В конце июня, в романтичнейшем городе области Венето, название которого вполне может быть заменено на «Гармония», ибо облик города сформирован гениальным архитектором Возрождения Андреа Палладио, в маленькой, приветливой, душной и несколько сонной Виченце дают оперу «Così fan tutte» — заключительную часть трилогии Моцарта-Да Понте, в которой все крутится вокруг эротической любви.

Оперу играют в рамках традиционных «Музыкальных недель в театре Олимпико», которые в нынешнем году проводятся в двадцать третий раз. Сам театр, божественное творение Палладио, классический пример недосягаемой гармонии, служит естественной декорацией как для концертов, так и для театральных представлений. Так что создатели «Così fan tutte» в Виченце были счастливо освобождены от необходимости думать об оправе, в которой, кстати, эта опера и не нуждается.

Если в «Свадьбе Фигаро» неверность осуждалась, а фривольность тонко маскировалась дипломатией, если в «Дон Жуане» главный герой, носитель идеи Эроса, как космической силы, подвергался наказанию, то в «Così fan tutte» измена и обмен партнерами становятся делом самым приятным и естественным. Никакой катастрофы, никакого наказания, тем более такого страшного, как ад. Желание, неотделимое от кокетства, поощряется. Одна из девушек сдается почти сразу, другая слабо сопротивляется искушению. Кавалеры поначалу расстраиваются, выказывают неверным дамам свои горечь и возмущение. Но в принципе быстро успокаиваются и женятся на изменницах. Фривольное поведение объединяет всех, эротические проделки прощаются. Così fan tutte – так поступают все. В итальянском оригинале «все» стоит в женском роде. Есть и подзаголовок «Lа scola degli amanti». По-русски обычно переводят «Школа влюбленных». Но в точном переводе подзаголовок означает «Школa любовников», amanti, a не innamorati. Внимательный читатель либретто Да Понте обнаружит фразу «Così fan tutte» в седьмой сцене первого действия «Свадьбы Фигаро». «Così fan tutte le belle! Non c’è alcuna novità!», - говорит Базилио («Так поступают все красавицы! И в этом нет ничего нового!»).

В финальной части трилогии Моцарта-Да Понте сходную мысль высказывает Дон Альфонсо: «E’ la fede delle femmine come l’araba fenice, che vi sia ciascun lo dice, dove sia nessun lo sa» («Верность женщин – арабский сфинкс, все говорят, что она существует, но никто не знает, где она»). Дон Альфонсо - абсолютный хозяин маленького театра марионеток, в котором «работают» всего четыре актера: Гульельмо, Феррандо, Дорабелла и Фьордилиджи. Деспина же – его прелестная и не отягощенная ложной моралью заместительница. В либретто Да Понте две сестры именуются «le dame ferraresi», «дамы из Феррары», действие же происходит в Неаполе. Ни происхождение персонажей, ни место действия не имеют никакого значения (оттого и декорация идеального города идеальная среда для оперы): души героев находятся в состоянии эротического напряжения, особенно это касается дам, Дорабеллы и Фьордилиджи. Космическая сила, Эрос имеет безраздельную власть над милыми сестрицами, оттого так преувеличенно горячо переживают они отъезд возлюбленных и оттого так скоро «предают» их, образуя новые пары: меццо-сопрано плавно переходит в объятия баритона, а трепещущие губы сопрано после некоторого сопротивления сливаются в страстном поцелуе с губами тенора. Некоторые исследователи утверждают, что именно в такой формации пары достигают взаимной гармонии, впрочем, это всего лишь теория. Сомнения исчезают, если вспомнить хотя бы пару фраз, которые посвятили эротической любви писатели и философы: «Любовь чувствуется по отношению к желанию, а не по отношению к предмету желания» - это Ницше. «Каждое желание обогатило меня больше, чем обладание, всегда ложное, самим предметом моего желания» - это Андре Жид. «Così fan tutte» - о всепоглощающей, непреодолимой, космической силе Эроса. Так что кто «припаркован» с кем, Дорабелла с Феррандо и потом с Гульельмо, Фьорлилиджи с Гульельмо и потом с Феррандо, не имеет ровно никакого значения.

На сцене театра Олимпико предстало весьма скромное с театральной точки зрения представление – и слава Богу! Восемнадцатый век оставили в покое, на сцене расположили пару современных диванов и стол, постелили ковровые дорожки, бросили пару ковров. Роль ширмы с правой стороны выяснилась позднее: за нее удалялись пары в новой формации, чтобы спокойно предаться поцелуям и объятиям, и из-за нее же летела ненужная более одежда. Проверяющих верность дам одели в военную униформу нашего времени, а девушек в майки с портретами первоначальных возлюбленных и мягкие ниспадающие брюки. Переодетые юноши предпочитали шотландские клетчатые юбки и береты с помпоном, хотя в либретто говорится об албанцах. Дон Альфонсо расхаживал в черных брюках и черном же свитере, а Деспина с легкостью меняла наряд уборщицы (халат, леггинсы и тапки) на гротескное маскарадное платье врача или нотариуса (декорации и костюмы Микеле Лизи).

Режиссура превосходного бас-баритона Лоренцо Регаццо (он же непревзойденный исполнитель роли Дона Альфонсо) может быть названа таковой с большой натяжкой. Речь идет, скорее о симпатичных деталях, часто неплохо функционирующих гэгах. Они оказались способны держать внимание публики в непрерывном напряжении: на письменном столе у «старого философа» было полно женских фото, перебиранию которых он предавался с задумчивостью и удовольствием (хотел проверить свои теории на прочих представительницах прекрасного пола?). Деспина ловко орудовала пылесосом. Такой необходимый предмет современной жизни, как смартфон, превращался в руках Дона Альфонсо в разящее оружие: с его помощью он снимал на видео «падение» сначала Дорабеллы, а затем Фьордилиджи, а затем безжалостно демонстрировал «вещдок» расстроенным прежним партнерам... Рецензенту неведомо, думал ли Лоренцо Регаццо о космической силе Эроса, но факт, что Гульельмо, ухаживая за Дорабеллой, снимал с себя ловкий грим и представал в подлинном облике (естественно, девушка его узнавала!), говорил сам за себя. Важен не предмет желания, а само желание. Неясным осталась роль безмолвной мимистки, одетой с белое развевающееся платье, порой появлявшейся на сцене, порой занятой игрой в куклы, что были сложены в сундуке.

Превосходная и отлично взаимодействующая компания певцов воздала честь легендарной сцене театра Олимпико, в ролях молодых влюбленных выступили четыре молодых певца, которых трудно было в чем-либо упрекнуть и которые доставили публике много моментов истинного наслаждения. В дружеском соревновании очаровательных сестриц Раффэлла Лупиначчи – Дорабелла чуть обошла Арианну Вендителли – Фьордилиджи. Лупиначчи явила очевидный sex appeal и больший вкус к сценической игре, отчего ее персонаж получился очень убедительным, в то время как ее «сестра» демонстрировала чуть ощутимую робость. Зато в вокальном соревновании обе молодые певицы вышли победительницами: природа наделила не только красивыми, но и «звончатыми», «колокольчатыми» голосами, не говоря уже о крепкой технике и уверенном владении стилем. Их голоса также отлично звучали в ансамбле.

Отлично показались и кавалеры. Здесь также не было победителя, молодые люди превосходно пели и со вкусом играли, особенно это касалось Марко Бусси – Гульельмо, покорившего публику сценической раскованностью, отчетливостью произношения, разнообразием вокальных оттенков и верностью акцентов. Даниэле Дзанфардини – Феррандо погружал в сладкую любовную истому нежнейшим тембром голоса и ласкающей мягкостью звукоизвлечения знаменитой «Un’aura amorosa», но оказался способным на горечь и драматизм во второй арии, «Tradito, schernito».

Лоренцо Регаццо, специалист высочайшего класса, когда речь идет о моцартовском и россиниевском репертуаре, постоянно присутствовал на сцене, несколько подавляя уверенностью в себе, весомостью и элегантностью. Наибольший успех выпал на долю исполнительниц роли Деспины – Джованны Донадини, облик и объемы которой были далеки от параметров ловкой служанки, которая в воображении рисуется молодой и стройной.. Бойкая толстушка средних лет совершенно заворожила ярким искристым тембром, великолепной дикцией, актерским мастерством и комическим даром, и публика устроила ей настоящую овацию.

В высшей степени корректно и стилистически точно звучал оркестр города Падуя и области Венето под управлением Джованни Баттисты Ригона, и хор “I Polifonici Vicentini”, несмотря на скромную роль в партитуре, завоевал симпатии публики достойным самых высоких похвал мастерством. Вечер в прекраснейшем и охваченным послеполуденной дремой городе Виченца вряд ли забудется.

По окончании ударного спектакля публика повалила на улицу, где ее ожидала неожиданная головомойка... вторая половина дня дождя не предвещала! Естественно, народ кинулся искать убежища под портиками, а именно в гостеприимном баре под названием «Опера». На просьбу принести чек в обмен на деньги молодой бармен отделывался шуткой, что чек не бумажный, а «вокальный». Скорее всего, немало евро оседали у него в кармане. Вряд кому-то пришло в голову «написать телегу» в налоговую полицию, бар «Опера» и «вокальный» чек самым милым образом гармонировали со «Школой любовников». Речь шла о чистом удовольствии.

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru