Спустя почти год после премьеры интересно было посмотреть и, что важнее, послушать, как поживает один из самых восхитительных вагнеровских шедевров на одной из самых амбициозных оперных сцен Москвы. И сразу хочу отметить, что музыкальная часть порадовала несказанно. «Тангейзер» Вагнера – это, прежде всего, оркестр и хор. Солисты, конечно, тоже важны. Но даже при недостаточной художественной убедительности некоторых исполнителей главных партий при наличии очень качественной, пусть и не всегда безупречной, работы оркестра и хора «Тангейзер» всё ещё производит ни с чем не сравнимое впечатление. Отчасти именно поэтому на фоне оркестра под управлением Антона Гришанина и великолепного хора театра вокально-драматическая подача главного образа Майклом Путчем, исполнившим партию Тангейзера, выглядела весьма бледно. Это отсутствие главного героя поражало не только в условиях весьма чувственной игры оркестра, но и на фоне форсированного местами на грани истерического отчаяния исполнения Ириной Ващенко партии Венеры, и добротного, инкрустированного умными психологическими акцентами выступления Дениса Макарова в партии ландграфа Тюрингии Германа, и прекрасного, хоть и отмеченного легкой неровностью звуковедения исполнения Алексеем Шишляевым партии Вольфрама фон Эшенбаха. Но самым безжалостным фоном для «отсутствующего героя» стала работа Натальи Мурадымовой, исполнившей партию Елизаветы.

О технической стороне исполнения партии в связи с вокальными ресурсами и возможностями Мурадымовой говорить совершенно излишне: певица обладает не просто исключительной красоты тембром, но и виртуозной подачей динамических акцентов, словно вырастающих из бездонных недр её сфокусированного и насыщенного обертонами голоса. Актёрски эта работа певицы, как мне показалось, ключевая во всем спектакле: если из партитуры сценического взаимодействия действующих лиц, весьма необоснованно разведенных в рамках режиссуры, предложенной А.Жагарсом, и разделенных то поваленной мебелью, то тюлевым занавесом, убрать красноречивую жестикуляцию Елизаветы в исполнении Мурадымовой, вся идеологическая подоплёка оперы просто исчезает. Без робко-наивных и решительно-бескомпромиссных телодвижений главной героини прочувствовать коллизию «Тангейзера» не получится даже при буквальном разборе либретто! И я не исключаю, что это грубоватое противопоставление стервозной Венеры сексуально-модельной внешности и простоватой, внешне неброской, но вокально недосягаемой исполнительницы партии Елизаветы – единственная постановочная удача режиссёра, наглядно показывающего, почему Тангейзер не в состоянии гармонизировать свои порывы. Он грезит о Елизавете как о спасительнице, но стремится к Венере – как к объекту вожделения. Визуализация этой идеи лично мне кажется несколько топорной, но в рамках предложенной концепции себя, разумеется, оправдывает.

Немного странно, что иллюстрация внутренних метаний главного героя выносится за рамки самого образа, но в этом есть своя провокационная прелесть и свой художественный смысл. Тангейзер (особенно в таком безликом исполнении, которое было предложено Майклом Путчем) становится ареной битвы противоборствующих сил, а сам герой становится не субъектом своих переживаний, а объектом, редуцируясь до некоего, весьма условного в данном контексте понятия «душа». Но допускает ли такое редуцирование главного героя первоисточник? На мой взгляд, нет! Тангейзер сам принимает решение испытать на себе многолетнее по продолжительности опьянение сексуальным восторгом. Он же сам решает покинуть удушающий мир беспрерывного разврата. Он же испытывает чувство страшного смятения, когда осознаёт, что навыки, приобретенные в «венериной пещере», оскорбительны в применении к чувствам и привязанностям, далеко выходящим за рамки оргиастических наслаждений! И вот этого потрясения – осознания непримиримости сексуального восторга с экстатическим священным восторгом подлинной Любви, в которой происходит обмен не биологическими жидкостями, а Судьбами, Душами и Жизнями, - исполнителю главной партии передать не удалось. Не исключено, что эта задача и не была поставлена перед певцом постановщиками весьма безлико оформленного и примитивно скроенного иллюстративного перфоманса, но какова бы ни была причина этой утраты одного из главных полемических смыслов этой оперы Вагнера, её мне сильно не хватало. Как, впрочем, не хватало и ключевой антиклерикальной идеи «Тангейзера» - о милосердии Неба и безжалостности «поднебесных наместников». Но это уже вопрос личной, сугубо субъективной погруженности в материал каждого зрителя и слушателя. Сейчас же главным остаётся тот факт, что эта волшебная музыка звучит в Москве и что вагнеровский текст, исполненный таких болезненно актуальных для современного человека смыслов, вопросов и ответов, имеет возможность волновать и будоражить людей, приходящих в театр. Ведь что может быть важнее ответа на вопрос о совместимости сексуального и духовного, о личной ответственности любимого за жизнь и сердце любящего, об эгоизме творчества и об отчаянии разочарования в ложных идеалах? В том, что сегодня мы можем прийти в театр и, растворившись в гениальной опере Вагнера, попробовать найти ответы на эти жизненно важные вопросы, - безусловная заслуга коллектива театра.

Ведь судьба Тангейзера – это сложнейшее мотивационная головоломка, в которой, кроме творческой недосягаемости и её обратной стороны – творческой же опустошенности – отчетливо прослеживается попытка совместить, казалось бы, несовместимое: высокодуховную привязанность и плотскую страсть. Ведь не случайно Небо дарует главному возмутителю вартбургского спокойствия Спасение именно тогда, когда тот отчаивается его получить! На примере Елизаветы мы видим, что платоническая любовь убивает. Чувство, не конвертируемое в сексуальное удовлетворение, в дружбу или в брачный союз, совмещающий в себе обе эти формы реализации любовного влечения, - испепеляет душу, парализует волю, уничтожает саму жизнь. И если мы понимаем смысл всего сущего как преумножение и сохранение Жизни, тогда значение и имплицитное содержание «Тангейзера» выходит далеко за рамки очевидной сюжетной канвы. В своей опере Вагнер оставил нам непостижимое по своей глубине завещание о безоговорочной необходимости – через любые препятствия и перипетии! – выбирать только тот Путь, который ведёт к преумножению жизни (сексуальная сторона взаимного влечения) и её сохранению (морально-этическая сторона взаимодействия людей). Не жалеть о прошлом и не искать милости у тех, кто сам никогда не любил…

Фотография со спектакля предоставлена пресс-службой театра

Ссылки по теме

• Очередное пришествие
• «Меж двух миров», или Достойный выбор Жагарса

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru