Разговор за кулисами Ковент-Гардена

«Я буду петь боль женщины, мечтающей о детях, – сказала мне Надежда Карязина ровно за полчаса до начала спектакля, во время второй нашей встречи. — Это роль такая крошечная и такая нелегкая. Мы стоим за сценой, мы можем самовыразиться только через голос».

Голоса нерождённых детей прозвучали в финале первого акта острой, щемящей болью, и стали, по сути, его кульминацией.

Голос сокола пронзителен в исполнении армянской сопрано Ануш Ованисян. Жену Барака-красильщика ярко и незабываемо спела екатеринбурженка, драматическое сопрано Елена Панкратова. Концертмейстер-скрипач – Сергей Левитин, хорошо известный столичной и питерской публике. Дирижировал премьерой один из талантливейших дирижеров Семен Бычков. Где же все это происходит?

Новая постановка оперы Рихарда Штрауса «Женщина без тени» немецкого режиссера Клауса Гута только что завершилась в Лондоне на сцене Королевской оперы. Вклад русской школы в эту постановку – весом и солиден.

Но о премьере мы расскажем позднее, а сейчас – слово очаровательной молодой меццо-сопрано Надежде Карязиной, обладательнице необычного, выделяющегося, заметного, имеющего свою окраску и тембр, голоса. В Королевской опере молодая певица задействована во многих спектаклях, она поет Мерседес («Кармен»), Голос неродившегося ребенка («Женщина без тени»), Розетта («Манон»), Музыкант («Манон Леско»), Флора («Травиата»). Наша героиня лауреат многих конкурсов – Опералия, оперных певцов в Савонлинне…

* * *

— Надежда, выход на большую сцену, как я поняла из многих моих бесед с певцами, практически один – победа на известных оперных конкурсах, что автоматически влечет за собой приглашение от известных оперных домов и выход на сцены лучших оперных театров мира? А что стоит за этими победами на конкурсах? Что движет вами?

— Интерес, желание раздвинуть границы уже знакомого мира. Хотелось быть услышанной! Хотелось поездить, попутешествовать. Кроме того, в Большом театре, где я проработала четыре года, акцент делался на русскую оперу, а моему голосу подходит французский, немецкий, итальянский репертуар. Это совсем другие возможности. А конкурсы – важны, потому что они заставляют певца идти вперед, мы готовимся к ним всю жизнь. Но победа на конкурсе: сначала, на первой стадии - из тысяч, потом - из пяти десятков претендентов, это не только упорный труд, но и удача, везение.

— После побед на вас сразу свалилось несколько контрактов. Вас пригласила Римская опера, поступили предложения из Чили, Франкфурта-на-Майне, зальцбургского Земельного театра. И затем вдруг на вашем пути возникла Королевская опера? Что же заставило вас отдать предпочтение ей?

— Я отказалась от всех приглашений – без сожаления! Таким было условие контракта. Или участие в молодежной программе Jettе Parker Young, или же я – в свободном полете! И причиной моего выбора стало желание усовершенствовать себя, голос, технику исполнения, актерское мастерство, языки. Я знала, что эта программа особенно хороша для совершенствования.

— С чего началась лондонская жизнь?

— Она началась с сентября прошлого года, с очень длинной дороги в театр и обратно, потому что нас, новичков не в профессии, но в Королевской опере, поселили в отдаленном районе Эджва, и я была пятая в этом доме. Тяжело было привыкать к неуюту чужой комнаты – особенно после Москвы, дома, родных, с которыми меня связывают очень близкие, дорогие отношения, к долгому путешествию в театр и обратно, тем более что финансово я могла себе позволить более комфортное жилье. Сейчас я переехала. Живу в небольшой квартире недалеко от центра Лондона. Комфорт физический благосклонно сказывается на творчестве.

А если говорить о творческом процессе, то лондонская жизнь началась с нового опыта подготовки к спектаклю. Здесь очень много разговаривают: что, как, почему – объясняя все детали и нюансы. Певцы начитывают, как правило, много литературы, которая рекомендуется нашими наставниками. То есть принцип работы – совершенно другой. Я бы сказала – подробный, детальный, взвешенный. Здесь не берут «быка за рога» как в Москве. Не только, в Москве, впрочем. Есть ощущение, что ты «ныряешь» в процесс, погружаясь в материал еще до реальных репетиций. И потому даже знакомые роли видятся в ином свете, понимаешь их по-другому.

— У вас есть, скажем, теоретический курс – с классами, уроками? То, что вас с самого начала сразу включают в репертуар, я уже поняла.

— Мастерство актера – это мой любимый класс, где мы много говорим о современном театре, о Станиславском, которого здесь уважают и к наследию которого здесь часто обращаются. Здесь же мы обсуждаем конкретные роли. Что происходит – по сути, здесь выстраивают роль от начала до конца, я с самого начала знаю, о чем я пою, как пою, как двигаюсь…Помощь окружающих - своевременна, бескорыстна и бесценна!

Но в принципе, у нас нет расписания уроков, как в школе или в университете. Мы сами создаем себе расписание, в зависимости от того, что нам необходимо. Я много вниманию уделяю языкам. Пою репертуар Моцарта, Генделя, Россини. Мне необходимо знать французский, немецкий. Мы сами выбираем себе, как они здесь говорят (хотя – не только здесь) соасh – тренера, наставника, опять-таки – в зависимости от репертуара.

— Вас много – «начинающих», хотя правильнее было бы назвать «совершенствующих мастерство» певцов в Ковент-Гардене?

— Два тенора, две меццо-сопрано (одна из них – я), три сопрано, один бас и два баритона. Мы все достаточно дружны и дружелюбны друг к другу, но лично я очень сдружилась с Ануш Ованисян, она из Армении.

— Надя, меня предупредили, что вы нездоровы, а вам еще предстоит петь вечером Розетту из «Манон». Вы не считаете, что лучше отменить спектакль?

— Нет, сцена меня вылечит. Она всегда лечит. Не знаю, как это объяснить, но за двадцать минут до спектакля все проходит.

— А потом, после спектакля?..

«На следующее утро, — сообщила мне Надя много дней спустя при новой встрече, — я проснулась совершенно здоровой».

— Климат наш лондонский вас не шокирует?

— Лондон – не то место, где я могла бы жить. Я москвичка в четвертом поколении, мои прадеды приехали в столицу из Сибири и Урала. Я люблю зиму, мороз, свежесть первого выпавшего снега, а здесь – дожди, дожди и дожди. Сейчас, к счастью, пришла весна. Уже третий день светит солнце! Но я так люблю Москву, я скучаю по Москве. В августе я выхожу замуж, но мой муж из Баварии, и я пока не знаю, как я смогу привыкнуть к жизни в Германии.

— Ваш будущий муж – тоже певец?

— Да, иначе трудно быть вместе, если не в одной профессии. Мы с ним вместе пели в Австрии, в «Вертере», он там играл моего мужа. (Надя улыбается, затем добавляет) Его зовут Симон Шнорр, баритон.

— А это возможно – современной оперной певице совместить карьеру и семью? Не приходится ли вам стоять перед дилеммой – либо одно, либо другое?

— Я знаю многих, кому все удается, кто успешны в театре, и семьи у них – хорошие. Есть дети! Наша профессия – такая тяжелая, все зыбко – зависит от голоса, здоровья. И то, и другое – трудно предсказать на какой-то долгий срок, хотя все мы надеемся на лучшее. Но голос – такой тонкий инструмент, сегодня он есть, а завтра?.. А мы ведь должны куда-то возвращаться, правда?

— Что вы лично предпринимаете, чтобы держать в форме тело и голос?

— Да, ничего особенного. Стараюсь не нервничать, высыпаться, ходить в спортивный клуб, правильно питаться. Ведь мы много и тяжело работаем, учимся. А здесь, к сожалению, я заметила только одно время года – осень!

— Вот только сказали, что, несмотря на температуру отменять спектакль не будете. Вы знаете, что на днях наша русская оперная звезда отказалась от участия в «Фаусте», где она должна исполнять Маргариту. Я понимаю, что ставлю в вас не совсем удобное положение, но – ваш комментарий по этому поводу.

— Жизнь такова, что часто мы подписываем контракты задолго до спектаклей. Это такой огромный срок, много чего происходит за это время. Даже голос может измениться! И тогда происходит то, что случилось с Анной Нетребко. Она ведь отказалась петь Маргариту не только в Лондоне, но и в Венской опере. Я ее понимаю! Но я также понимаю зрителя, что он может ощущать себя обманутым. Но это — жизнь!

— К сожалению, о вас не много материала успела найти при подготовке к нашему интервью. Напомните нам основные вехи вашей биографии, пожалуйста.

— На профессиональной оперной сцене я уже шесть лет. Мой дебют состоялся в Большом театре в 23 года. Я закончила ГИТИС. Классы Башкировой Татьяны Васильевны, Вдовина Дмитрия Юрьевича. Работала в театре Романа Виктюка как драматическая певица, была занята в популярном спектакле «Восемь женщин». У меня сохранились приятные воспоминания о театре Виктюка и о нем самом, спорной и незаурядной личности, который относился ко мне по-отцовски. Но именно тогда я поняла, что быть драматической актрисой – не мое амплуа. Я – певица. И он, и я были рады, когда я приняла решение уйти. Потом были два года в центре Галины Вишневской, Большой театр, конкурсы.

— Надежда, мы все здесь, русские в Лондоне, испытываем определенный прессинг сейчас в связи с событиями на Украине. А вам удается избегать неприятных разговоров?

— Нет, – говорит Надя, печально качая головой. — И все это очень тяжело! Некоторые провоцируют эти разговоры. Но разговаривать с ними трудно. Многие не знают русской истории, некоторые понятия не имели, что такое Крым до недавнего времени, и где он находится. Кто-то даже безапелляционно заявил мне: «Ну, конечно, вы хотите Украину, потому что там… газ, поэтому мол и стремитесь контролировать Украину». Что на это можно ответить!? Я стараюсь отмежеваться от таких вопросов, а если не удается, говорю – вы сначала почитайте, узнайте историю России, Украины, Крыма, а потом мы с вами поговорим.

— Но, я надеюсь, эти события не отражаются на вашем творчестве?

— В искусстве национальность — не главное. Как и в спорте. Мы живем слегка в другом мире, творчество – это уже другой виток…

* * *

Во время нашей второй встречи, которая проходила в маленьком кафе в самом театре, нас несколько раз прерывали – подходили музыканты, коуч Лада Валешова, и все разговаривали с Надеждой по-русски, что даже мне показалось необычным. В бесконечных театральных коридорах вдруг натолкнулись на чрезвычайно взволнованного Каспера Хольтена. Теперь я знаю, как выглядит неприступный, держащий дистанцию во время пресс-конференций директор театра перед премьерой!

И в это время Надежда обронила фразу о том, как бы хотелось, чтобы все сегодня прошло хорошо, потому что публика (хотя она местная, английская), но всегда разная, из вечера в вечер, даже когда играется один и тот же спектакль.

«Иногда зритель забирает, вытягивает все силы, но контакта не возникает, нет энергетического обмена, не происходит какой-то химической реакции, и кто в этом виноват – актеры ли, зрители, я не знаю, – говорит она. – Необъяснимая несовместимость. А бывает по-другому. Все совпадает, и тогда происходит чудо!»

В вечер премьеры «Женщины без тени» Штрауса в Королевской опере «Ковент-Гардена» чудо состоялось! Но об этом подробнее мы расскажем в следующем номере.

Беседовала Людмила Яблокова

Автор фото — Наталья Мужецкая

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru