У спектакля Мартина Кушея, который выбрала для своего рискованного дебюта российская примадонна номер один, есть серьезный, абсолютно не извинительный недостаток: практически все роскошные хоры вердиевского «Макбета» режиссёр убирает за сцену. Я даже предположить не мог, что этот весьма безобидный приём сможет так сильно испортить впечатление от художественно интересной в целом постановки. И монохромный абрис отсутствующей сценографии (ну, в самом деле: смешно называть таковой густой туман, вертикальные полиэтиленовые панели и огромную люстру в полсцены), и карнавальная пестрота костюмов в сцене бала у Макбета, и даже грубо контрастирующая с первоисточником череда бестолковых по форме, но уместных по сути пластических инсталляций, - всё было бы в тему, если бы не столь беспардонное обращение с хором (по-моему, живой хор в этом спектакле появляется на сцене лишь однажды – в той самой карнавально-пародийной картине, в которой Макбету, наконец-то, начинают являться «мальчики-кровавые-в-глазах»). Но это к слову…

Весь зал, да что там зал, - вся площадь перед Национальным театром Мюнхена дышала предвкушением! Такого количества табличек «Ищу билет» я не видел даже перед самыми дефицитными «блокбастерами» Зальцбургского фестиваля. Ажиотаж воодушевлял, количество драгоценностей и вечерних нарядов haute-couture обволакивало чувством приобщенности к чему-то запредельному, и если бы не мое пристрастие как к «Макбету» Верди вообще, так и к Анне Нетребко в частности, я бы согласился считать этот вечер самым удачным в своей жизни! Но… обостренная чувствительность к прекрасному, несмотря ни на что, вонзила-таки в сердце занозу скепсиса уже после первого яркого монолога, исполненного примадонной посредством беспроигрышно эффективного крика.

Форсирование верхних нот при динамической оправданности музыкального текста и при умении скрыть истинные причины этого надрыва, пожалуй, именно в партии Леди Макбет выглядит вполне уместным. Это умение мощно «наддать» и оглушить хорошо работает на создание образа целеустремленной стервы, вкладывающей в руку нерешительного супруга уже почти обагренный кровью кинжал (игра с обрезанием волос тем же кинжалом, поглаживание им по собственной шее – одно из наиболее удачных пластических решений в сценическом облике Леди Макбет). Поэтому яркое, броское, оглушительное впечатление, которое произвёл бронебойный вокал Анны Нетребко, я был бы готов воспринять на исключительно позитивной волне, если бы не сцена сомнамбулизма, которую примадонна запорола едва ли не на корню. О харизматическом обаянии Нетребко говорить, уверен, излишне: на несколько сценических штампов, опробованных и безошибочно поражающих сердца поклонников, вожделеющих запрограммировано-«непредсказуемой» аффектации, у Нетребко всегда находится пара по-настоящему сильных артистических решений. Одной из таких находок выглядело раздраженно-досадное и тоскливо-отчаянное опустошение из горла бутылки шампанского в положении сидя на корточках за горбом полевой палатки, из которой появляются то ведьмы, то призраки будущих королей, то – в самом начале – под звуки увертюры сама Леди Макбет, совершившая аборт. Труп нерожденного младенца рыжеволосое чудовище прячет среди черепов, волнистыми жутко-белесыми холмами покрывающих планшет сцены.

Это пластическое решение после броского, хоть и стилистически не совсем вердиевского исполнения бравурной бриндизи (фантастическое по сложности и красоте «Si сolmi il calice» Нетребко пытается исполнить как гавот Манон, но звучит оно как «куплеты» Мюзетты), врезается в память впечатляющим мизансценическим контрастом и непередаваемо оттеняет припадочную обреченность Макбета. После этой сцены почему-то не остаётся сомнений, что Леди Макбет впала в полубредовое состояние (в котором и померла, к слову) не от угрызения совести, а с перепою, то есть от белой горячки. Между прочим, с медицинской точки зрения, уморить королеву алкоголизмом – совершенно блестящее решение!

Но даже мастерская игра примадонны в мистически «зачернённой» сцене сомнамбулизма не могла искупить полукриминального шатания на верхних нотах (особенно это больно было слушать в роскошной финальной кульминации). Единственное, что радует: звукорежиссёры легко справятся с этим техническим огрехом, и публика, которая не успела услышать это исполнение живьём, уже к осени получит «отрихтованную» версию совершенно ровного и, возможно, в чём-то даже безупречного вокального образа самодостаточной железной леди, способной не только по сюжету, но по актерскому темпераменту подмять под себя рефлексирующего мужа.

С мужем у нас, между прочим, проблем было еще больше. Саймон Кинлисайд – певец весомых достоинств, ключевым из которых, насколько могу судить, является органичность в драматургически сложных ролях. Как артист, умеющий парой жестов передать глубинное настроение и переживание своих персонажей, Кинлисайд – бесподобен. Но вот вокально… Сегодня мне не хватало не только ровности в звуковедении, в равномерном распределении динамической нагрузки между регистрами, но и вообще голоса было, мягко говоря, маловато. Связано ли это редуцирование именно с партией Макбета, не готов судить, но не только в долгих сольных монологах, но и в ансамблях Кинлисайд впечатления добротного профессионала нынче не произвел.

На этом фоне великолепно прозвучал Ильдар Абдразаков, выступивший в роли Банко: роскошная “Come dal ciel precipita” получилась у певца хоть и не отчаянно замогильной, какой мы все знаем и ждём эту волшебную арию-предвосхищение, но по-своему напряженной и мощной.

Ярко, но, не побоюсь этого слова, громко выступил в партии Макдуфа Джозеф Калейя: несколько резковатая аффектация, совершенно чуждая академически сдержанной манере певца, была, скорее, уместна в рамках общего драматического накала не столько шекспировского сюжета, сколько психопатически-садистского визуального абриса спектакля Кушея, в котором на сцене, кроме черепов, зловещим ковром укрывающих сцену, постоянно возникают окровавленные фрагменты тел, а также цельные человечьи туши, в ассортименте поднимающиеся на цепях под колосники.

К слову, одним из мутно-впечатляющих трюков постановки становится странное взмывание в невесомость обездвиженного туловища главного героя: смотрится эффектно, но к чему этот фокус, - понять я не смог.

Отдельно стоит сказать об инструментальной составляющей постановки: ну вот не к чему придраться… почти. Музыканты Баварской оперы под управлением Паоло Кариньяни практически везде выдержали живописно подвижные темпы, не стесняли себя в динамических модуляциях, пускай местами даже в ущерб слуховой доступности исполнителей для слушателей, ну - вот хорошо сыграли. Расхождений почти не было, межгрупповой «шорох» лично мне мешал у духовых лишь в первой части представления. Прекрасная работа, словом!

Так что же имеем на выходе?

Прекрасную пиар-компанию по поводу дебюта Анны нашей Юрьевны, сведшей с ума немалое число меломанов (страшно вообразить, что будет на зальцбургском «Трубадуре» этим летом);

Кричаще крикливый дебют Примадонны, более достойной восхищения, нежели вынужденного, но в данном случае совершенно неизбежного, снисхождения;

Неровный ансамбль исполнителей мужских партий;

Блестящую работу оркестра и невыразительный (по вине режиссёра, насколько могу судить) хор;

И, наконец, много обещавшую, но мало давшую режиссуру Мартина Кушея.

Постскриптум.

Я знаю, как подготовленная мюнхенская публика может принимать поистине выдающиеся работы. Помню, как баварцы принимали лучшие спектакли Эдиты Груберовой, местной любимицы Ани Хартерос, выступления Йонаса Кауфмана…

Тот приём, который Мюнхен оказал Анне Нетребко в новом для неё репертуаре, сложно назвать безоговорочным успехом. После некоторых номеров, включая сцену сомнамбулизма, на форсированные крики примадонны зал реагировал сдержанным молчанием. И все же шесть выходов на поклоны перед закрытым занавесом – дорогого стоят. Посмотрим-послушаем, что примадонна предложит в Зальцбурге: ведь Анна Нетребко только начинает осваивать тяжеловесный драмсопрановый репертуар. Не рановато ли? Всё ли по голосу? Я думаю, время покажет. Во всяком случае, это вхождение в новые роли певицей, решившейся в разгар творческой зрелости вновь испытать себя тропой дебютантки, - безумно интересно!

ФОТО: SN / BAYERISCHE STAATSOPER / WILFRIED HÖSL

Рекомендуем

• Опера на CD в интернет-магазине OZON.ru