоторого благодушия (о таких по-итальянски говорят «brava ragazza», правда, слово «ragazza» означает «девушка») и очень пышные формы: если бы героиня оперы Верди ими обладала, причиной ее смерти никак не могла быть чахотка. Когда Альфред услаждал последние мгновения жизни любимой пирожными, можно только смеяться. Такой Виолетте, несомненно, могли нравиться пирожные... Можно приветствовать смелость певицы, подыгравшей режиссеру.
Вокальная техника Дамрау ослепительна. Ее гаммы, фиоритуры, трели, сверхвысокие ноты могли вызвать только восхищение и улыбку наслаждения. Все сказанное выше, однако, ясно говорило о ней как о великолепном лирико-колоратурном сопрано. Партия Виолетты, несомненно, шире этих рамок: soprano drammatico d’agilità, драматическое сопрано с колоратурой, - вот голос, который способен передать всю богатейшую палитру переживаний героини. Дамрау превосходно звучала в первом действии, более отвечающем ее творческой индивидуальности (хотя сверхвысокий ми-бемоль в заключительной арии был плосковат), проигрывая во втором и третьем.
Петра Бечалу в партии Альфреда миланская публика приняла без энтузиазма. По мнению автора, польский тенор это заслужил. У Бечалы никак не отнять красоты тембра и большой музыкальности, кроме того, он может быть признан «специалистом» по партии Альфреда, которую много раз исполнял на сцене «Метрополитен-оперы» в Нью-Йорке. В миланской «Травиате» Бечала, однако, казался не вполне в своей тарелке, звучание его голоса грешило тусклостью, и трудности в верхнем регистре были нередки.
Желько Лучич, которого автор видела и слышала несколько лет назад в «Тоске» Люка Бонди (копродукция «Мет», Мюнхенской оперы и «Ла Скала»), подтвердил некогда сложившееся впечатление. Крайне странным представляется утверждение некоторых критиков, что Лучич один из лучших вердиевских баритонов на современной сцене. У Лучича полностью отсутствует какое-бы то ни было благородство, то, что по-итальянски обозначается словом «classe». Попросту говоря, он невыносимо груб. Таков и его Жермон, без единого намека на холодное достоинство и элегантность, которых этот персонаж у Верди не лишен. Под стать образу и пение сербского баритона, обладающего недурным тембром, но не могущего поставить себе в заслугу ни мягкости звукоизвлечения, ни верности акцентов.
Успех Даниэле Гатти, серьезного музыканта, который скорее может быть назван полезным и усердным работником на ниве оперного дирижирования, не был полным: ему были адресованы как аплодисменты, так и «буканье». Попробуйте влезть в его шкуру – от этого воображаемого акта мороз дерет по коже: воистину нелегко взойти на подиум одного из священных оперных театров мира и предложить свое прочтение самой любимой, популярной и заезженной оперы Верди, мелодии из которой некогда входили в репертуар шарманщиков. Оркестр «Ла Скала» под управлением Гатти пленил превосходным исполнением двух прелюдий, к первому и третьему действиям, струнные звучали порой божественно. Отдельные темпы были излишне замедленными, в то время как кабалетты безудержно галопировали.
Закончить отчет о некрасивой и печально комической миланской «Травиате» хочется объяснением, почему вредный и педантичный Паоло Изотта придрался даже к использованию цветка камелии. Все дело в том, что Дама с камелиями – в опере Виолетта – каждый день прикалывала на грудь белую камелию. Четыре дня в месяц белую камелию сменяла красная – знак того, что очаровательная куртизанка «не принимала». Претензия Изотты крайне смешна, если говорить о спектакле Чернякова: режиссера опера Верди нимало не интересовала. Как не волновала его и «особенная, прозрачная красота» Виолетты (по выражению Густаво Маркези). Все свелось к неоправданности, вульгарности, сумбуру и попросту набору многократно виденных приемов. Даже скандала не получилось. Печально, что подобное «творение» показали на сцене театра «Ла Скала».
Авторы фото — Brescia, Amisano / Teatro alla Scala
Ссылки по теме
Рекомендуем
Театры и фестивали
Даниэле Гатти, Диана Дамрау, Дмитрий Черняков
Персоналии
Произведения
0
0
Всё об опере в России и за рубежом
