На сей раз новорожденный ребенок – это постановка «Мавры» Игоря Стравинского в Камерном музыкальном театре им. Б.А. Покровского. И сравнение этой очаровательно комической музыкальной сценки-безделушки с игрой в русскую оперу, с русским водевилем и, что особенно эффектно, с «русским сувениром», предпринятое на страницах зрительской программки, сразу же расставляет все точки над «i» и прямо зрит в суть дела. В музыкальном же отношении сей «русский сувенир» продолжительностью не более получаса оказывается невероятно терпким, задорным и залихватски темпераментным. И это несмотря на то, что его фабула, обрисованная либреттистом Борисом Кохно по мотивам поэмы Александра Пушкина «Домик в Коломне», более чем банальна и откровенно анекдотична.

Переодетый гусар Василий под видом кухарки Мавры вместо недавно почившей кухарки Феклы устраивается на работу в дом девицы Параши и ее матери.

Эта идея пришла в голову именно Параше, ведь она по уши влюблена в Василия. А гусар он и есть гусар: «работа» у него такая – быть охочим до дам. Разоблачение его с «выпрыгиванием в окошко» так же стремительно заканчивает оперу, как энергично-томная песня Параши, в которой она предается тоске по своему возлюбленному, ее начинает. Безусловно, «Мавра» (1922) – дитя плоть от плоти XX века, и если почитать программку чуть дальше, то это подкует нас еще больше: «В “Мавре” звучат и аллюзии на оперную традицию ушедшего столетия, и сентиментальный романс, и “псевдорусский стиль”, и “цыганщина”, преподнесенные с фирменным “акцентом” самого озорного из русских классиков начала XX века».

Новая постановка Михаила Кислярова (режиссера и, по совместительству, ее хореографа), созданная в союзе с художником Асей Мухиной (сценографом и дизайнером костюмов), весьма компактна и лаконично абстрактна: она далека от тяжеловесности историзма и бытовизма, но зато явно созвучна стремительно легкому музыкальному пульсу партитуры. Этот спектакль очень изящно и остроумно вручает зрителю сувенир именно в псевдорусском стиле. Если говорить о его мизансценах и пластике, то он предстает прямо-таки русской комедией dell’arte XXI века. Если говорить о сценографии, то налицо – сочетание русского авангарда и примитивизма: «ложки, плошки, поварешки» – лишь единственная ее бытовая деталь, но и она удивительно логично доведена до полного абсурда. Если говорить о костюмах, особенно женских, то они отсылают явно к лубочной эстетике, к театрально живописному и весьма тонкому изобразительному гротеску.

Вся эта «гремучая смесь», в гуще которой (точнее – в центре абсолютно пустой сцены) обосновалась «космически дизайнерская» кровать-трансформер, создавала эффект необычайно властной визуальной притягательности. Эта самая кровать – просто футуристический шедевр художника и не иначе как центр анекдотического мироздания режиссера! Именно она к тому, что происходило на сцене, недвусмысленно и усиливала живой зрительский интерес. Интрига возникала уже с того самого момента, когда в начале всей этой анекдотической ерунды возлежащим на означенной кровати мы замечали самого… Александра Сергеевича Пушкина. Игравший его актер, по ходу дела живя на сцене тенью, видимой лишь зрителю, вводил нас в суть дела чтением стихов из поэмы. И этот режиссерский ход оказался очень даже уместным и драматургически убедительным: водевильную, шитую белыми нитками анекдотичность ситуации из разряда «ни о чем и ни про что» ирония из уст самого поэта подчеркивала еще больше.

Премьера «Мавры» весьма неудачно состоялась на сцене Парижской оперы 3 июня 1922 года, приведя зрителей в полное недоумение. Спустя ровно 92 года премьера обсуждаемой постановки в Москве, в Камерном музыкальном театре им. Б.А. Покровского, прошла тоже 3 июня, но, в отличие от исторической премьеры, никакого недоумения не вызвала. Напротив, судя по реакции публики, очень даже ей приглянулась, и подобную реакцию рецензент абсолютно разделяет. Эта премьера была приурочена к 40-летию творческой деятельности и юбилею главного режиссера театра Михаила Кислярова, которому именно 3 июня исполнилось 60 лет. В этот день за дирижерским пультом спектакля находился музыкальный руководитель театра Геннадий Рождественский, и под его руководством шутка Стравинского зазвучала, словно заново наполнившись динамикой яркой жизнерадостности, словно заново заиграв полновесной симфонической красочностью.

В репертуаре Камерного музыкального театра им. Б.А. Покровского «Мавра» отныне «прописалась» в один вечер с другой премьерой этого сезона – оперой-притчей Бриттена «Блудный сын», музыкальное руководство постановкой которой в свое время также осуществил Геннадий Рождественский. Сочетание этих двух оперных названий, конечно же, весьма неожиданно, но официальная позиция театра на этот счет такова: «Объединяет эти две непохожие друг на друга оперы то, что обе они являются смелым – и успешным, как доказала история, – экспериментом композиторов в камерном жанре. А их музыкальный контраст такому неожиданному сочетанию лишь добавляет привлекательности». В день премьеры «Мавры» за дирижерским пультом «Блудного сына» находился Айрат Кашаев, ученик маэстро Рождественского, взявший постановку в свои молодые, но весьма надежные руки. В главных же партиях оперы Бриттена были заняты все те, кого я слышал и на премьере: это Борислав Молчанов (Искуситель), Алексей Мочалов (Отец), Игорь Вялых (Младший сын) и Алексей Морозов (Старший сын).

Двое из названной четверки исполнителей после антракта плавно перекочевали в «Мавру». Алексею Морозову петь в этой опере не довелось, но в драматической ипостаси Автора, то есть Пушкина, он был удивительно хорош и весьма убедителен. А вот разудалый Гусар в исполнении Борислава Молчанова приятно поразил не только своим драматическим перевоплощением, но и вокальной статью, сумев создать из этого явно гротескового образа просто потрясающую музыкальную картинку. Если в опере Бриттена поразительно пластичному и абсолютно естественному в своем сценическом поведении артисту ловко искусить Младшего сына, направив его на путь грехопадения, удалось без труда, то с соблазнением девицы Параши известная неувязочка вышла, да такая, что без «прыжка в окошко», как уже было сказано, обойтись не удалось. Борислав Молчанов во всех своих ролях обычно предстает очень тонким и харизматичным певцом-актером, и его новая яркая ипостась – образ Гусара – не стал исключением: этот образ, пожалуй, может претендовать на одну из его бенефисных ролей.

В создании общей комической атмосферы не уступала и тройка женских персонажей, однако в вокальном отношении наиболее интересной из них предстала Александра Мартынова в партии Параши. Ее ярко экспрессивный игровой дуэт с возлюбленным ею не на шутку кавалером, легкомысленно праздным Гусаром, сложился, что называется, от первой до последней ноты, от первой до последней мизансцены. Да и две кумушки-матроны – Мать (Ирина Кокоринова) и Соседка (Ольга Березанская) – в роли «сторонних наблюдательниц» всего этого потешного представления также лицедействовали от всей души. Вообще, в этом спектакле «от души» было всё, поэтому свое сражение за души зрителей и слушателей он однозначно выиграл.

Автор фото — Иван Мурзин

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru