Новым этот «Риголетто» Английской Национальной Оперы был только для Лондона. На самом деле постановка начала свою жизнь почти пятнадцать лет тому назад в Чикаго, затем была забыта и восстановлена на пару с Канадской Оперой, только в Торонто увидели восстановленную версию первыми.

Однако, такой «Риголетто» подходит Лондону, вписывается в его реалии, если уж не современные, то, однозначно, прошлых веков. Хотя, подобные клубы джентльменов (теперь и дам-с) с наступлением сумерек приветливо зажигают свои факелы в элегантном лондонском районе Мэйфэя каждый вечер и сегодня. Поверьте мне – абсолютно с тем же интерьером. А лондонская публика, приученная Английской Национальной Оперой к непредсказуемым интерпретациям и новаторству, заполнившая в этот вечер театр до отказа, однозначно настроилась на неожиданное драматургическое приключение.

Вся сцена представляет собой огромную гостиную клуба джентльменов викторианской эпохи – с дубовыми панелями, огромнейшим камином, картинами, пальмами, с персидскими коврами (сценография Майкла Левина), словом традиционный набор, которому находится только единственный синоним – очень по-английски. Этот набор не меняется, за исключением нескольких деталей на протяжении спектакля. Нет дворца в Мантуе, нет убогого жилища Риголетто, нет продуваемой всеми ветрами хижины убийцы Спарафучиле. Нет реки, мешка, а Риголетто находит свою умирающую дочь в полупустой гостиной, на и под белыми простынями, обсыпанную лепестками жгучих алых роз! Красиво! Эстетично! И зрителям эта элегантность понравилась.

Джентельменский клуб предполагает доминанту мужской половины человечества, томно развалившейся в викторианских креслах, но вместо феодальных интриг предлагаются другие – политические, финансовые, и только одна линия остается неизменной - парадигма мужчины 19-го века, чья сила строится на подчинении женщин. Так же, впрочем, как и в 16 веке, откуда берет свое начало история о Риголетто.

Риголетто у постановщика Кристофера Олдена – огромный, с трудом передвигающий ноги, и во фраке, цилиндр которого в какие-то моменты подменяется на колпак дурака. На эту партию был приглашен гавайский баритон Куин Келси, обладатель мощного голоса, преуспевший на лучших оперных сценах, исполняя репертуар Верди и Пуччини. Он пел легко и уверенно, его верхние и нижние ноты безукоризненны, а пение в целом – впечатляюще с самого первого звука.

Сопрано Анна Кристи, певшая Джильду, часто выступает на сцене Колизиума - она исполняла здесь Лючию, Клеопатру, Титанию. В первом акте она звучала несколько нервно, впрочем, технически безупречно. Во втором обрела уверенность. Однако ей не хватает хрупкости, невинности Джильды, всегда вызывающей зрительские симпатии. Если только такое толкование героини – не есть интерпретация режиссера, желающего подчеркнуть брутальную мысль: женщина здесь выступает единственно как объект мужского желания.

Тенор Барри Бэнкс, также весьма востребованный Английской Национальной оперой, в роли Герцога парил на всех верхних нотах, и его песенка про женскую неверность звучала игриво и зазывающе.

Спарафучиле Питера Роуза, хотя и должен был представлять аморальность власти, не так уж и страшен, весьма добродушный убийца, почти джентльмен! Как и Дэвид Стаут – Монтероне. Оба певца выступили достойно.

А литовской меццо-сопрано Юстине Грингите в роли Маддалены – небольшой и эпизодической – удалось, тем не менее, привнести в спектакль изюминку, порадовав зрителя сочным, волнующим голосом. Певица хорошо известна в Лондоне. Закончив Королевской валлийский колледж музыки и драмы и студию Лондонской Национальной оперы, она два сезона была членом деятелей искусств «Jette Parker Young Artists Programme» – программы, базирующей в Королевской опере и призванной находить молодых певцов и помогать им.

Меццо-сопрано Диана Монтегю наделила Джованну темной двусмысленностью, но, возможно, таким было видение этого образа Олденом.

Хор большую часть времени звучал впечатляюще. Оркестр Грэма Дженкинса был энергичен, а дирижер отличился тонким и эффективным воплощением нюансов.

Видение оперы Кристофером Олденом вряд ли совпадает с трактовкой самого Верди, сочувствовавшего своему антигерою, сосредоточившемуся на главном – отношении отца и дочери, в то время как в этой постановке есть намек на то, что эти отношения явно выходят за рамки отцовского попечительства. Отброшена традиционная трактовка оперы, дабы показать иной музыкально-психологический и драматический аспект. Но достигнута ли при этом цель? Боюсь, нам так не удалось до конца прочувствовать трагедию. Хотя вечер, проведенный в Колизеуме, был однозначно не лишен приятности.

Автор фото — Alastair Muir

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru